Альбинос (СИ) - Люро Полина Страница 7

Меня разморило. Я увидел кошмар, в котором сражался с ужасными монстрами, и они побеждали. Близнецы уже лежали мёртвые у моих ног, а два огромных страшных змея душили меня, сжимая упругими холодными кольцами своих тел. Их маленькие головы застыли напротив моего лица, раздвоенные язычки словно дразнили: «Ты попался, Лэнни! Теперь не вырвешься!»

С криком подскочил на кровати. Рядом стояли братья. Рик держал за шиворот слугу и, увидев, что я проснулся, наклонил его голову в поклоне.

― Вот он, твой Хозяин, повтори!

Перепуганный до полусмерти слуга еле пролепетал:

«Это мой Хозяин, господин Лэнни. Я должен слушать только его приказы».

И он, дрожа, теперь уже сам поклонился мне.

― Хорошо, надеюсь, ты усвоил урок! ― это прогремел голос Дара, ― быстро накрой ужин в столовой. Мы голодны, а твой Хозяин ― особенно. Поторапливайся, живо!

Братья ухмылялись, наблюдая, как слуга выбежал из комнаты, спеша исполнить поручение. Я вытер вспотевший лоб.

― Если бы вы только знали, что за дрянь мне приснилась. А насчёт ужина ― правильная мысль, живот уже сводит от голода.

Через несколько минут тот же слуга примчался и позвал нас к столу. Мы радостно последовали за ним в предвкушении еды. Однако на столе нас ждал наполовину пустой горшок с кашей, и лежало несколько пресных лепёшек.

― Ты что, издеваешься? ― вспыхнул Рик, ― а ну, тащи сюда всё, что есть съедобного на кухне. Иначе пожалеешь, что родился на свет…

Слуга упал передо мной на колени.

― Простите, господин Лэнни! Мы Вас не ждали, ужин уже давно закончился, а господа не разрешают нам брать остатки их трапезы. Всё скармливают привезённой с собой страшной зверюге. Я принёс то, что оставил для своих детей. Больше на кухне ничего нет, хоть убейте…

При слове «дети» у меня сжалось сердце. Я велел слуге подняться с колен, взял его за подбородок и заглянул в глаза. Он не лгал, в его душе были только страх и страдание, а худое измождённое лицо говорило о постоянном недоедании.

― Забери еду со стола, твои дети не должны голодать. Похоже, здешние «господа» плохо заботятся о своих слугах. Пойдём, покажешь, где хранятся продукты. Кстати, как тебя зовут?

― Моё имя Джером, господин Лэнни, ― обрадовался слуга и стал складывать в корзину еду со стола.

Голодные близнецы жадными глазами провожали исчезающий хлеб, но возразить мне не посмели. Слуга махнул нам рукой и повёл за собой коридорами, в которых я когда-то играл. Мы остановились перед кладовой, закрытой на амбарный замок.

― Где ключ? ― хмуро спросил Дар.

― У госпожи, она всегда держит его при себе и даёт только своему мужу. Он следит, чтобы мы не взяли лишнего…

― Я тебя понял, Джером, ― мой голос звучал особенно тихо, что означало крайнюю степень раздражения. Послушный моей магии, замок рассыпался в пыль.

Близнецы тут же открыли дверь и набрали продуктов, необходимых для хорошего ужина. У Джерома от ужаса глаза полезли на лоб. Он заплакал, и, удивляясь сам себе, я произнёс то, что никогда раньше не говорил слугам:

«Успокойся, теперь ты, Джером ― мой личный слуга и находишься под нашей защитой, и я сам обо всём договорюсь с тётей. Иди вместе с телохранителями на кухню, и чтобы ужин был готов как можно скорее».

Стоит ли говорить, что вскоре все сидели за столом и жадно ели. Джерома я отпустил, но по его несчастному лицу понял, что он боится расправы от госпожи за то, что мы сделали.

Близнецы довольно болтали, разливая вино по бокалам, и я не спрашивал, откуда они его взяли. Полагаю, из отцовского винного погреба. Пока братья балагурили и посмеивались, понял, что валюсь с ног ― усталость и алкоголь сделали своё дело. Рик подхватил меня и, перекинув через плечо, отнёс в спальню. Дар помог раздеться и, подоткнув одеяло, пожелал спокойной ночи:

«Спи, Лэнни, и не волнуйся, если что, мы тут рядом за стеной».

Я хотел сказать, чтобы он убирался и не мешал мне спать, но, кажется, уснул раньше. Тело пыталось расслабиться и отдохнуть, но голова продолжала изводить кошмарами. Сначала показалось, что скрипнула дверь, и в темноте кто-то тихо пробирается к моей кровати. Напрасно я пытался приподняться ― как часто бывает в таких снах, не смог даже пошевелиться. И голос пропал, значит, позвать на помощь тоже не было никакой возможности.

Этот некто добрался до меня, остановившись возле кровати, и произнёс таким знакомым голосом, возродившим страшные воспоминания семилетней давности:

«Прости, что разбудил, малыш Лэнни. Но я от тебя просто без ума, думаю, нам стоит познакомиться поближе…»

Я его узнал. Дядюшка с мерзкой улыбкой, от одного вида которой начинало тошнить, в одно мгновение оседлал меня, и, почувствовав на себе его тяжесть, до гордеца Лэнни, наконец, дошло, что всё это происходит не во сне. Комнату наполнял тяжёлый пряный запах, видимо, вызвавший паралич, не позволявший сопротивляться. Я оказался во власти мерзавца…

Он наклонился и липким языком стал облизывать моё лицо, шепча что-то гадкое. Его дрожащие от нетерпения руки уже расстегивали мою сорочку, когда комнату залил свет, и послышался хруст ломающейся шеи.

― Старая сволочь, на молоденьких потянуло? Всё, допрыгался, ― Дар стащил с меня тело дядюшки, бросив его на пол, ― Рик, открой окно, надо проветрить, тут явно пахнет колдовством.

Рик распахнул створки, и свежий ночной воздух быстро заполнил душную комнату. Дар кивнул брату, и тот, достав из-за голенища сапога небольшой нож, вложил его в руку мерзавца. Я потихоньку приходил в себя. Похоже, братья даже не раздевались, Рик понял мой молчаливый вопрос:

«Как чувствовали, что ночью что-нибудь случится. Прости, не перехватили сморчка раньше, это его мерзкое колдовство подействовало и на нас».

Еле пошевелил губами в ответ, но они поняли мою попытку сказать «спасибо». В это мгновение в комнату ворвалась тётя.

― Что здесь происходит? Почему мой… ― она замолчала и опустилась на колени рядом с трупом мужа. Её волосы были распущены, ночная сорочка под порывом ветра раздулась парусом, делая похожей на великаншу. Заламывая руки, она кричала дурным и каким-то неестественным, срывающимся голосом:

«Что вы сделали с моим малышом Зиги…»

― Этот «малыш» ― та ещё сволочь, и Вы об этом прекрасно знаете. Его застали при попытке убить нашего господина Лэнни. Как телохранители, мы просто выполнили свой долг, ― голос Рика был полон холода и презрения.

― Не может быть! Да он и мухи никогда не обидел, ― уже спокойно произнесла сумасшедшая вдова, но в её словах мне почудилась ирония.

― Неужели? Однако Ваш супруг оказался у кровати Лэнни и был схвачен при попытке перерезать ему горло.

Тётя удивлённо посмотрела на нож, зажатый в руке убитого, и задумчиво процедила:

«Это же не его нож, у Зиги никогда такого не было…»

― Это будете говорить судье. Мы трое, ― Рик показал на нас с Даром, ― видели, что он пытался сделать. Вашему мужу, наверное, не понравился приезд в имение настоящего Хозяина, вот он и решился на такой безбожный поступок. Шалунишка, ― голос моего телохранителя шипел, подобно змее.

Но тётушка уже взяла себя в руки и нехорошо усмехнулась.

― Что бы тут ни произошло ― это семейное дело, и мы не будем выносить его на всеобщее посмешище. Я похороню Зигмунда и скажу, что он сам нечаянно напоролся на нож. И это случилось при мне. Но обещаю виновникам его смерти такие муки, которые вам и не снились. С этого дня ― мы враги, и я не успокоюсь, пока не уничтожу всех до единого.

Она взяла покойного на руки и покинула комнату с гордо поднятой головой. Дар прошептал ей вслед:

«Проклятая ведьма наверняка знала о проделках извращенца. И никак не помешала ему, а, может, напротив, помогала. Кто их разберёт. Но печёнкой чую, она устроит нам «весёлую» жизнь. Лэнни, прогони её из дома и как можно скорее. Эта мстительная баба ― настоящий дьявол в юбке».

Я кивнул и попытался сесть, хоть меня и покачивало, как на море. Видно, колдовское зелье содержало яд. Было не только трудно говорить, но и дышать. А ещё я чувствовал себя грязным. Нужна была вода, много воды, чтобы смыть с себя мерзость, но как сказать об этом близнецам, если язык не слушался?