Сергей Мельник - Возвращение Страница 7

— Что? — Паршивенько хихикнул я.

— Кто опять позамазывал смотровые зрачки по периметру пещеры? — Алхимик пожурил меня пальцем. — Охрана опять на тебя жалуется. Закрываешь обзор, стучишь по ночам палкой в железные двери, ругаешься непотребно в замочную скважину…

— Тоска–а-а. — Я тяжело вздохнул.

— И последнее! — Немного нервно воскликнул он.

— Че? — шмыгнул я носом.

— Прекрати свои фекалии складировать под дверь! — Его голос в конце фразы сорвался.

— А че? — Я улыбнулся.

— А ни че! — Он стукнул кулаком по столу. — К тебе чаще всех вхожу именно я!

Я подпер голову задумчиво рукой, наблюдая за его таинством работы. Три четверти красной жидкости, половинка синей мути, пара капель оранжевого и буквально капелька зеленого цвета, теперь потрясти и протянуть мне.

— Ну? — Печально вздохнул он.

— Что ну? — Печально ответил я ему.

— Ты же знаешь, что так надо не начинай все по новой. — Он покачал головой. — Там за дверью маги, каждый с кристаллом слежения и еще кучей амулетов, если магический эфир с твоей стороны хотя бы подернется рябью, тебя будут тыкать насильно этой дрянью, а мне головы не сносить.

Да уж. Парню не повезло. Его приставили ко мне исключительно из‑за того, что я бы его не тронул, и теперь убьют, как только он перестанет быть нужным. Почему? Я еще не говорил? Я умер. Да, банально умер в ту ночь на площади и, меня похоронить уже даже успели. Удивленны?

Я принял из рук Аля его коктейль, махом опрокидывая эту горечь в себя и тут же запивая пакость водичкой, поморщившись как от куска лимона. Вы даже не представляете мое море чувств по поводу своей смерти.

Где‑то в первые месяцы заключения, ко мне сюда в закрытый сад спустилась императрица, бабуля и… Нона. Да, ко мне пришла моя дорогая супруга, под ручку с сильными мира сего. Я писал ей письма, ждал ее и, она пришла, или может ее привели, не знаю. Мы сели в саду за столиком пили чай и молчали.

— Послушай Ульрих. — Первой неловкую паузу нарушила экс королева. — Это не легко для тебя будет принять, но во избежание гнева короля нам пришлось вычеркнуть тебя из мира живых.

Вот так вот с извинениями и пожатием плечами мне сообщили сию радостную весть. Ни Нона, ни Кервье не поднимали на меня взгляда, и лишь императрица буровила меня всей тяжестью своего не человеческого взгляда, словно обещая мне, что это еще далеко не конец. Тяжелый такой взгляд, с подтекстом и обещаниями, до которых мне еще предстояло дожить.

Бывшая королева удалилась не попрощавшись, император отошел в сторону, а мы с моей супругой остались один на один, силясь что‑то сказать и не находя нужных слов.

— Я не подведу. — Как‑то неуверенно начала она. — Все что ты делал, все что преумножил и дал мне, все это останется памятью о тебе.

— Я хотел тебя видеть. — Я поджал губы. — Ты очень изменилась, ты стала прекрасной женщиной достойной восхищения и прекрасным правителем.

— Спасибо. — Она опустила взгляд. — Но это я тебе должна говорить спасибо за свою новую жизнь, за свою настоящую жизнь без страха и лжи.

— Я рад, что судьба пусть и на короткий миг свела нас вместе. — Я нежно коснулся ее руки.

— Спасибо. — Она как‑то судорожно вздохнула. — Для меня было честью стать тебе женой. Прости меня, если сможешь…

— Тебе не за что просить прощения. — Я покачал головой, наблюдая, как по ее щеке одиноко скатилась слеза. — В том, что случилось, нет твоей вины, мы все заложники большой игры.

Я погрузился в себя, отстраняясь от действительности мира, тяжкие мысли пластами грузного оползня со склона безнадежности давили грудь, не давая полноценно жить и дышать. Я даже не заметил того момента, когда все ушли, ибо так было муторно на душе и противно, что хотелось в голос выть, круша все вокруг. Вся моя жизнь, все мои труды, мысли и чаянья, все было перечеркнуто в одночасье.

Тяжело, очень тяжело мне дались первые месяцы этого муляжа жизни, этого глупого существования. Просто опустились руки, просто не было сил, и желания через не могу вставать с постели. Что помогло? Боль.

Вальери де Кервье, привела ко мне двух лекарей души, чьим профилем была боль. Не поняли? Ну что ж, поясню. Два мастера пыток, которые каленным железом по моей шкуре расписали мне всю перспективу от открывающихся мне возможностей, не двусмысленно намекнув, что все вокруг очень зыбко и иллюзорно. Вот, к примеру, посмотри на этот сад, на этот ручеек и милый домик беседочку. Нравиться? А ведь все это может смениться на каменный мешок метр на метр где ты будешь существовать в кромешной тьме питаясь собственным дерьмом. Все иллюзорно и нужно ценить сегодня и сейчас, так как уже завтра может и не наступить.

Меня пытали не долго, так как я не герой и уже орал и молил о пощаде, с первых мгновений, только заслышав запах своей обожженной плоти и ощутив всю гамму нервных токов пролетевших по моему организму шаровой молнией по нервным окончаниям. Но, на мой взгляд, главным тут было другое, а именно то что я пришел в чувства и, сдержался, не выдав своего козыря, своей надежды на потаенные мысли и чувства. Я оставил не задействованным Мака, дабы жить дальше, жить вопреки, думая и думая каждый миг, проведенный взаперти о том, что где‑то есть небо и я его должен еще увидеть.

— Ничего. — Ко мне тихо подсел Аль, наблюдая за тем, как я рассматриваю рубцы от ожогов на руках. — К этому привыкаешь, тяжелей от ран, которые внутри тебя, их уже никому не подлатать и не ослабить боли.

Не скажу, что я ждал от Вальери каких‑то поблажек, она делала то, что считала нужным. Она привела меня в чувства быстро и так как умела, полнотой красок расписав мне, холст мировосприятия и дав предельно ясно понять, что я не просто так нахожусь здесь и сейчас, а не гнию и в самом деле в земле пожираемый могильными червями. За все нужно платить и моей платой должны стать мои труды. У меня и так слишком большие привилегии для покойника. Ну и черт с ней, мне никогда не казались заигрывания с ней чем‑то, что могло бы привести к хорошему, скорей даже наоборот. Печалило другое, а именно то, что все вышло по глупости, причем даже не моей.

— Ты хоть скажи, что в мире твориться? — Тяжко вздохнул я.

— Прости. — Он похлопал меня сочувственно по плечу, собираясь обратно и слаживая в сумму свой набор ингредиентов. — Ты же знаешь, мне запрещено.

Я кивнул его словам и своим мыслям, переведя взгляд на стол, где целой кипой лежали горы документов принесенные де Кервье для моей чистки, примерно месяц назад. Похоже, время настает то что нужно. Старушка пропала, и пропала уже давно. Никто не приходит ко мне, никому и дела нет до меня и, возможно, может даже так случиться, что это хороший знак.