Петровна (СИ) - Охитина Татьяна Страница 7

Петровна, которая перед выходом в мир решила посоветоваться с ней по поводу наряда, уже тысячу раз пожалела о своей идее.

— Уважающая себя женщина вообще не напялит на себя этот кошмар, — буркнула Петровна, выпуская подвернутую юбку на нужную длину. — Как вы вообще это все носите? А главное, зачем!

— Чтобы теплее было. И удобней. Где у тебя ножны?

— Чего? — уставилась на нее Петровна. — У вас тут что, партизанская война? Какие ножны?!

— В сундуке посмотри, — не отреагировала на ее выпад Галкея (а именно так звали бабушку Алмуса). — Ищи кожаный ремешок с петелькой… Да нет же, это держатель для прически… Вон там, под пелериной посмотри… Да, да, это они! — найденному короткому черному ремешку она улыбнулась как старому другу. — Теперь пошарь на самом дне, там должен быть кинжал, — на лице ее появилось предвкушение. — Да нет же, это зажим для волос, сверток ищи! — старушка от нетерпения подскакивала на месте. А когда Петровна, наконец, откопала завернутую в зеленую ткань штуковину и развернула ее, на лице старушки разлилось умиление. — Ах, мой дорогой, как я по тебе соскучилась. Посмотри какая прелесть, Зиночка! Это мне покойный супруг подарил, сладких ему снов за небесными вратами. Ах, — она всплеснула руками, — сколько всего я пережила с этим кинжалом.

— Да зачем он нужен-то? — насторожилась Петровна. Мир за окном не выглядел настолько агрессивным, чтобы махать оружием.

— Как зачем?! — возмутилась старушка. — А хлеба нарезать? А коренья нужные откопать? А нос утереть завистницам?

Утирание носа кинжалом сразило Петровну наповал. Галкея, видя ее лицо, решила прояснить ситуацию.

— Видишь ли, Зинаида, в нашем мире каждая уважающая себя женщина должна всегда быть на высоте. И не только заботиться о семье и хозяйстве, но иметь достойный статус среди себе подобных. Мы не часто пользуемся кинжалами на людях, но если уж приходится, то ударить в грязь лицом не должны. Кинжал — это статус, и поэтому мой супруг позаботился о том, чтобы меня воспринимали как женщину обеспеченную и уважаемую, ценимую своей семьей. Теперь, — на ее лице возникло возвышенное выражение, — я передаю этот кинжал тебе. Пользуйся с умом. И не потеряй, а то изведу!

— А давай я его вообще брать не буду, — произнесла Петровна, с опаской глядя на блестящий металл со сверкающим на рукоятке камнем. Она всегда недолюбливала ножи, поэтому идея таскать острую штуковину, пристегнутую к ноге, ее совершенно не грела.

— Надо, Зина, надо, — вздохнув, произнесла Галкея, бросая прощальный взгляд на кинжал, — Бери, пока не передумала. Без него у тебя в нашем обществе приличного статуса не будет.

— Да что мне кто-то под юбку будет заглядывать?

— Кинжал не под юбкой, он в сердце и в голове.

Содрогнувшись от представленной картины, Петровна сдалась и, пристегнув под коленом кожаный ремешок, сунула кинжал в ножны.

— Ну вот, — удовлетворенно произнесла Галкея, — совсем другое дело!

Петровна посмотрела в зеркало, не заметив никаких перемен, кроме того, что лицо приобрело напряженно-брезгливое выражение. Ну что ж, если это то что надо для здешнего мира, то да, теперь она в отличной форме.

К счастью, к остальной части гардероба Галкея сильно придираться не стала, и Петровна решила, что пережитые мучения — не самая большая цена за нужную ей сейчас информацию. И вскоре, перетащив в комнату ящик с безымянными пузырьками, вооружившись бумагой и карандашом, она принялась составлять опись под чутким руководством бывшей хозяйки всех этих фармацевтических богатств.

Список оказался небольшим — снотворное, омолаживающее и эликсир жизни. Бабуля Алмуса, на счастье или на беду, оказалась травницей, и все эти жидкости в свое время варила сама. И да, многие из них до сих пор действенны. Если немного над ними поработать. Сделать это предстояло самой Петровне, поскольку бабуля в нынешней свое ипостаси к варке зелий была совершенно непригодна, зато обещала помогать советами. Ободренная словом «немного», Петровна согласилась.

Алмусу, по просьбе Галкеи, про ночной разговор и бабулино присутствие в доме она ничего не сказала. Уверила, что умеет обращаться с травами и могла бы проверить эликсиры лично, если бы в доме имелась комната с котлом и ингредиентами. Мальчишка отвел ее в бабушкин кабинет, и Петровна принялась за работу.

Бабуля, конечно, приврала — «немного» заняло весь день. И так упахало Петровну, что к вечеру она полностью выбилась из сил. Зато обновленные зелья, подписанные и в блестящих протертых бутылочках, заняли свои места в ящике. Вместе со стопочкой инструкций, написанных для Петровны и особо забывчивых покупателей.

На ужин была все та же волшебная картошечка, но на этот раз Петровна так устала, что даже не почувствовала ее вкуса. Поела и завалилась спать, собираясь прямо с утра отправится на рынок. И только уже засыпая, вспомнила, что собиралась сегодня с Алмусом совершить вылазку в город, чтобы осмотреться. «Ну ничего, — подумала она, улетая в царство Морфея, — завтра на месте сориентируюсь». 

Глава 5. Петровна выходит в мир

Вчерашний день дал о себе знать — утром Петровна проснулась разбитая и без сил. «Ну а что ты хотел, — ответила она Алмусу, когда тот обеспокоенно спросил, как она себя чувствует, — я уже не девочка, годы — дело такое. Не переживай, сейчас сходим в город — развеюсь».

Поход в город и впрямь подействовал на Петровну освежающе. Особенно после того, как она чудом не попала под лошадь. Случилось это сразу после выхода из дома, поэтому дальше она шла собранная и бодрая, разглядывая странный новый мир вокруг.

Все эти кареты, каменные дома, булыжные мостовые, люди в странных одеждах… В этом мире даже запахи были другие — вместо выхлопных газов пахло конским навозом. А еще жареным мясом, свежим хлебом, какими-то пряностями, грязным сортиром и чем-то еще, что Петровна не могла распознать. Запахи менялись в зависимости от того места, мимо которого они с Алмусом проходили.

Когда они завернули в какой-то переулок, помои на голову им тоже вылили. К счастью, промахнулись, и до Петровны с Алмусом долетели лишь капли.

Впрочем, риск оказался оправдан — переулок вывел их прямо на рыночную площадь.

В маленьком провинциальном городке и рынок оказался невелик — размером со средний супермаркет. Часть прилавков пустовала, за остальными расположился разношерстный народ со своими товарами. Петровна с Алмусом неторопливо прошлись между рядами. Алмус — с любопытством, Петровна — приглядывая место. Торговали всем вперемешку: тележные колеса соседствовали с пирожками, от запаха которых у Петровны тут же набежала слюна (и снова вспомнилась Валентина). Однако уже на следующем лотке на нее мертвыми глазами уставилась отрубленная свиная голова с лежащими рядом конечностями, и аппетит пропал.

— Рыба! Свежая рыба! — гаркнул торговец с соседнего лотка, взмахнув воняющей тиной тушкой, и Петровна потянула мальчишку дальше.

Беглый осмотр показал, что зельями на рынке почти не торгуют (ряды с бутылками местного алкоголя не в счет). Поэтому, найдя свободное место в конце одного из рядов, Петровна забрала у Алмуса сундучок, водрузила на прилавок и, открыв крышку принялась ждать своего часа.

Час настал быстро — какая-то любопытная кумушка с корзиной, из которой торчали перья зеленого лука и кусок окорока, притормозила рядом с прилавком.

— Невероятный эффект, — слегка подавшись к ней, многозначительно произнесла Петровна. — Берите, не пожалеете.

— Приворотное? — заинтересованно спросила та.

— Лучше, — Петровна понизила голос.

— Эликсир богатства? — глаза женщины сверкнули.

— Лучше, — посмотрев по сторонам, еще более таинственным голосом произнесла Петровна.

На лице женщины вспыхнуло понимание.

— Да вы что! — вскрикнула она, прикрывая ладонью рот. — Тот самый?!

— Да! — заявила Петровна, гордо подняв подбородок. — Тот самый!

— Беру два! — не спрашивая о цене воскликнула та и, достав кошель, протянула две золотые монеты. — Этого хватит?