Сэй Алек - Мерзкий старикашка Страница 68

Бац! Ну приложил так приложил, добрая душа. У Валиссы дрогнули кончики губ, да я и сам едва не расхохотался.

Кажется, с моим стремянным младший царевич поладит — два сапога пара.

— А это его дорожный возок, — пояснил я. — Но, думаю, мой кот не будет возражать, если вы его транспорт немного украсите.

— Ага… А он прямой царский вассал или владетельный? — В глазах мальчика появилась задумчивость.

О-го-го! Ничего себе ребенок вопросы задает! Разница-то довольно существенная, поскольку прямой вассал — это князь, который сам, ну или через предков, получил землю в кормление от царя и лично обязан короне службой. Владетельный же мало того что крупный лендлорд (прямому вассалу в теории тоже многими землями владеть не запрещено), но и монарху ничем не обязан. Даже личной службой — лишь в силу присяги выставляет на войну определенное количество бойцов под царские знамена, необходимый минимум… Ну, это тоже чисто в теории — на деле-то выкладываются по максимуму, и дабы покичиться силой один перед другим и потому что доля в добыче прямо пропорциональна числу бойцов.

Но так-то владетельный — это потомственный аристократ, старая знать, обладающая не только ограниченным правом законодательной и судебной власти (владетельный князь на своей земле является органом апелляционного суда до царя, а вот наместник провинции — нет), но и правом иметь своих собственных вассалов. Кланом, так сказать, со своей структурой и кучей сложностей в процессе как престолонаследия, так и земледержания между родичами правящего князя.

И земли свои владетельный ни от кого никогда не получал — они исстари его или взяты на копье. Вот того же Латмура взять — я не смогу сделать его владетельным, хоть тресни, если просто завоюю ему кусок земли и отдам в наследственное владение, — придется исхитряться, формально сдавать ему войска в наем. Это с князьями-генералами проще, они уже члены Совета, но и для них, дабы иметь права голоса за вновь полученные земли, придется провернуть нечто схожее.

И кроме «бородатого права» есть просто целый ряд менее бросающихся в глаза привилегий ашшорского боярства перед служивыми дворянами. В украшениях и эмблемах — в том числе.

Умненький сыночек у Валиссы растет, умеет правильные вопросы ставить.

— Князь-союзник. — Ну, присягу ж кот мне не давал, я точно знаю. — Самостоятельный. Будет немирных мышей бить, когда войдет в совершенные лета.

— Ого… — Юный царевич озадаченно почесал в затылке. — Ладно, Асир придумает чего-нибудь, он в княжьих знаках хорошо разбирается. Я пойду тогда?

— Иди, — разрешил я. — Только не забудь корзинку с песком организовать. Если Князь Мышкин начнет пол царапать, словно копает, и пищать, посади в нее.

— Я понял, — коротко сообщил малец.

М-да. А вот в его годы Лисапету доверь кто котенка… Бедное животное.

— Царевна, — едва мальчик вышел, я вновь обратился к Валиссе, — вы уже полностью готовы?

— Практически. — Она поднялась, прошла к столику и надела массивную золотую диадему с шехамскими волками в узоре. — Теперь готова полностью.

Коронная ценность, знак и символ суверена Шехамы. Не знал, что она еще цела, думал, Валиссу новоделом венчали.

— Тогда… — Я вдруг снова почувствовал себя молодым, бодрым и полным сил.

Резво поднявшись, я приблизился к ней, отвесил куртуазный поклон и протянул руку, словно и не старый монах, а юный кавалер. Откуда что взялось?

— Позвольте сопроводить вас на Совет. И покажите, чего стоит настоящая княгиня Шехамы, всем этим шутам, которые смели ни во что не ставить царевну Ежиного Гнезда.

— О, можете в этом не сомневаться, Лисапет.

На губах Валиссы появилась предвкушающая улыбка, и мне стало даже немного жаль ее врагов. За годы брака обид у Шехамской Гадюки должно было накопиться много, а мне, хочешь или нет, придется мать наследников поддерживать, если не желаю после себя оставить раздрай, ненависть и войну гражданскую.

К залу заседаний Совета князей шли через весь дворец, почти торжественно. Впереди — Латмур и Касец, за ними, в паре шагов, мы с царевной, от нас по бокам еще четверо Блистательных и остальные гвардейцы сзади, колонной по трое. Пафосно так двигались, гремя броней, сверкая блеском стали…

Едва успели. Слуги уже затворяли двери Совета, когда их остановила могучая длань Железной Руки.

— Что вы себе позволяете, Латмур, князь Девяти Столбов? — раздался изнутри чей-то возмущенный голос.

— Прошу извинить меня, владетельные. — Капитан посторонился, Касец занял место у противоположного косяка, и в зал прошествовала Валисса.

Безумно очаровательная в складчатом зеленом платье с декольте, незначительным числом неброских, но изящных украшений, миниатюрным кинжальчиком на поясе, с княжеской диадемой на гордо посаженной голове…

И такую женщину мой племянник считал лишь приложением к княжеству и фабрикой по производству наследников?! Он заслужил свою участь тысячу раз!

— Валисса, княгиня Шехамы, прибыла на Совет! — возгласил заранее проинструктированный Латмуром церемониймейстер.

На какое-то мгновение в зале Совета повисла тишина, быстро сменившаяся нарастающим ропотом на тему: «И чего здесь понадобилось этой… вдове?»

Шум нарастал и нарастал, но в крики и топанье ногами не перешел — кажется, князья оказались воспитаны лучше, нежели я себе это представлял, а возможно, их несколько охолонила горделивая поза и насмешливая, но презрительная усмешка царевны, то высокомерное спокойствие, с которым она встречала зарождающуюся бурю негодования владетельных.

Я прям даже залюбовался.

Наконец, когда возмущение князей достигло своего апогея, Латмур Железная Рука подал знак церемониймейстеру, тот снова громыхнул своим жезлом с колокольчиками и возгласил:

— Лисапет, царевич из рода Крылатых Ежей, прибыл на Совет, дабы заявить о своих правах!

И вот тут повисла гробовая тишина.

Я вошел в зал не быстро и не медленно, стараясь демонстрировать полное спокойствие, не сутулясь, но и бравого орла из себя не изображая, негромко постукивая посохом по каменным плитам пола. Встал рядом с Валиссой. Огляделся. Давненько я здесь не был.

Собственно, в молодости Лисапета сюда заносило всего пару раз, причем на заседание — лишь однажды, когда царь Лендед, следуя вековой традиции, представлял князьям своего достигшего совершенных лет сына. И еще раз, за три месяца до этого, царевич увлек в обычно пустующее помещение дворцовую служанку со вполне понятной целью.

Зал практически не изменился, насколько могу помнить. Трапециевидный, широкий у входа, он постепенно сужался до двенадцати-тринадцати локтей на противоположной стороне, где, на некотором возвышении, стоял пустующий ныне трон, на сиденье которого сейчас лежит царская корона. Справа от трона высокое кресло — место для царевича. Когда я уезжал в обитель Святого Солнца, их там было два.