Константин Нормаер - Сезон колдовства Страница 69

Исповедь и тишина

Исповедь и тишина

Исповедь и тишина

Меня магнитом тянуло вперед: хотелось убедиться в самых ужасных предположениях и выдохнуть с облегчением, посчитав увиденное сном. Но крохотная частичка неизбежности тормозила мой шаг, отговаривая от столь опрометчивого поступка. А всему виной был ветер. Именно он разнес по округе ужасный смрад, который отравлял не столько внутренности, сколько душу. Я просто стоял и смотрел: на догорающие башни, обугленные стены и темные следа на песке. Городские ворота были все еще закрыты. Впрочем, нужда в этом уже давно отпала, выбраться из огненной западни не суждено было никому. Жадно втянув носом тяжелый запах гари, я закашлял. И предательская игла сомнения кольнула в то самое место, где раньше располагалось хрупкое сердце. А что если я все-таки ошибся? Абсолютно во всем! В каждом суждении, в каждом поступке! Агата приблизилась ко мне в сопровождении пятерых скоморохов. Стянув край шарфа которым была замотана ее голова, она устало опустила взгляд. Было видно, что ей тяжело. Наверное, гораздо тяжелее, чем мне. И она не собиралась скрывать этого от присутствующих. Как и любого палача что привел приговор в исполнение, ее неотвратимо начинала мучать совесть. По крайне мере я на это очень сильно надеялся. — Как все прошло? — скупо поинтересовался я. — На удивление просто. Я попытался отыскать в ее взгляде хоть каплю сожаления, но так и не смог. Одна сплошная пустота. Мрак и пустота. Все эмоции ушли на второй план. — А как у тебя? — спросила она. — Почти также… — соврал я. Хотя почему соврал, противостояние вооруженным перегринам действительно стало для меня довольно легкой прогулкой. — Я ожидала иного. — Агата говорила абсолютно откровенно. — Я тоже. Но как видишь, наши надежды не оправдались. Мой взгляд снова коснулся городских стен. Я все еще слышал отчаянные крики — мольбы о помощи перемежались с отчаянными проклятиями. Старые боги — жестокие боги! — Неужели все погибли? — с какой-то глупой надеждой в голосе уточнил я. — Мои люди позаботились об этом, — холодно ответила Агата. А разве могло быть иначе? Я заметил на одеждах скоморохов крупные капли крови. Но в тот же миг картинка стала более отчетливой: следов было гораздо больше. Далекие звезды! Да они просто искупались в этой багровой реке отчаянья. — Они сопротивлялись? Пытались обращаться? Перевертываться? Агата не ответила. Поймав мой вымученный взгляд, она зачерпнула легкий, почти невесомый песок и продемонстрировала его крохотные гранулы раскрыв ладонь. — Прекрати жить в узких стенах иллюзии, гид-ученый. Стереотипное мышление — вот что делает тебя уязвимым для этого гнилого мира. Она впервые назвала меня так как мы привыкли именовать себя на Сфере. — Смотри, и не удивляйся. Агата в очередной раз щелкнула пальцами. И вновь вспыхнула искра. Песок легко воспламенился. Огонь в мгновение ока охватил скромную кучку превращая ее в пепел. Я с интересом наблюдал за происходящим. Магия — всего лишь наука! Царица наук! — Запомни, перегрин, — Агата выдержала паузу, — новый порядок на этой планете — это мы. Не инквизиция, и уж тем более не наши с тобой соотечественники-переселенцы. Только мы способны спасти сотни тысяч, пожертвовав жалкими крохами… — Она указала туда, где возвышались мрачные столпы дыма. — Я хочу это увидеть, — уверенно заявил я, — собственными глазами. Нахмурившись, Агата задумчиво кивнула: — Я так полагаю, отговаривать тебя не имеет смысла?.. — В самую точку, — согласился я. Скоморохи помогли убрать балки, которыми они заколотили снаружи ворота. Одна из створок нехотя подалась назад и я заметил обугленные силуэты стражников. Серые фигурки, словно огромные спичечные головки повалились на землю, подняв фонтан пепла. Закрыв лицо влажной тряпкой, я смело вступил на территорию Молчаливого города. Если бы я сохранил свой походный плащ — было бы куда легче. В высоком воротнике моего старого одеяния имелась скрыта специальная фильтрационная система — лучше всяких противодымных устройств. Но сейчас под рукой лишь ткань пропитанная водой из нагретой фляги. Агата шла за моей спиной, уставившись себе под ноги и ничего не объясняя. Впрочем, я и сам все видел слишком много, чтобы задавать лишние вопросы. Картина тварившегося здесь пару часов назад возникала перед глазами, как элементы видео-слайдера. Остановившись на перекрестке я устало взглянул в небеса. Хмурые тучи, нависая над почерневшим городом, наконец разродился скорбным дождем. Осторожные капли упали на мостовую пригладив серый налет обреченности. История повторялась. Чучела кардинала Гардиуша Блана растворившись в огне, окропились небесной милостью. Дышать стало чуть легче. Я прошел вдоль замерших тел. Сейчас уже трудно было разобрать лица — лишь хищные маски ужаса. Какие-то злобные, какие-то наполненные отчаяньем, но в каждом угадывалось что-то схожее, отталкивающая. Будто все они вступили в тень и затерялись в мрачном потоке пустоты. Может быть именно это и разглядела в них Агата приняв за кошмарных солдат кардинальской армии. Где-то недалеко отчетливо послышался чей-то шорох. Осторожный, словно его инициатор ужасно боялся выдать свое присутствие. Я покосился на Агату. — Подземные схроны, — коротко пояснила она. Бывшие жонглеры и ходуны ставшие теперь ненасытными палачами медленно выбирались из своих нор. Испуганно оглядываясь по сторонам, они постепенно приходили в себя, отряхивая плотные плащи и накидки. Наверное, даже самый решительный среди них не ожидал такого эффекта. Никто кроме Агаты. — Неужели люди Гардиуна так и не проявили себя? — без особой надежды спросил я. — Хочешь увидеть подкопченных чудовищ? Что ж, изволь! Короткий кивок и Агата указала на ту часть города, где располагались высокие шпили соборов. Именно в том месте притаились лечебницы превращения. Бедные люди. Выбирая между новыми и старыми богами вы угодили в ловушку. Нужно было отказываться и от тех, и от других. Я мысленно покорил себя за столь смелое суждение: легко давать советы, когда смотришь на происходящее со стороны. Теперь нас сопровождала уже добрая сотня уличных артистов. Шок постепенно покидал их скованные ужасом тела. Кто-то поднимал в верх потухшие факелы и выкрикивал победные лозунги, кто-то хлопал коллег по плечу, выражая тем самым поддержку — жалкое оправдание учиненного нами безумия. — Несказанное везение, — наконец сказала Агата. Только сейчас я заметил повсеместно закрытые ставни и запертые двери. — Не оставили им ни единого шанса, — с ехидством в голосе поинтересовался я. — Упростили себе задачу, — поправила меня ученый. — А как на счет нищих и попрошаек? — С ними было проще всего, — на ее лице возникла хищная ухмылка. — Вон видишь сточные канавы и прилегающие к ним сливы? Именно там они прятались от дневного света. Мрак тянется к мраку, ты же знаешь это железное правило, перегрин. — Что-то такое припоминаю. — Так вот, — она заложила руки за спину и деловито ускорила шаг. — Мы предусмотрительно подготовили возле каждого входа заслонку, обычные камни. Совершенно не бросается в глаза и в то же время очень эффективно. Когда все началось, каждый из них получил свою порцию жидкого огня. Вспыхнуло так, что в большинстве случаев даже не пришлось закладывать выходы из их щелей. — Боялись излишней паники, — догадался я. — Мы пришли сюда не воевать, а карать, — напомнила Агата. — Наша задача была вырвать язык у злобной ехидны, что скрывается под личиной благочестия. Я молча согласился. Но если быть до конца откровенным ее слова уже вряд ли могли что-либо изменить. По сути, они превратились для меня в пустой звук. Теперь зло окружало меня со всех сторон. И на земле, и над землей, и даже во мне самом. Трижды проклятый мир Отсталый мир! Боги, не важно какие, по своему определению полны жестокости. Но те кто их свергают опасней во стократ! — Над этим кварталом пришлось потрудиться по серьезнее, — тем временем продолжила объяснять Агата. Теперь, когда она увидела плоды своего злого гения воочию, — ей наконец-то захотелось высказаться. Безумие всегда требует всеобщей признательности, а такой как Агата — медные трубы были необходимы вдвойне. — Вот там, а еще вот здесь, я выставила усиленные посты. На случай если зверям все-таки удастся ускользнуть из огненного капкана. И хотя мои верные сыны надежно запечатали ворота, я все же опасалась, что армии Гардиуша удастся выбраться через подземные лазы. Эти церковные крысы всегда любили мастерить ходы на случай внезапной опасности. Все что угодно, лишь бы спасти свою жалкую шкуренку. Я уставился на узкие кованные двери подпертые снаружи двуярусными повозками. Рядом, в кровавой луже, валялись огромное лошадиные туши, а ближайшие щели окон были закрыты толстыми щитами с крабами заклепок. Ничего не скажешь — хитроумное изобретение. С дверьми было попроще — там где было возможно их сдерживали толстые цепи и замки. Но даже при такой сумасшедшей предусмотрительности кое-кому все-так удалось выбраться. Правда без всякого шанса на спасения. Я разглядел обугленные тела в пустых окнах и в отдалении, на мостовой. Они отчаянно боролись за жизнь, но шансы, как оказалось, были равны нулю. Впрочем, когда смерть царапает спину выбор довольно прост: страх гонит вперед и безумцев, и мудрецов. — В этих стенах происходило первичное обращение избранных. Не отставай, сейчас сам во всем убедишься, — поторопила мне Агата. Мне безумно хотелось ей поверить, — и в первую очередь для того, чтобы оправдать собственные поступки. Но разум упрямо твердил обратное. Я совершил ужасный грех. И не важно, что сделано это с благой целью. Ничто в жизни не может оправдать подобное изуверство. Именно эту мысль я пытался выгнать из своей головы. С другой стороны — что сделано то сделано. Теперь осталось просто пройти этот путь до конца, а там поглядим. Хотя лично у меня не было никаких сомнений: справедливое возмездие рано или поздно настигнет не только Агату но и меня. Скоморохи расчистили заваленный проход и спешно осмотрели собор. Только после этого нам было позволили пройти внутрь. Ничего удивительного — жизнь лидера важнее собственной. Я выдержал не больше пары минут. Удушающий запах гари пожирал изнутри, и если бы не искусственные органы, он в два счета вытряхнул из меня хрупкую жизнь. Агата помогла выбраться наружу. Дождавшись пока я откашляюсь, она тихо спросила: — Ты увидел что хотел? — Более чем. Я медленно сполз по стене и сложив руки на коленях, опустил на них голову. Картинка приобрела свою целостность. Магия? Безусловно. Здесь без нее не обошлось. Но сейчас меня больше интересовала иная составляющая этого безумия. Потому что как меня не пытались убедить, а я больше не верил в подлинность кардинальского воинства. Кошмарные лица — они взирали на меня отовсюду. И от них не было никакого спасения. Укоризненные, молящие и пашущие гневом — куда бы я не повернул голову, меня пронзал взгляд простых людей. Агата была прекрасным историком. Долгие годы она изучала Отсталый мир, копалась в его прошлом, прогнозировала будущее. Посвятила ему всю себя. Но там, на Сфере, у нее были и другие увлечения. Например, механика, примитивная наука способная заставить вращаться шестеренки и возвратно-поступательные механизмы. Среди космического совершенства подобная архаичность была ни к чему. А вот здесь, на планете, где наука не продвинулась дальше ткацкого станка, ее умения пришлись как нельзя кстати. Одно нажатие рычага и заслоны, смоляные ведра и выдвигающиеся решетки пришли в действие. А еще, были задвижки, каналы воспламенения и многое другое. Не знаю, сколько Агате понадобилось времени, чтобы разработать и осуществить свой кровавый план, но справилась она с этим мастерски. Тяжелый пепел медленно оседал на землю. А я замер посреди пустой улицы и представлял как люди отчаянно боролись за свою жизнь. Тяжелые вздохи, хрипы, всеобщая сумятица — доведенные до отчаянья они буквально карабкались по отвесной стене и срываясь, падали на мостовую. — Не стоит довольствоваться мимолетным успехом, — нарушила мои ведения Агата. — Нужно свериться с переписными книгами, возможно кому-то все-таки удалось покинуть город. — Мы следили с Хрипатого холма за всем происходящим, — попытался поспорить один из скоморохов. — Выживших нет! — Чушь! — рявкнула ученый. — Любое утверждение, требует доказательств, слышали о таком? Хотя о чем я говорю! Просто исполняйте приказ, лишняя болтовня здесь ни к чему. Несговорчивый нрав Агаты — на научных диспутах она напоминала космический крейсер идущий на пролом, сквозь метеорный бурелом. Но сейчас ее поведение показалось мне опаснее кошачьих повадок Кардиуша Блана. Я дождался пока разноцветное войско Агаты оставит нас одних, и едва слышно произнес: — Среди них не было ни одного оборотня. Ни капли мрака! Только обреченные жители Галдящего города… — Ты знаешь, что такое аксиома погрешности? — Агата даже не удосужилась меня дослушать. — Ну, чего молчишь? Отвечай! Моя голова слегка дернулась, но ученый расценила это как согласие. — Как видишь она применима не только в точных науках. — Получается для тебя человеческая жизнь равняется обычной цифре? — В данном случае — да, — не стала отпираться Агата. — А может быть даже меньше. — Но заметив мой напряженный взгляд, все-таки попыталась оправдаться. — Да пойми ты дурья башка: рано или поздно они все равно стали бы тем, кого мы опасаемся. Это лишь вопрос времени. Отсталый мир застыл на одном месте. Понимаешь к чему я клоню? Если не подтолкнуть его то он окончательно скатиться в тартарары. — А ты уверена, что толкнешь его в правильном направление? — Не сомневается только тот, кто ничего не делает, — процитировала какого-то из великих философов Агата. — Так говорили те, кто отправил наш мир в бездну, — спокойно напомнил я. Мои слова наконец-то вывели ее из равновесия. Не то что бы я желал этого, но не скрою — мне было приятно. Всплеснув руками Агата развела их в стороны, словно пыталась объять необъятное. — Все что ты осязаешь здесь, лично мне, напоминает гнилую чечевицу. Сброд мудрецов и глупцов! Причем в все пороки мира в одном флаконе. И каждый из них, глядя на наши бесполезные попытки приспособить эту жалкую планету под себя, занимается откровенной пляской на костях. И пускай меня изгнали со Сферы, я не позволю им издеваться над теми, кто стоит на высшей ступени развития. Теперь для меня все окончательно встало на свои места. Очередной симптом высокомерия, запрятанный в начинку из благочестия и мнимой справедливости. — И что ты теперь скажешь? — дав время подумать, спросила Агата. — Хочешь узнать чью сторону я выбрал? — уточнил я. — Да. — Пока нам по пути, я буду следовать рядом. А дальше будет видно… — Меня это вполне устраивает, — сказала Агата. Ее усталая, слегка сгорбленная фигура медленно исчезала среди витающего пепла. Неподалеку мелькали яркие пятна скоморохов, которые грузили в телеги огарки тел. Тех самых, что стали для ученой обычной математической погрешностью. И в этот самый миг мне подумалось, что зачастую развитие общества в конечном итоге приводит нас обратно к животному прагматизму. Впрочем, я мог ошибаться, ведь Агата была лишь одной из многих, кто просто пытался в чужих землях построить новый дом.