Джон Толкиен - Две твердыни Страница 69

— Я оставлю себе Эомера и десять всадников, — сказал Король. — На рассвете мы поскачем дальше. Пусть Арагорн возьмет остальных и сам решит, когда и кто с ними поедет.

— Твоя воля, Король, — но постарайся поскорее добраться до гор, иди в Теснину Хельма!

Не успел он договорить последнее слово, как их накрыла странная тень, заслонившая луну. Несколько рохирримов, вскрикнув, пригнулись, закрывая головы руками, будто их сверху ударило. Всех проняла холодная дрожь. Превозмогая страх, они посмотрели вверх. Огромная крылатая тень черным облаком неслась по небу, на котором стали пропадать звезды. Тень развернулась к северу и исчезла быстрее ветра.

Ошеломленные люди стали приходить в себя. Гэндальф стоял прямо, вытянув опущенные руки со сплетенными пальцами, и смотрел в небо.

— Назгул! — воскликнул он. — Посланец Мордора! Гроза приближается. Назгулы перешли границу Великой Реки. В путь! Скорее в путь! Не ждите рассвета! Не ждите друг друга! Скорее!

Он побежал в сторону, на бегу призывая Серосвета. Арагорн бросился за ним. Маг подбежал к хоббитам и поднял Пина на руки.

— Поедешь со мной, — сказал он. — Убедишься, что Серосвет скачет быстрее ветра.

Так же бегом маг вернулся к месту ночлега, подхватил небольшую сумку, в которой было все его имущество, перекинул через плечо, вскочил на подбежавшего Серосвета. Арагорн помог ему усадить перед собой Пина, закутанного в плащ и одеяло.

— До свиданья! Скачите за мной! — крикнул Гэндальф. — Вперед, Серосвет!

Великолепный жеребец встряхнул головой, взмахнул волнистым хвостом, сверкнул серебром в свете луны и помчался, как северный ветер, взбивая копытами землю.

— Чудная ночка. Отдохнули, нечего сказать! — пожаловался Мерри Арагорну. — Но есть же на свете счастливцы! Пипин не хотел спать, а хотел ехать с Гэндальфом. Вот и любуйтесь! Поехал, вместо того, чтобы окаменеть тут и торчать в назидание потомкам.

— Ну, а если бы не Пипин, а ты поднял шар в Ортханке, то совсем неизвестно, что бы произошло, — сказал Арагорн. — Может быть, еще хуже показал бы себя, чем он. Кто знает. Теперь поедешь со мной. И сейчас же. Приготовься и собери вещи Пипина. Только поскорее.

Серосвет летел как стрела, его не надо было ни направлять, ни подгонять. Меньше, чем за час, он донес седоков до Брода через Исену и перемахнул на другой берег мимо острова и кургана рохирримов, ощетинившегося холодной сталью копий.

К Пину постепенно возвращались силы. Он согрелся, только встречный ветер приятно холодил лицо. Гэндальф был рядом. Страх перед шаром и черными тенями, закрывавшими луну, таял. Хоббит глубоко вздохнул.

— Я не знал, что ты ездишь без седла, Гэндальф, — сказал он. — И уздечки у тебя тоже нет.

— Обычно я так по-эльфийски не езжу, — ответил маг. — Но Серосвет не потерпел бы удил. У него нет хозяина, он несет только того, кого хочет нести, и сам следит, чтобы ты удержался у него на хребте.

— Он очень быстро скачет, — сказал Пин. — Это я по ветру чувствую; и очень легко. На нем совсем не трясет.

— Он мчит сейчас так, что самый быстрый конь с трудом догнал бы его, — ответил Гэндальф. — Но для Серосвета это пустяк. Здесь немного поднимается почва, и земля неровная. Смотри, как приближаются Белые Горы. Вон там, под звездами, как черные копья, — вершины Трезубца. Скоро мы будем у развилки дорог и въедем в лощину, где две ночи назад была битва.

Пин замолчал и задумался. Он слышал, как Гэндальф что-то тихо бормочет или напевает, будто стихи на разных языках. Земля убегала под копытами Серосвета. Потом Гэндальф запел громче, и хоббит в свисте ветра услышал и понял отдельные слова, даже разобрал несколько строк подряд:

У высоких Владык высоки Корабли —Трижды три!Что они из погибшей страны привезлиЧерез Море Разлук?Семь звезд, Семь Камней, И Белое Древо.

— О чем ты поешь, Гэндальф? — спросил хоббит.

— Перебираю в мыслях Песни о Давних Делах, — ответил маг. — Хоббиты, наверное, их забыли, даже если когда-то знали.

— Не все забыли, — сказал Пин. — У нас есть такие песни, но тебе они, наверное, неинтересны. Хотя эту я ни разу не слышал. О чем она? Что за семь звезд и семь камней?

— Песня рассказывает о палантирах великих Королей, — объяснил Гэндальф.

— Палантиры? Что это такое?

— Это слово означает «Тот, кто далеко видит». Один из палантиров — шар Ортханка.

— А он не… — Пин запнулся. — Он не творенье вражьих рук?

— Нет, — ответил Гэндальф. — И Саруман тут ни при чем. Ни ему, ни даже Саурону не хватило бы ни сил, ни знаний, ни власти, чтобы сотворить их. Палантиры привезены с Заокраинного Запада, из далекого Эльдамара. Их сработали нольдоры, может быть, сам Феанор, и было это давно, когда еще никто не считал лет. Но нет под солнцем ничего, что бы Саурон не мог использовать для себя, во зло всему. Несчастный Саруман! Я теперь понимаю, что его погубило. Получить в руки орудие высшей мудрости, недоступное малому уму, всегда опасно. Безумец! Он хотел удержать Кристалл в тайне, пользоваться им только для себя. Никогда никому из членов Совета о нем не заикнулся. Мы как-то не подумали, что хоть один гондорский Палантир мог уцелеть во всех этих войнах. О них почти забыли. Среди эльфов и людей про них слышали только родичи Арагорна, дунаданы, да и то из песен.

— А для чего людям в Давние Дни нужны были эти Палантиры? — спросил Пин, удивляясь, что получает ответы, и думая о том, как долго у Гэндальфа будет такое настроение.

— С их помощью они видели, что делается на огромном расстоянии, — и могли обмениваться мыслями. Благодаря этому удавалось так долго сохранять единство и безопасность Королевства Гондор. Гондорцы разместили по одному такому Кристаллу в крепостях Минас Анор, Минас Итиль и Ортханк в Исенгарде. Самый главный гондорский Палантир, которому подчинялись остальные, находился под Звездным Куполом в Осгилиате, пока город не был разрушен. Остальные три палантира были в северных землях. О них забыли, даже песен не сохранилось. В Доме Элронда существует предание, что один из них хранился в Ануминасе, другой — в Ветрогорной Башне Амон Сул, а третий — в Столбовом Нагорье, в Башне, обращенной к Мифлорскому Плато и Лунному заливу, где строились серые корабли.

Каждый Палантир мог вступать в связь с любым из остальных, но одним, а Кристаллу из Осгилиата отвечали все гондорские. Теперь оказывается, что палантир в Ортханке был цел до сих пор, ибо Черная скала выдержала все бури. Но он один, без связи с другими, мало на что годился — показывал только мелкие изображения дальних и давних событий. Безусловно, Саруман им пользовался, но ему этого казалось мало. При помощи шара он проникал все дальше, пока не направил взгляд в Барад-Дур, и тут сразу попался! Никто ведь не знает, куда девались остальные палантиры. Может быть, они разбиты, может быть, закопаны, может быть, испорчены или потоплены? Вероятно, одним из них завладел Саурон. Допустим, что Кристалл из Итилиэна, из крепости Минас Итиль, он ее давным давно завоевал, теперь ее название Минас Моргул, она стала оплотом Зла!