Шахта Шепчущих Глубин, Том II (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич Страница 66

Нет, я посмеялся над флейвор текстом[1], но, думается мне, реальная проблема преувеличена. Ладно, так или иначе, потом как-нибудь решу этот вопрос.

Второй раз раскидывать таланты пришлось перед троицей улитаридов. И это оказалось чертовски верным решением. Повышенная выживаемость и удобство новых уровней абилок здорово облегчили мне жизнь. Из 12 единиц: по две ушло в Удар под дых, Зазубренное лезвие, Одержимость ракшаса, Багровый пируэт и Бронебойную заточку. По одной — в Зуботычину и Парирование.

Сейчас на руках у меня осталось две единицы талантов, но я не спешил тратить их. Никакого очевидного применения я пока не видел, поэтому решил придержать их до лучших времен.

Зелёная рука хлопнула меня по плечу.

— Я готова.

— Отлично. Вот ваши свитки, — я протянул обоим расходники.

Они обошлись мне в 65 золотых за штуку, но должны были решить потенциальные проблемы с Псами войны и слежкой, если таковая имелась.

Свиток инкогнито

На два часа скрывает ваше имя и внешность от чужого взгляда. Очень высокий уровень Наблюдательности, а также некоторые иные предметы и способности могут пробить этот покров.

Мы зашли в ближайший переулок, а вышли из него уже другими людьми. Точнее тифлингом, троллихой и гоблином. Вместо изобретательных игровых ников типа Соплежуй и Брынза-Шмынза, клянусь, видел подле аукциона, нас наделили более простыми именами. Я стал Килемоном, Фурия — Аджей, а Маджестро — Гларксом.

При этом я чётко ощущал, что моё тело не изменилось, лишь очень качественная иллюзия накрыла его плёнкой.

— Вперёд навстречу приключениям! — бодро вскинул зелёную ручку Маджестро.

— Не ходи туда, тебя там ждут неприятности, — процитировал я. — Ну как же не ходить? Они же ждут!

— До чего унылый здесь пейзаж, — страдальчески протянула Фурия.

— М-да, как-то меня тоже одинаковые тоннели, мягко говоря, задолбали.

Точка, отмеченная на карте рукой Матриарха Чезедры, находилась в полутора днях пути от Аскеша. В стороне от протоптанных дорог и других городов. Там, где никто не жил кроме диких тварей.

Путь к ней пролегал в условно жёлтых зонах, как удалось выяснить по форуму. Уровень монстров, а следовательно, и опасности, в них не превышал тот, с которым мы могли справиться.

По крайней мере я надеялся на это.

Больше двух часов пришлось тащиться по одинаковым, как две капли воды, проходам, изредка отвлекаясь на нападающих из темноты монстров. Света не хватало. Лишь биолюминисцентные грибы немного разгоняли мглу.

Я мог видеть свободно, как днём, а вот Фурия и Маджестро страдали. Они щурились и шли напряжённо, как человек, оставшийся дома один, когда в соседней комнате что-то громко упало.

Один из тоннелей вёл нас по невероятной галерее, которую усеивали наросты кристаллов. Они торчали из земли, как пеньки срубленных деревьев, издавая едва слышимый звон и вибрацию. Мне не хватало знаний, чтобы определить их ценность. Зато Маджестро завис минут на десять возле такого рассадника, водя рукой по острым граням и бормоча себе что-то под нос.

— Нравится? — улыбнулся я.

— Нравится? Да, братишка, — ответил он рассеянным голосом. — Они издают ноту “Ля” первой октавы, ровно 440гц. Эталон частоты ноты. Эталон высоты звука. Естественный камертон, представляешь? — в его голосе плескалось море восторга.

— Ничего не понял, — я пожал плечами, — но очень интересно.

Кенку взял несколько обломанных кристаллов, валяющихся на земле, и убрал в сумку. Я оглянулся — Фурия отошла в сторону, давая нам свободно поговорить.

— Думаешь пригодятся?

— Возможно, — уклончиво ответил он.

— Будешь лютню менять? — я сменил тему.

— Мандолину, — поправил меня Маджестро. — Нет, — покачал головой он. — Подарок учителя. Пока играет, я с ней не расстанусь.

— Она тебе дорога, как память? — догадался я.

— Верно, старина. Именно из неё я впервые смог извлечь музыку собственными руками. Именно на ней Грашиок научил меня всему, что знает.

— Что случилось с учителем? Ты в прошлый раз не ответил.

— Убили его, — вздохнул пернатый и замолк, обхватив запястье левой руки — правой. — Бандиты напали на лагерь актёрской труппы ночью. Мастер защищал субретку[2] с дочкой, а его ножом ткнули. Инструмент поломали… Актеры кое-как отбились, а Грашиок оставил мандолину мне.

— А ты как уцелел?

— Я… Я спрятался. Как трус. Как трус! — он помотал головой. — Ненавижу насилие! — с жаром добавил кенку. — Цепенею. Теряюсь. Ненавижу!

— Знаешь, в данже ты нам очень помог. И действовал чертовски храбро, замечу. Бросился в пасть неотелиду. Сбивал касты иллитидов. Придумывал тактики. Не суди себя столь строго. Что для одного простой шаг, для другого — целый подъем в гору. Это не делает ни тебя, ни твои усилия хуже или незаметнее.

Я поморщился. Никак не удавалось облечь посыл, который я хотел выразить, в понятную форму. Какое-то косноязычное мычание вместо стройных мыслей.

— Кажется я понял тебя, дружище. Спасибо.

— Тогда починить мандолину не надумал?

— Собираюсь, по идее уже должно хватить денег. Как вернёмся займусь.

Мы отправились дальше.

Злую шутку с нами играло эхо. Иногда казалось, что скрежет когтей по камню и крики разрываемой жертвы раздавались прямо в десяти метрах от нас, однако следы побоища обнаруживались спустя двадцать минут ходьбы. Иногда же что-то завывало или рычало где-то вдали, а уже спустя миг из бокового ответвления на нас бросалась какая-то жуткая тварь.

Переход превратился в череду нудного марширования и редких драк. Лишь разговоры скрашивали дорогу. Фурия делилась какими-то байками из своих поездок на чемпионаты и состязания. Она оказалась спортсменкой, кто знал? Однако ей эта стезя шла. В основном из-за характера, но также и крепкого зелёного тела — эффект свитка давно развеялся, и мы вернулись к естественному облику. Я прекрасно мог представить её со штангой в руках.

Маджестро рассказывал про музыкальные инструменты и закулисье индустрии. Вот тут я ни разу не удивился. Его помешанность на этой теме прослеживалась с самого нашего знакомства. Даже к Виашерону, по его рассказам, он присоединился только ради возможности исполнять музыку.

В какой-то момент узкий коридор раздался в стороны, открывая нам вид на огромную пещеру, половину от той, где построили Аскеш. Всю её занимали чудовищно гигантская фигура, отдалённо человеческая[3]. Словно под землю затащили какого-то титана. Шли века, и он покрылся камнем, а затем и грибами. Исполинские шампиньоны и маслята выросли до каких-то совсем невероятных размеров, заливая всё пространство мягким светом.

— Красиво… — с широко раскрытыми глазами прошептала Фурия.

— В орочьей тайге небось подобного не увидишь, — с такой гордостью ответил я, будто лично проектировал этот ландшафт.

Где-то внутри меня сидела неведомая связь с Подземьем, и похвалу родины моего персонажа я воспринял так, словно хвалили мою родину.

Здесь мы и решили заночевать. Забрались в укромный уголок на теле великана и развели небольшой костёр между двух высоких грибов, которые скроют его свет и дым. Топливом послужили собранные поблизости светящиеся опята, которые неплохо горели.

Готовка старухи Ариакелла оказалась, как всегда, выше всяких похвал, и за десять минут мы умяли запечённое мясо с овощами и кулёк выпечки. Всю провизию слуги предусмотрительно разбили на несколько свёртков — приёмов пищи. Бутылка вина и фрукты, свистнутые в вип-зоне аукциона в самый первый визит, послужили достойным завершением трапезы.