Маргарет Уэйс - Драконы Хаоса Страница 69

Мы вошли в таверну с печальными лицами, опустошенной душой, измученные и напряженные. Место, как и прежде, смердело, но народу было больше. Повсюду горели масляные лампы, источая запах гари. Когда мы вошли, из-за стола спокойно встали и вышли два эльфа. Мы заняли их места и стали ждать.

— Этот гном, Дуггин… — начал капитан.

— Ш-ш, — прервал я его.

Старина Герн поджал губы, пожевал их и оглядел толпу. Люди иногда поглядывали на нас, но в основном игнорировали.

Вскоре появился гном с железным ошейником, разнося завсегдатаям кружки. Мне показалось, что он бросил на нас быстрый взгляд, но никак не отреагировал, вернувшись вместо этого на кухню за еще большим количеством кружек. Мы напряженно ждали, в молчании изучая стены и стол. Наконец Дуггин возвратился и остановился у нашего столика, снова протягивая ткань для рук и ожидая наших заказов.

— Хвала Богокоролю, — произнес я, пытаясь сделать так, чтобы это звучало естественно. И уже через миг осознал, что допустил серьезную ошибку. Некоторые из ближних завсегдатаев уставились на нас с удивленными и подозрительными выражениями на лицах. Гном ничего не предпринимал. Я поспешил загладить ошибку: — Мы желаем… хм-м, эля, немного мяса и хлеба.

Остальные посетители нахмурились, но вернулись к своим делам. Дуггин бросил на меня короткий взгляд и внезапно стал очень грустным. Его бледные губы зашевелились.

— Вам надо уходить, — прошептал он.

Капитан наклонился поближе, игнорируя омерзительное дыхание и зловоние, исходящее от тела гнома.

— Мы не знаем, куда идти, — тихо сказал он так, что его слова практически терялись на фоне болтовни в таверне. — Мы не из этого мира. Это не…

С расстроенным видом Герн замолчал.

— Если вы из Палантаса, — размеренно произнес Дуггин, — это ваш мир.

— Нет! — сказал капитан, — нет, это не… Да что толку! — Он закрыл лицо руками и простонал: — Чайка, мы должны вернуться на корабль. Возможно, нам надо снова найти этого пылающего гиганта, может быть, он отбросит нас в правильный мир.

Взгляд гнома скользнул с Герна на меня и обратно.

— Пылающий гигант? — произнес он на соламнийском с надрывом в голосе. — Какой еще пылающий гигант?

— Дуггин! — Мы испуганно обернулись и увидели лысого дородного мужчину в запятнанном кухонном переднике, пробивающегося через вечернюю толпу. — Дуггин, будь ты проклят, у нас же люди ждут! Подбери свой вонючий мелкий зад и двигайся! — Он заметил нас, затем сосредоточился на мне. И переменился в лице. Мне даже показалось, что я могу читать его мысли. — Вы! — закричал он. — Вы тратите здесь краденые деньги! Воры! Воры!

Я не понимал, как они узнали, что деньги краденые, но это едва ли имело значение.

Толстый мужчина оказался ближе ко мне. Я соскользнул со своего места, схватился за спинку стула обеими руками и метнул его прямо в лицо приближающемуся человеку. Старый стул развалился на части, но повалил мужчину на стол, роняя заодно и нескольких завсегдатаев. Я выхватил наш квадратный столик из-под локтей Герна и перевернул его, чтобы блокировать преследование. Мы с капитаном рванулись в сторону выхода из таверны и обежали гнома. Нам доводилось участвовать в кабацких драках прежде, и мы знали, когда приходило время бежать.

Но кто-то уже стоял в дверях, когда мы добрались до них. Два эльфа, уступившие нам стол, вернулись с несколькими друзьями: мужчинами, носящими белые мантии поверх какой-то легкой металлической брони. Спереди на их белых одеяниях было изображено солнце, поверх которого находился синий глаз.

Люди Богокороля.

Мы дрались, как бешеные собаки. Но они все равно схватили нас.

В камере темницы магистрата заняться было особенно нечем. Старина Герн получил тяжелейшие побои, но не произнес ни слова жалобы. Его глаз почернел, было много ушибов, ссадин и длинный порез на лбу, кровоточивший под грубой повязкой, которой он обмотал голову. Капитан оставался на ногах во время драки намного дольше, чем я. Моя голова раскалывалась, и меня рвало до тех пор, пока желудок не опустел. Впрочем, запах в камере от этого не стал хуже.

Дуггин разделил наше тесное место пребывания. Его заперли с нами по подозрению в помощи ворам и монстрам, а возможно, и из-за того, что он оказался непослушным рабом. Магистрат подразумевал меня, когда добавил пункт о помощи монстрам, решив, что я кендер. Но наконец они выяснили, что я не кендер, а просто «вороватый, грязный, отвратительный отброс», как выразились тюремщики, пока запихивали меня в камеру. Один из эльфов, уступивших нам стол, по ошибке определил меня как кендера. Это из-за моей косички. От тюремщика я узнал, что эльф получил за меня вознаграждение. Наконец я понял, почему вокруг не было кендеров.

Наконец меня перестало рвать, и я лег спиной на грязную солому, глядя в темный деревянный потолок камеры. «Если голова прекратит раскалываться, — подумал я, — может быть, я даже буду жить. Пока не казнят».

— Ты что-то говорил о пылающем гиганте, — произнес Дуггин, сидевший рядом со мной, готовясь помочь, если меня снова начнет рвать.

— Забудь про это, — со вздохом пробормотал Герн. Он сидел с другой стороны от меня, уставившись на запертую дверь камеры.

— Старик, — в раздражении произнес Дуггин, — я не так глуп, как ты думаешь. Ты считаешь меня глупцом из-за этого? — Я не мог видеть, что делает гном, но так или иначе понял, что он выставил свои руки, показывая обрубки. — Это делает меня глупым? Или я глуп потому, что раб? Расскажи мне о пылающем гиганте.

— Ты не поверишь в это, — произнес капитан. — Даже я не верю.

— А ты попробуй, — с презрением фыркнул Дуггин.

— Мы рыбачили луноперых, — сказал я.

От разговора у меня начала болеть голова, но я неожиданно захотел рассказать всю историю целиком. Через некоторое время Герн стал вставлять собственные комментарии. Должно быть, мы болтали в течение часа или двух. Моя головная боль к тому времени ослабла, а живот успокоился.

— Это не наш мир, — закончил я. — Огненный гигант забросил нас сюда. У нас Истар был разрушен, Король-Жрец убит Богами, Ансалон раскололся на части, а к власти пришли Истинные Боги. — Я повернулся к Дуггину. — А здесь тоже есть Истинные Боги?

Губы гнома плотно сжались. Он опустил взгляд на обрубки, оставшиеся от его кистей.

— Они живы, — медленно произнес он, — но они больше не Боги. Король-Жрец сбросил их вниз. Он единственный Бог. Все остальные сломлены и порабощены.

Мое горло пересохло. Я повернул голову, чтобы посмотреть на Дуггина.

— Порабощены? Истинные Боги стали рабами?