Владимир Журавлев - Неудачная реинкарнация Страница 67

- А я вас предупреждал, - хмуро напомнил Хист.

Командир патруля согласно кивнул.

- Здесь серьезное что-то закручивается, - задумчиво сказал он. - Мы с ребятами обсуждали… если что, младшие командиры блицштурма за тебя, эпсаар. Так и просили передать. Вы бережете бойцов, а это многого стоит - в свете ожидаемого будущего. Да, вот еще: эти… похоже, они шли за твоей матерью. Не пожалей для нее охраны.

Яха хлопотливо устраивала старушку в возок. Мама бросала на нее испытующие взгляды - пыталась понять, кем она приходится сыну, заодно оценивала. Оценила и то, что он помог юной красавице забраться в грузовое отделение возка. Вернее - как он помог…

Сплошные каменные заборы, мощеная плитняком улица и осветительные шары у каждой калитки маму впечатлили - она недовольно поджала губы и нахмурилась.

- Тут все богатенькие живут, - заметила она.

- Деревня зажиточная, торговлей в городе держится, - извиняюще сказал Хист.

- Не работают, значит…

- Работают! - резковато возразил он. - С утра и до ночи. Просто - на себя работают.

- И твоя девонька?…

Он сделал вид, что не заметил вопроса.

У кабака было особенно светло. Естественно, полицейские там были: сидели на скамье, щелкали орешки, любезничали с девойками, задумчиво поглядывали на парочку бойцов из "Кулака императора"…

- Девоньки с полицией разговаривают, не боятся, - тут же отметила старушка.

- Так это же наши полицейские! - простодушно сказала Яха.

- Дружат? - осторожно спросила старушка. - Мужей подбирают…

Хист поморщился. Подслеповатая мама всегда умела заметить то, что ее интересовало, и задать очень неудобные вопросы. И терпеливо дожидаться ответов…

- Дружат, - сказал он со вздохом. - А в мужья полицейские не годятся. Так что родители им сроду не позволят.

- Понятно, бедные.

- Не в деньгах дело, - терпеливо сказал он. - Крестьянские дочки к своей работе приспособлены. Им в городе жить невозможно. И чтоб мужья по командировкам болтались - тоже невозможно. На долгие отлучки хозяйство не пускает - а полиция по полугоду в командировках. Здесь религиозная община, мама. Они семейственность уважают. Без нее пропадешь.

- И твоя девонька?…

Мама умела быть терпеливой - когда это было ей нужно. Хорошо, Яха не понимала сути вопросов. А то бы она ответила что-нибудь по простоте душевной…

- Хорошо здесь относятся к полиции, - сменила мама тему. - Или полиция хороша?

- Полиция обычная, - пробормотал Хист. - Они привыкли к командиру приспосабливаться. Я требую уважительности к деревенским - они и рады стараться. Но могут и зверями быть. И бывали уже.

- Выходит, на тебе все держится? - прищурилась мама обеспокоенно. - А ну как не послушаются?

На месте зарублю, чуть не ляпнул Хист, но вовремя сдержался. Вот этого родной матери говорить ни в коем случае не следовало. Кто готов зарубить - тот и сам под саблю попасть рискует… К сожалению, мама поняла все сама и помрачнела.

- Совестливый ты у меня, - прошептала она горько. - Дурой была, таким воспитала… пропадешь ведь…

- Да это же наш Дребен! - вклинилась в беседу нетерпеливая Яха. - Его у нас все любят! Мы его в обиду не дадим!

- И ты, девонька?…

- Конечно! Да я больше всех его люблю! - просияла улыбкой Яха. - Он у нас почти что живет, совсем нам родной! Дребен! Чтоб зашел поужинать! Мама тебя ждать будет, я ей сказала!

Хист открыл рот, чтоб как-то что-то объяснить - и не нашелся. Не скажешь ведь, что Яха - чужая жена, а он на руках ее в возок заносит, любую свободную минутку у нее проводит, и вообще… Но ведь и Яха хороша! Кто сияет при встрече с ним радостной улыбкой? Кто ласково шлепает его по шаловливым рукам? Кто подходит к нему вплотную, смотрит прямо в глаза, смущается и краснеет? Кто позволяет ему столь много, что он иногда еле сдерживается, чтоб… Кого он совсем не может понять, наконец?!

- Вот здесь ты будешь жить, - только и сказал он в конце концов, потому что они приехали.

Мама робко посмотрела на стены усадьбы, на отдающих честь полицейских у ворот.

- Твой друг из полиции сказал - ты погостить зовешь, - тихо отметила она.

- Лучше тебе пожить около меня, - неловко сказал он. - Здесь безопаснее, да и вообще… безопаснее, в общем. Вот Яха тебе покои подберет, какие тебе понравятся, обустроите там все, чтоб уютно…

- Ты из-за денег для меня во что-то впутался? - помолчав, тихо спросила мама.

- Не из-за денег! - сказал он почти правду.

Эльфы не опускались до того, чтоб напоминать ему о деньгах. Они просто очень хорошо платили за работу.

Мама, судя по заблестевшим глазам, поняла, что он все же впутался, но заговорила о другом.

- Не смогу я здесь жить, - неуверенно сказала она. - Я всю жизнь работала, в последнем себе отказывала, а здесь все так роскошно… не для меня такое. Как себя вести, не знаю, вдруг сделаю что неправильно? Да и чем мне здесь заниматься?

- Придется потерпеть! - хмыкнул он. - Мама, у нас нет другого выхода. В городе тебе… нельзя. А здесь домоправительница требуется. Продукты для моих бандитов закупать, повариху нанять в деревне, садовнику и конюху не давать бездельничать - да и налоги принимать кто-то же должен! Хозяйка… наверно, не скоро еще вернется, управляйся за нее!

- А девонька твоя?… - кротко поинтересовалась несгибаемая мама.

От неприятного объяснения Хиста спас командир "Кулаков".

- Эпсаар! - рявкнул богатырь, вылетев из темноты. - Мухой к аэростату, я тебе такое покажу - из корзины вывалишься! И я заодно с тобой…

Хист облегченно махнул настырной маме рукой, чмокнул Яху в щечку и свистом вызвал коня. Степняк тут же прискакал, навострив уши.

- Ты это… не спеши на своем легконогом! - проворчал сзади с битюга Урсаш. - Не уверен, что эта погань вообще умеет скакать… Подобрал Любей породу по себе: ничего не делают - только жрут за обе щеки и валят!

- Это что? - ахнул Хист, болтаясь на тросе подъемника. - Вон там, огни на рокаде?

- А это, друг мой, штурмовые батальоны идут! - сообщил довольный Урсаш, раскачиваясь рядом. - Сняли с границы! Ветераны войн с самими гномами! Закаленные в боях, руки по локоть в крови! Гордись, эпсаар! Лучшие части на тебя бросили!

- Да понял я, понял, что сейчас меня на лоскутки порвут…

В корзине аэростата Хист дрожащими руками настроил трубу дальнегляда лучшей гномьей работы.

По степной дороге в свете походных фонарей мощно и неотвратимо катились пароконные платформы, на которых сидели рядами вооруженные до зубов ветераны, готовые прямо с марша вцепиться в глотки любому врагу. В бой шла сама королева войны - императорская тяжелая пехота!

- Что будем делать, мой командир? - серьезно спросил "Кулак".