Анатолий Патман - Храм для бога Страница 65

  Милорд так и не приходил в себя, но Ратимир был спокоен. Такое бывало уже не один раз. Это магия смерти, похоже, слишком страшная штука, раз даже самого мага, применившего ее, валит с ног. Вот поэтому милорд остерегается применить его.

  Охрана надежно заблокировала весь дом, не пуская в него даже вождей родов. Но воины уже знали, что во время болезни Великого вождя доступ к нему ограничен. И еще, уже внутри, у милорда засели Лиллена с Сильпиккой и тоже не подпускали к комнате, где находился милорд, даже его, Ратимира. Это было уже слишком, и ему стоило больших трудов уговорить девушек.

  Так как милорд болел, то Ратимиру, как первому его помощнику, пришлось взять на себя все баронские дела и полномочия. Во-первых, сразу же после восхода светила пришлось полнее заняться замком. Велир Аренский и его окружение, видимо, думали отсидеться в замке, и бросили его практически целым. Даже важные государственные бумаги, и те лежали нетронутые. Казна барона, за исключением небольшой части, правда, наиболее ценной, так как, со слов слуг, барон забрал с собой часть украшений, и то досталась северянам практически нетронутой. Весь замок теперь переходил в собственность нового барона Изнура, так как, получается, что Коста практически сам один и принудил его защитников сдаться на милость победителя.

  А потом потянулись делегации горожан. Видимо, новость о том, что в Изнур прибыл настоящий барон Изнура, так как сам Всевышний принял его молитвы, и благословил на владение и этими землями, успела разлететься по всему городу. Они приходили в городскую управу, где Ратимир временно облюбовал себе местечко, и клялись в верности новому барону, уже проклиная Велира Аренского.

  Пришли донесения от разведывательных отрядов. Они уже успели занять несколько деревень в одном переходе от Изнура. Оказывается, пришлые веренцы, едва узнав о потере столицы баронства, бросали все и убегали на восток. Новость о приходе войск с севера быстро распространялась по всему баронству. Коренные изнурцы и рабы брали в свои руки оружие и шли громить усадьбы рыцарей и дворян. Но, как правило, там уже, кроме немногочисленных работников, никого не бывало. Сами хозяева усадеб с семьями находились в столице баронстве и приняли кто смерть, а кто попал в плен, а оставшиеся стражники, слуги и прочая челядь просто разбегалась в разные стороны. Воинские отряды люди встречали с ликованием, а многие мужчины и сами просились в войско. Отряды потихоньку росли, пополняясь в основном молодежью. Много людей потянулись в столицу, и скоро можно было ожидать их и в окрестностях Изнура.

  Спокойнее всего было на довольно бедном западе, где пришлое население просто отсутствовало. Вот на востоке и юге приходилось быть настороже, опасаясь засад и нападений. Но и там веренцы бросали замки и усадьбы и уходили на восток в Каринур. Ратимир снарядил еще два таких отряда, придав им Милюка и даже Ситьруха, направив один на восток, другой на юг. И на север в сторону Центральной долины потянулся крупный караван с очень огромным обозом, с пленными воинами и целой сотней охраны.

  Разбитые ворота уже были отремонтированы городскими мастеровыми, став еще более крепкими и массивными. На стенах и башнях постоянно дежурили воины, но только северяне. За Изнур можно было быть спокойным. Ратимир ждал только прихода милорда в сознание, что и тот сделал уже в следующем заходе. Наконец ему можно было хоть немного и ненадолго расслабиться.

  Ринвар, сын графа Инвара Макенского, видел такой странный и тревожный сон. Как будто он, еще маленький и щуплый, играя в прятки с гостившими у них в замке соседскими баронскими детьми, заблудился в одном из большущих амбаров и никак не мог выбраться наружу. Как ни пытался Ринвар найти выход из мешанины каких-то вещей, мешков, свисающих с потолка, или больших и маленьких ларов, расставленных в беспорядке по всему пути, но у него ничего не получалось. И как ни пробовал он докричаться до кого-нибудь из своих друзей, или взрослых, удивительно и страшно, кроме странных хриплых и шипящих звуков из горла ничего не выходило. От своей беспомощности, от испуга и одиночества, Ринвар, как ни старался сдерживаться, хотя он еще маленький мальчик, которому только недавно в своей короткой жизни удалось перейти в восьмой круг светила, заплакал горькими слезами, роняя их на кучу из какой-то одежды и мешковины, где и, неизвестно как, заснул. И проснулся он только от странного чувства, уже на руках у своего отца, несшего его, закутанного в теплые одежды, видимо, домой. Было уже темно, и на небе мерцали и переливались загадочным светом множество далеких звезд, маня куда-то в неизведанную даль. От постоянного покачивания и тепла сильных отцовских рук ему было так хорошо и приятно, как никогда на свете, что Ринвар снова заснул. И как будто во сне, и что удивительно и странно, еще в том далеком детском сне, отец ласковым и грустным голосом, словно прощаясь, говорил ему:

  - Держись, сын. Видимо, пришло мое время, и я покидаю тебя навсегда. Я попросил у Всевышнего прощения за все свои дела, и он принял меня. Так что я покидаю вас с легким сердцем. Не забывай сын, обо мне, и позаботься, пожалуйста, о матери и сестрах. Пусть Всевышний хранит вас всех. Прощай, сын!

  И Ринвар внезапно проснулся. Мысли были четкие и ясные. И сон помнился до последнего слова отца. Странно, почему ему приснилось именно то, что произошло когда-то в далеком детстве. И ведь отец говорил тогда совсем другие слова, что-то о беспокойстве матери пропажей сына, и о том, что все так любят его. Что-то случилось с отцом? Он что, прощался с ним? Ведь отец сейчас наверняка где-то в пути. Последнее письмо от него было еще две номы назад откуда-то из запада графства Верен. Ах, да, из Арена, где он жаловался на барона Велира Аренского, воспротивившегося поездке графа на север в какое-то баронство Изнур, где бароном стал старый знакомый Ринвара Коста.

  Надо же, еще одно баронство, и опять на севере. Уже почти четыре каледы Ринвар на севере, в Южном Дэлиноре, где недавно сумел приобрести неплохое имение. Правда, только с одной деревней, но зато земель только в наполовину меньше, чем у отца. И денег достаточно много. То странное соглашение, заключенное Костой и его отцом с сэром Персивилем, тоже имперским графом, как ни странно, работало, и в Банке Южного Дэлинора потихонечку накапливалась немалая сумма. Часть денег перечислялась в Талассину, и что с ними, Ринвар не знал.

  И еще здесь же, на севере гостила его невеста Камилла. В принципе, она и так проживала в имении, просто в других покоях. И живо интересовалась состоянием хозяйства и даже увлеклась охотой. Какие здесь просторы, и сколько дичи! Ринвар сам был захвачен красотой здешних мест. Молодые люди неплохо проводили время вместе, и им никогда не было скучно. К тому же, к ним стали заезжать гости из Таласской империи, совершавшие паломничество в Северный Дэлинор, к заброшенному храму с чудесным алтарем. Такого чуда не было во всей округе. Алтарь всегда благоприятно отзывался на молитвы людей, когда сильнее, когда слабее, иногда даже еле-еле, чуть-чуть, но это происходило, как говорили, только тогда, когда сами просители, похоже, вообще не верили в существование Всевышнего. Правда, чтобы проехать на север, на другую сторону Великой реки Дэлинэ, требовались деньги, и немалые. Места были неспокойными, изредка показывались воинские отряды степняков, хотя они особо никого и не беспокоили, но требовалось нанимать наемников для охраны. Возросла стоимость перевоза через реку, и еще Святая Церковь прямо у алтаря собирала пожертвования для своих нужд. Ринвар с Камиллой в сопровождении своих воинов, Альдо и Бартоло, и еще Ринара, посетили это место, и алтарь снова одарил их волной благожелательности и добра. Камилла так расчувствовалась прямо там, что чуть не заплакала. Алтарь отозвался неожиданным всплеском божественного света, что другие люди, присутствовавшие там, очень удивились этому.