Владимир Журавлёв - Неудачная реинкарнация Страница 66

— Кола! — возмущённо зашептала она. — Да поговори ты с ним! Совсем мальчик голову потерял — а так нельзя!

— Какой мальчик? — не понял Кола. — Эльф, что ли? А который из них? Или все сразу, как у них принято? Ну, я их очень даже понимаю… и поддерживаю… я и сам от тебя голову потерял… вот прямо сейчас…

— Вот прямо сейчас я тебе как врежу! — прошипела хозяйка и оттолкнула шаловливые руки. — Я про Хиста!

Гончар сразу посерьёзнел и задумался.

— Ялинька, — осторожно сказал он наконец. — Ну, мы же с тобой жизнь прожили, всякое повидали… Молодые влюбляются, это такое свойство юности!

— Но Яха — дзуда!

— А когда это кому мешало? — сварливо сказал Кола. — На себя посмотри! В зеркало! Как расцвела-то, как только эльфы объявились! Того и гляди, на синее потянет!

Женщина возмущённо уставилась на противную физиономию мужа — и не выдержала, смущённо хмыкнула и отвернулась.

— Ну, мне, конечно, приятно, что мой шалопай до сих пор заглядывается на меня, а не на дружинку Эке! — призналась она честно. — А ведь Маха — юный цветочек, и из первых красавиц на деревне, то все на танцах признают! А я… Кола!!! Не сбивай меня! Я о чём с тобой говорила?!

Кола убрал руку.

— О любви, — вздохнул он. — И что? Тебя любят эльфы, и ты расцвела, вон даже охранники заглядываться начали. А Яху любит Дребен, и она тоже расцвела, и на неё тоже все заглядываются! И я рад, что у нас в семье такие красивые дзуды!

— Я расцвела, потому что меня любит муж! — сердито сказала женщина. — А Хист, он же у Яхи ночует уже, я сама видела! А так нельзя!

— Нельзя, — согласился Кола осторожно. — Но… вот ты бы с ним и поговорила. Сразу, как увидела. Приглядывать за невестками — твоя забота.

— А я и говорила!

— А он?

— А он, как и ты! Уставился на мою юбку, как на невесть что! А потом сказал, что Санниэре ну очень на отца похож! Ну и все! И что я ему после этого скажу?

— То не важно, — вдруг произнёс Кола. — Важно, что скажешь мне.

Женщина уязвлённо вскинулась — но получила в ответ такой отчуждённый взгляд, что как-то сразу поняла, что разговаривает не просто с мужем, а с фактическим главой деревни, признанным лидером сельских священников… и, в конце концов, с очень умным человеком. И с очень непростым. Что и подтвердилось тут же.

— Ты ведь никогда не любила меня, — спокойно отметил он. — Но пошла в дружинки. За нищего горшечника с двумя детишками на руках. Без принуждения пошла. Почему-то. Это один вопрос. И ты бросила дружбу с мастерами кисти, оставила свои модные салоны… продала мастерскую, наконец — чтобы уехать с простым сельским священником в самую глушь, на границу со степью. Зачем-то. И это второй вопрос. И мы прожили здесь счастливо всю жизнь. Вырастили замечательных детей. Подняли мастерские, не уступающие гномьим. И все это время ты скрывала от меня своё прошлое. Зачем-то. И это третий вопрос. Ты ведь не из простых, господиня Ялинька. Мы жизнь вместе прожили, за столько лет многое открылось. Но я молчал бы — потому что… ну, это неважно. Но сейчас настали лихие времена. И я должен знать, кто со мной рядом. Верная дружинка, как мне мечталось всю жизнь — или… эльфийская соглядатайка? И это последний вопрос. А ты говоришь — Хист себя неправильно ведёт, у Яхи ночует! А сама с нелюбимым двух дочек нажила… И как это в сердце у женщин совмещается — понять мужчинам не дано…

И он ожидающе уставился на жену.

— Почему… эльфийская соглядатайка? — тихо уточнила она.

— Пророчество, — ухмыльнулся он. — Самое главное эльфийское пророчество — про возвращение эльфийской королевы! По одной из расшифровок — это всё должно произойти здесь! А тут и эльфы объявились. И возлюбленный твой — из эльфов, получается, хотя и не верилось ранее… И сын-первенец от него же. И женщина, которой место среди высшей знати столицы, почему-то жизнь провела в пограничной деревне, с нелюбимым. Э?

— Так уж и среди высшей, — неловко усмехнулась женщина. — Да, Кола Гончар… Непростой ты человек. И тебе ведь тоже не место в пограничной деревне? Я-то училась в институте благородных девиц. В столице. На очень особом факультете. Оттого и про пророчество знаю, и побольше, чем многие посвящённые. А вот сельскому священнику, пусть даже и замечательному гончару, такое знать не положено! А уж привязки по месту и дате — знание и вовсе для немногих! За этакое убивают на месте! Да я бы молчала, очень уж устраивает меня мужчина по имени Кола Гончар — да настали лихие времена, и надобно знать, кто идёт со мной по жизни! Так кто же ты, муж мой возлюбленный, хитрец и насмешник бородатый? У меня ведь даже и предположений не имеется — и подозрений не было до сего дня! Ох и непростой же ты человек!

И супруги напряжённо уставились друг на друга. Молчание длилось и длилось, и обоим непонятно было, что делать дальше. В смысле, кому признаваться первому. И в чём. Но тут приоткрылась дверь, и в щёлку сунула любопытный носик невестка Маха, только что упомянутый «юный цветочек».

— Дада, нана! — радостно объявила она. — А к вам гости! Говорят, издалека пришли! А их в калитку не пустили! Там же «кулаки» стоят чего-то! Так они кругом обошли, увидали Яху в саду, кликнули, ну она им и отворила калиточку к реке! Так и прошли! А я…

— А ты, веселушка, позови-ка сюда Яху для начала! — решил Кола. — А гостей — за стол, как положено по заветам. Или не знаешь?

— Яху — к вам, гостей — к нам! Ага!

И шустрая невестка умчалась, оставив дверь приоткрытой.

— Послушаем девочку для начала, что у неё там с Хистом, — смущённо пояснил он жене, пряча глаза. — Потом уж командира стыдить станем — если обнаружится за что…

— Да я сама видела!..

— Спрятался же ты, Гончар! — скрипуче сказали от двери. — С войском не сразу достанешь! Так что мы хитростью, одной хитростью… Именем Бога, Эре зовомым… И что уставился-то? Или забыл, для чего тебя и где — и, главное, чему! — учили-то?

— Эре — одно из имён, — выдавил Кола, глядя растерянно, как в дом протискивается старик в плаще возчика, а за ним — сутулый худой юноша. И кто-то ещё топтался на крыльце…

— Да ты скажи, Кола! — подала голос женщина. — Что-то и мне интересно стало, где и чему тебя учили!

— А ты помолчи, Ласточка! — шикнул старик. — Ныне мы все в одной упряжке…

— Как ослы! — не удержался Кола Гончар.

— Ну да, а как же… — не обиделся старик. — Сколько лет прошло, а Гончар, как и прежде, злоязычен и хитёр! И это вселяет надежду, что все у нас получится!

— Чего надо? — враз охрипнув, спросил Гончар. — Столько лет не объявлялись, я уж забыл, кто вы такие! Я два десятка лет живу здесь простым священником — вот так и желаю дальше жить! И я — не Злоязыкий! Я Кола Гончар!

— А чего объявляться было без надобности? — удивился старик. — Но сейчас настали лихие времена! Император вспомнил о своих верных слугах — и призвал! И ты — один из нас!

И старик требовательно уставился на Гончара. А тот неуступчиво молчал.

— Вот то-то же! — как ни в чём не бывало сказал старик. — Дело у нас, Злоязыкий, таково: язва завелась, и надо бы её… вырезать. Пусть не всю, но верхушку обязательно! Главный визирь считает, этого будет достаточно. Так что позови сюда некоего Дребена Хиста, э? Он же у тебя ныне обретается, э? Уж очень трудно его достать в иных местах! Или вот ты, Ласточка, позовёшь? Кстати, у меня и для тебя тайные слова приготовлены, хе-хе…

— А я их давно забыла! — растерянно сказала женщина. — Слушайте… ну нельзя же так внезапно! Вот вы бы ещё к смертному костру явились со своими идиотскими тайными словами! Мне дочек замуж отдавать как-то надобно — а тут вы припёрлись со своими секретами!..

— Аийя, йиша-ан-йетт! — раздражённо прошипел старый диверсант. — Ай, великий дурак создал отряд Ласточек! Бабы — в постели разведчицы, и нигде более! Вот так и донесу императору! Ну невозможно с женщиной работать! Беременная, что ли?!

— Сговорились с супругом издеваться, да?! — начала звереть хозяйка дома.

— Кувалда! — отмахнулся старик. — Вычеркни Ласточку! Для дела нам и Злоязыкого достаточно будет!

Сутулый юноша мягко, но удивительно быстро оказался рядом с женщиной. Кола оцепенел, ясно понимая, что не с его профессией гончара хоть что-то противопоставить профессиональным убийцам. А тут ещё же и Яха должна подойти! Ей-то за что?!

— Что хочешь заявить, Злоязыкий? — мягко поинтересовался старик.

— Я… — тяжело сглотнул гончар. — Я… всю жизнь был с народом… всю жизнь нёс заветы неразумным чадам… Женщины — вне войны, наставник! Иначе… страшен гнев Санниэре, х-хайвэн-н!

— Ещё одно имя бога? — подивился старик. — Не слышал ранее… ну да и ладно! Бог — там, а мы здесь!

У Гончара не было никаких шансов. Но… то ли вспомнилось, как сын бился с эльфами во дворе совсем недавно. То ли с отчаяния выплыли специфические навыки, полученные давным-давно при обучении… И ещё его не зря когда-то считали хитрецом. Так что шагнул-то он в гневе к юноше, подхватил крепкую скамейку — но швырнул её со всей дури за спину. Ялинька, мгновенно поняв мужа — недаром столько лет вместе прожили! — подогнула ноги и немалым грузом обвисла в захвате сутулого, так что тот даже наклонился в попытке удержать обмякшее тело. Гончару осталось только шагнуть и шарахнуть тяжеленным кулаком по узкой голове. Получилось! Юноша ткнулся лицом в макушку женщины — дзуда возмущённо ойкнула, а Гончар кинулся на убийцу, даже не представляя, что он с ним сейчас сотворит, но наверняка что-то кровавое!