Экстремальная археология (СИ) - Каменистый Артем Страница 69

— За городскую медь сейчас даже плевок не продадут.

— Так и ты не особо утрудился, — заметила на это Куба и указала на меня: — Это ты к нему его привёл, не ко мне. Ему всё и говори.

Дырокол повернулся, посмотрел на меня, как на предмет мебели и спросил без интереса:

— Говорят, тут за какого-то паренька мешок чёрного риса дают. Очень на тебя похож.

— И что? — спросил я голосом человека, отвечающего без малейшего интереса к теме, просто чтобы не молчать.

— Да так, ничего, просто так сказал. Мы тут людей за рис не продаём. Мы вообще раньше шкурами и горшками занимались. Шкуры Данто нам теперь не отдаёт. Раз нет шкур, не надо выделывать кожу, вот и горшки стали ненужными. Нам другим заниматься пришлось. Воровать иной раз приходится, это случается. Но людьми мы не торгуем. Помни это.

Я молча кивнул, а бородач продолжал:

— Того, кто тебе нужен, зовут Гасэт. Мы его просто Гасом называем. Выпить любит, дурную травку любит. Да он всё любит, от чего люди дуреют. Но и с дурной головой руки у него хорошо работают. Зевнёшь при нём, он зубы твои украдёт и пропить успеет, прежде чем рот захлопнешь. А ты даже не заметишь. Учти это.

Я кивнул:

— Благодарю, Дырокол. И я тоже людей за рис не продаю. Хочу, чтобы и ты это знал.

Бородач, уже выходя, обернулся:

— Ты мутный пацан, но Куба за тебя поручилась. А Кубу у нас уважают. Мы помогаем тебе только поэтому. Смотри, не подводи её.

* * *

— Хаос меня побери, ну как же выпить охота. Язык к зубам присох. Куба, ты бы плеснула чего-нибудь. У тебя гость дома, а ничего не налито.

— Гас, ты воды хочешь? Сходи к каналу, там её много.

— Ох Куба, Куба, ты когда-нибудь видела, чтобы я воду пил?

— Гас, а ты случайно не заметил, что в городе жрать нечего? Хотя бы ради этого на денёк останься трезвым. Никогда такое чудо не видела, очень хочется посмотреть.

— Эх Куба-Куба, до чего ж ты дожилась. Да и я тоже. Малец, а может у тебя есть что-нибудь жидкое?

Я, глядя на Гасэта, отчётливо понял, что на его счёт Дырокол предупреждал не зря. Руки у этого невзрачного мужичонка существовали отдельно от тела. Так и ощупывали всё вокруг, норовя оторвать, открутить, стащить и спрятать в недра изрядно рваного одеяния. Только то, что он находился на верхнем уровне лачуги, где не хранилось ни намёка на ценности, уберегало этот дом от тотального разворовывания.

Покачав головой, я ответил твёрдо:

— Для тебя у меня есть только вопросы. Если сумеешь ответить, тогда и насчёт остального поговорим.

— Так чего тебе надо? Спрашивай давай, не молчи. Меня дела ждут. Важные.

— Я уже спросил. Ты знаешь в городе места, где есть остатки чего-то древнего?

— Что за вопрос? Ты о чём вообще? Вон, сходи к Гнилой стене, там по пути много развалин старых, тебе понравятся. Так что там насчёт выпить?

Я снова покачал головой:

— Они недостаточно старые. Я ищу очень древнее место. Располагается оно под землёй. Это может выглядеть как подвал со стенами из больших камней. Из очень больших камней. Древние на их размерах не экономили.

— Слышь, пацан, зачем тебе камни? Камни выпить не нальют. Куба, что с этим мелким горшком не так? Он больной, что ли? Зачем меня к такому привели?

— Он спрашивает, ты отвечаешь. Меня к этому не приплетай, — недружелюбно ответила старуха, но затем чуть смягчилась: — Гас, просто говори то, что он спрашивает. Не пожалеешь. Этот мальчишка благодарить умеет.

— Да я на трезвую голову сам себя не помню. Так откуда мне помнить какие-то камни? Я что, на горняка похож? Да ещё и большие зачем-то понадобились. Вот зачем они мне? Их на горбу не утащить, оно мне неинтересно.

— Не просто камни, а что-то уходящее в глубину. Что-то вроде подземелья должно быть, — напомнил я.

— Неа, ничего не вспоминается. Ты или выпить мне организуй, или что-нибудь ещё подскажи. Лучше, конечно, выпить. Оно всегда лучше. Не видишь разве? Плохо человеку, совсем котелок не кипит. Куба, я этого пацана вообще не понимаю. Давай уже наливай, не жмись.

Старуха уставилась на пьяницу нехорошо и ухитрилась, не повышая голос, заговорить так, что даже меня пробрало:

— Гас, ты слушаешь, что он говорит, и отвечаешь быстро. Говоришь ему всё, что знаешь. Иначе я вырежу твою протухшую печень и тебя же заставлю её сожрать.

— Если сначала выпить дашь, это обсуждаемо, — с лёгкой настороженностью ответил вор. — Так-то я конечно не закусываю, да и на печёнку мою несчастную даже сомы ловиться не станут, но если ты...

— Гас! — рявкнула Куба.

— Да понял я, понял. Ну чего молчишь, пацан? Спрашивай дальше.

— У этого места, возможно, дурная слава, — предположил я. — Какие-то тёмные истории, городские легенды. Чем вы тут детей своих пугаете? Есть поблизости что-нибудь в таком духе?

— Да что ж ты сразу-то не сказал?! — резко оживился Гасэт. — Куба, странная ты женщина, зачем меня вообще сюда притащили? У меня же дел невпроворот, а я тут с каким-то щенком хренью страдаю.

— Он спрашивает, ты отвечаешь, — недружелюбно ответила хозяйка.

— Да меня-то зачем для таких ответов тащить? Про место из больших камней с подземельем и дурной славой здесь каждая шелудивая собака знает. Ну, то есть, знала. Съели собак в нынешнюю осаду, только в Верхнем городе и гавкают несколько. Думают, я до них не доберусь. Наивные.

— Ты про что сейчас? — не поняла Куба.

— Ну и старая же ты стала, — Гасэт сокрушённо покачал головой. — Как можно такое не помнить? Ну подумай, ты ведь быстрее меня должна догадаться, что же ищет этот ненормальный пацан. Ты это точно знаешь. Все это знают.

Выражение лица у Кубы резко переменилось. Совсем страшно выглядеть стала. И выругавшись так, как не всякий боцман способен, старуха добавила:

— Гер, если бы ты сразу про дурную славу сказал, нам бы не пришлось тащить сюда этот проспиртованный бурдюк.

— Э-э! Попрошу не выражаться! — Гасэт воздел к потолку указательный палец: — Так я, получается, своё дело сделал? Да? Ну тогда ладно, уговорили, наливайте.

— Да в чём дело-то? — не выдержал я. — Мне кто-нибудь объяснит? О каком месте речь?

— Я могу объяснить, но тебе это не понравится, — сказала Куба. — Сильно сомневаюсь, что это то самое место, которое ты ищешь.

— Но ведь по описанию похоже, да?

Куба кивнула:

— Тютелька в тютельку сходится. И ты про него наверняка уже слышал. Это место всем шпионам интересно.

— Я не...

— Ну да, ну да, я это уже двести раз слышала, — перебила старуха. — Но Гер, я тебе правду сказала. Это место всем шпионам нужно. Интересуются.

— Ладно, что это за место? — сдался я.

Куба посмотрела на меня так, будто мысленно извинялась, после чего ответила. Гасэт при этом расхохотался во всю ширину рта, показывая последние три зуба и выразительно постукивая пустой кружкой по столу.

А я призадумался.

Да уж, всего-то неполные сутки в городе провёл, но про это место нехорошего наслушаться успел.

Самый страшный кошмар для тех, кто промышляют криминальными делишками.

* * *

— Гасэт, ты уже десятый раз обшариваешь мои карманы. Но там как не было ничего, так и не появилось. Не трать время.

— Извини малец, дурная привычка. Ну так вот, — вор указал на башню, вздымавшуюся за стеной Верхнего города. — Это, что видно, это не то, это новое. Не совсем, конечно, а как ты спрашиваешь. При основателях построено, или заложили они, а после них другие доделывали. Кирпич да ракушняк, только местами дикий камень из степи. Тот, что на кислоту шипит и курицей палёной воняет, если друг о дружку постучать. Он крепкий, но блоки из него небольшие получаются, сильно подпорчен трещинами. Вот из него там тоже много чего. Только это всё верхнее, что над землёй поднято. А вот нижние уровни, это совсем другое дело. Слышал, что их даже основатели не сразу нашли. Наверное, сразу увидели там какие-то камни. Ну и что? Торчат из земли, ну и пусть торчат. Город на ровном месте строить пришлось, забот полон рот, только о деле и думали. Камни эти таскать потихоньку начали на стройки. Вот тогда-то подземелье и вскрыли. Расчистили его и частью замка сделали. Но только самая верхушка в деле, в глубины лезть никак нельзя, потому что там страшное творится...