Мария Семенова - Викинги (сборник) Страница 68

– Мне кажется теперь удивительным, как это мне раньше не приходило в голову то, о чём она напомнила, – сказал он. – Я даю обет, что я не буду ни стричь, ни чесать волос, пока не завладею всей Норвегией с налогами, податями и властью над ней, а в противном случае умру…»

Друзья и советники Харальда признали, что выполнить этот обет – задача, достойная конунга. И Харальд, не откладывая, взялся за дело. Далее сказание весьма обстоятельно повествует, как он присоединял к своему владению область за областью, какие и с кем вёл сражения и кто в них отличился. Волосы, которых он, согласно обету, не стриг и не чесал, между тем отрастали; Харальда так и прозвали – Косматым. Появлялись в его жизни и другие женщины, благо тогда было принято многожёнство. Наконец, около 890 года произошла грандиозная морская битва в Хаврсфьорде, после которой сколько-нибудь серьёзного сопротивления в Норвегии Харальд уже не встречал. Объединение страны породило самую настоящую эмиграцию:

«Все его самые могущественные враги погибли, а некоторые бежали из страны, и таких было очень много, ибо тогда заселялось много пустынных земель. В то немирное время, когда Харальд конунг овладевал Норвегией, были открыты и заселены заморские земли: Фарерские острова и Исландия…»

Со дня первоначального сватовства к Гюде минуло десять лет, но Харальд о ней не забыл.

«Тут он вспомнил, что ему когда-то сказала та гордая девушка. Он послал людей за ней, велел доставить к нему и положил её с собой. У них были такие дети: Алов была старшей, затем шли Хрёрек, Сигтрюгг, Фроди и Торгисль…»

Вскоре были подстрижены и расчёсаны обетные космы, и Харальд Косматый получил новое прозвище – Прекрасноволосый (Харфагр). Под этим прозвищем он и вошёл в историю.

Рассказанное выше, вероятно, относится скорее к области сказочно-мифологического обрамления реальных исторических фактов. Нам, однако, не особенно важно, так или не так всё было на самом деле. Важнее другое: люди эпохи викингов не находили ничего удивительного в том, что конунг берётся за завоевание целой страны, вдохновлённый дерзкими речами гордой красавицы. Попутно отметим, что, согласно сказанию, Гюда беседует с послами сама, хотя, согласно закону, вроде бы должна была смирно сидеть и ждать, как решит её судьбу батюшка-конунг. И в этом тоже слушатели ничего особенного не находили…

Вот и изучай после этого положение женщины по сборникам древних законов!

А теперь другая история, на сей раз более «приземлённая». Дело происходит в Исландии в начале XI века. Человека по имени Греттир, обвинённого в преступлениях и объявленного вне закона, схватили пастухи. Дело осложнялось тем, что некто Вермунд по прозвищу Тощий, которого считали в той местности старейшиной, как раз отлучился из дому. Между тем только он, согласно закону, мог распорядиться участью Греттира; следовательно, кто-то должен был подержать его у себя дома, пока старейшина не вернётся. Желающих не нашлось. Каждый заявлял:

«– Не велика честь, а хлопот не счесть брать его к себе и что-то с ним делать. Ноги его не будет в моём доме!

Так они перебрали всех хозяев, но каждый находил отговорку… Долго так проговорив, согласились они на том, что нечего обращать своё счастье в несчастье, взялись за дело и поставили в лесу виселицу, и решили повесить Греттира, и очень галдели по этому поводу.

Тут они видят: едут вверх по долине трое и один в крашеной одежде. Они смекнули, что это, верно, Торбьёрг Толстая, жена Вермунда Тощего. Она была женщина недюжинная и большой мудрости. Когда Вермунд бывал в отъезде, она распоряжалась в округе и заправляла всеми делами. Она свернула к толпе, и её сняли с седла. Люди учтиво её приветствовали. Она сказала:

– Что тут у вас за совет? И кто этот толстошеий, что сидит тут связанный?

Греттир назвался и приветствовал её…»

Разговор кончился тем, что Торбьёрг пригласила Греттира пожить у неё, взяв с него клятву, что он не тронет никого из тех, кто собирался лишить его жизни.

«Он поехал к ней и оставался там, пока не вернулся Вермунд, и хозяйка хорошо с ним обходилась. Это очень прославило её по всей округе. Вермунд нахмурился, вернувшись домой и узнав, почему там был Греттир. Торбьёрг рассказала…

– Чем это он заслужил, – сказал Вермунд, – что ты даровала ему жизнь?

– Многие были на то причины, – сказала Торбьёрг. – И первое, что тебе будет больше почёта, раз у тебя жена на такое отважилась.

– Всем ты мудрая женщина, – сказал Вермунд, – и прими от меня благодарность…»

Мудрая Торбьёрг не только успешно ведёт все дела в отсутствие мужа-старейшины; она искусно управляет и им самим, используя его самомнение. Вот уж действительно, «муж – голова, а жена – шея…»

Историки пишут: в эпоху викингов немало мужчин надолго покидало свой дом, отправляясь в военные или торговые походы. Такой поход мог занять не один год, а мог вообще кончиться гибелью путешественника и воина. Однако путешествия и приключения были бы попросту невозможны, если бы викинг не оставлял дома прочный «тыл» – разумную и деятельную жену, вполне способную в отсутствие мужа управиться с хозяйством и делами, а если нападали враги, то и возглавить оборону. Так что, если бы в реальности женщины были так принижены и бесправны, какими их рисуют сохранившиеся судебники, эпоха викингов вряд ли бы вообще состоялась.

Исторические и мифологические тексты донесли до нас психологические портреты многих «женщин викингов». Иные из них, подобно славной исландке Торбьёрг, «ткали мир», используя своё влияние на мужчин для установления примирения и спокойствия. Другие, горделивые и мстительные, наоборот, подстрекали своих мужчин к сражениям и кровопролитию.

Такова, например, была Гуннхильд, жена Эйрика Кровавой Секиры (сына Харальда Прекрасноволосого).

По выражению сказания, «она много вмешивалась в управление страной. Её называли Матерью Конунгов…» И далее в рассказе о деятельности этих самых конунгов их называют не «сыновьями Эйрика», а «сыновьями Гуннхильд». Муж её, несмотря на грозное прозвище и свой титул конунга, положительно теряется на фоне жены.

Спрашивается, а существовали ли в действительности те «прекрасные воительницы», которых так любят авторы исторических романов и, пуще того, сказочной фантастики? Существовали! В X веке в Ирландии действовала дружина викингов, так вот, их вождём была женщина. История, к сожалению, не сохранила её имени, только прозвище – Рыжая Дева.

Выше уже упоминалось о Богинях, которых викинги чтили наравне с Богами. Знает скандинавская мифология и воинственных дев. Это валькирии . Слово «валькирии» слышали, кажется, все, но многим ли известно, что в переводе оно означает «избирающие убитых»? Согласно легендам, валькирии носились на своих конях «по воздуху, по морю и по твёрдой земле». Они спешили к полям битв, чтобы помогать героям в сражениях, а среди павших избирать тех, кто был достоин пировать вместе с Богами на небесах. Вот имена некоторых валькирий: Хильд – «битва», Хлёкк – «шум битвы», Сванхвит – «лебяжье-белая». Учёные, изучающие мифологию, обычно причисляют валькирий к категории «низших женских Божеств». Однако в легендах можно встретить высказывания типа: «такая-то была дочерью такого-то конунга. Она была валькирией и носилась по воздуху и по морю. Потом она вышла замуж и оставила битвы…»

В существование валькирий викинги веровали свято. Значит, и «настоящая живая валькирия» вроде Рыжей Девы не должна была уж слишком их удивлять.

Проза и поэзия жизни

В главе «Я и МЫ» говорилось, что брак между молодыми людьми в те времена чаще всего заключался не по обоюдной любви, а в соответствии с интересами семейного клана. В главе «Введение в род» говорилось, что законной женой считалась женщина, «за которую был уплачен свадебный выкуп» – «мунд». В той главе не имело смысла заострять на этом внимание, и я сознательно несколько смягчила выражение подлинника, гласившее: «…купленная за мунд». Тем более что учёные пишут: мунд был не столько платой , как, например, за рабыню, сколько подарком семье, вырастившей невесту, возмещением за её «увод» из прежнего дома.

Так или иначе, молодая девушка, дочь на выданье, была не только членом семьи, но до некоторой степени и её «капиталом». В главе «Не сердись, предок!» показано, что выражение «выдавать замуж» возникло не случайно. Девушка переходила в другой род, а семья получала некоторую сумму – мунд. Без него, кстати, брак не считался законным. Выплачивая мунд, жених тем самым доказывал свою состоятельность, способность в будущем прокормить жену и детей. Существовал определённый минимум: в Исландии – восемь унций серебра, в Норвегии – двенадцать. Этот минимум назывался «платой бедняка». Реальная же сумма выкупа, как легко себе представить, напрямую зависела не только от платёжеспособности семьи жениха, но и от репутации невесты. Поэтому за репутацией девушки довольно строго следили. Справедливости ради сразу же отметим, что забота эта выражалась не столько в ограничении свободы самой девушки, сколько в гонениях на её ухажёров.