Диана Удовиченко - История бастарда. Реквием по империи Страница 68

Теперь я разуверился в возможности что-либо отыскать в творившемся здесь хаосе. Слухи не врали: найти что-либо в этом складе древностей можно было, только потратив на поиски целую жизнь. Как Вериллию удалось раскопать труды Астентума и Ридрига Просвещенного — непонятно. Я склонен был считать это сказочным везением.

И тем не менее, я продолжал бродить по запасным комнатам. Коридор изгибался, заворачивал то вправо, то влево, раздваивался, от него ответвлялись десятки маленьких коридорчиков. Я прогуливался по этому лабиринту, даже не стараясь запомнить дорогу. Заходил в комнаты, склонялся над грудами рукописей и фолиантов, перебирал, перелистывал. Так легче думалось. А вдруг я во всем ошибаюсь? Старик сказал, что Вериллий был владельцем богатой библиотеки. Вдруг записи мага древности он обнаружил вовсе не в университете, а к примеру, у букиниста или в лавке старьевщика? Все может быть… Признавая, что моя попытка не увенчалась успехом, я тяжело вздохнул и двинулся назад.

Вот тут-то и выяснилось, что я заблудился — глупо и банально, словно неразумный ребенок в лесу. Бесконечные коридоры образовали такую демонову паутину, что разобраться в ее хитросплетении было попросту нереально. Хваленое чутье изначального меня подвело. А может, оно работало только в природных условиях, так сказать?

Я двинулся направо, покружил по комнатам — безрезультатно. Налево — тот же итог. Да и вообще, мне показалось, что я двигаюсь по кругу, было такое подозрение. Например, вот эту дверь с табличкой "Осторожно! Свитки неснимаемых проклятий" я точно видел совсем недавно.

Почувствовав усталость в ногах, я решил немного передохнуть, уселся прямо на пол и задумался. Дальнейшее блуждание по запасным комнатам не имело смысла. Можно было попросить помощи у Вселенной — авось и откликнется, и укажет маршрут. А можно воспользоваться умением ходить сквозь стены.

Снова обращаться к Вселенной я не испытывал ни малейшего желания. И так уже за сегодняшний день два раза имел честь с нею беседовать. В последнее время я старался как можно реже прибегать к таким беседам. Слишком уж велик был риск, что новый разговор спровоцирует дальнейший скачок моего обращения, еще чуть-чуть сдернет второй покров, еще немного приблизит меня к изначальным. Я страшился этого состояния — холодности, отрешенности от человеческих чувств, пренебрежения людской моралью и нравственностью. Каждый раз, приходя в себя после таких приступов, с ужасом осознавал последствия совершенных поступков, стыдился их, чувствовал себя чудовищем. И пытался оттянуть неизбежное, отдалить полное обращение.

Значит, остается хождение сквозь стены. Выберу направление и пойду себе потихоньку. Рано или поздно куда-нибудь да выберусь.

Я поднялся, покрутился на месте, решая, в какую сторону двигаться. И уже собрался было шагнуть в стену, приглянувшуюся мне больше других, как вдруг заметил в глубине одного из коридоров какое-то слабое мерцание. Сначала подумал, что мне показалось: ну, откуда в этой глуши живая душа? Сюда, наверное, даже сами архивариусы не заходили. А если и заходили, то пару раз в жизни, с картой и каким-нибудь хитрым амулетом, помогающим не заблудиться.

Но зрение изначальных никогда не обманывалось: ко мне приближался некто, державший в руке зажженный светильник. Когда человек подошел чуть ближе, я разглядел его в подробностях. Это был мужчина лет сорока — сорока пяти, высокий, худощавый. Он двигался так стремительно, что его длинная серая мантия и прямые черные волосы до плеч развевались на ходу. Резкие черты лица, глубокие ранние морщины вокруг глаз и губ, колючий взгляд выдавали человека сурового, со сложным неуживчивым характером.

— Заблудились? — отрывисто произнес он, проходя мимо и даже не сочтя нужным остановиться. Белая мантия Верховного мага не произвела на него ни малейшего впечатления.

— Да, — я зашагал вслед за ним, решив, что куда-нибудь этот волшебник меня все равно выведет.

— В архивах что делаете?

— Так… любопытно.

— Похвально! — коротко одобрил странный маг, продолжая нестись вперед, — Сейчас мало кто интересуется тайнами, которые хранит университет. А напрасно. Здесь имеется множество интереснейших вещей.

— Простите… — решил я попытать счастья, — Вы хорошо знаете запасные комнаты?

— Интересует что-то конкретное? — не сбавляя хода, бросил мой проводник.

— Труды Астентума и Ридрига Первого.

Волшебник остановился так резко, что я от неожиданности чуть не сбил его с ног. Обернулся, строго посмотрел мне в глаза и злобно рыкнул:

— Зачем?

— Мне очень нужно, — я придал лицу выражение максимальной честности. — Правда, слыхал, их уже забрали до меня. Но может быть, хоть что-нибудь осталось, хоть один свиток?

— Поразите меня, — вдруг произнес маг. Заметив мой непонимающий взгляд, добавил: — ну, удивите чем-нибудь. Порадуйте. Покажите какой-нибудь чародейский фокус. Правда, говорят, магия в Виндоре мертва…

Непредсказуемые перемены в настроении наталкивали на мысль о сумасшествии моего спутника. Что он и подтвердил, проговорив:

— Тоскливо мне, понимаете… — и дико заозирался вокруг.

На лице его и вправду появилось выражение безысходности, глаза помутнели, плечи ссутулились. Печальный, нахохленный, с крупным крючковатым носом, он напоминал какую-то огромную, больную птицу. Не знаю почему, но мне стало жаль его. Со словами:

— Смотрите! — я, как и собирался недавно, ввинтился в сырую, пахнущую плесенью, стену.

Без труда преодолев препятствие, я оказался в тесной комнатке, заваленной кучами свитков. Постояв немного, вернулся в надежде, что хоть немного развлек скорбного главой человека. И точно, ему понравилось. Азартно выкрикнув:

— Догоняй! — волшебник растворился в камне стены.

Не то чтобы я боялся потерять его из виду — просто хотел продолжить разговор. Поэтому и включился в эту странную игру.

Это была знатная гонка! Наверное, мы прошили собой все стены университета, а также потолки и полы, обежали все залы, аудитории и кабинеты. Маг был стремителен как мысль, я едва поспевал за ним. На бегу он умудрялся еще издавать зловещий хохот. Я молча несся следом. Наверное, мы производили дивное впечатление: ухающая и хохочущая серая фигура, и летящий за ней белый силуэт. Мы переполошили освобождавших лаборатории студентов и напугали пожилую преподавательницу. Наконец вернулись туда, где началась гонка.

— Просперус Мериус, — поклонился чародей. — Клянусь Сацеоловой гитарой, давно я так не веселился!

— У Сацеола нет гитары…

— Это вы так думаете, — осклабился Просперус.