Кертис Джоблинг - Бросок акулы Страница 7

С брезентового потолка палатки свисали набитые травой головы животных и черепа – трофеи Оникса следили за лордом-грифом своими стеклянными глазами или пустыми глазницами. На отдельной деревянной подставке стояла большая запаянная стеклянная колба с плавающей внутри ее заспиртованной серой когтистой рукой. Это был самый главный, самый ценный трофей лорда-пантеры: рука самого Волка.

В центре палатки располагался открытый очаг, внутри выложенного из камней круга потрескивали горящие поленья, от которых к отверстию в потолке палатки поднимались клубы дыма. Рядом с очагом спали два огромных черных ягуара. В палатке стоял большой овальный стол, возле которого сидело человек десять-двенадцать. На столе были развернуты карты, придавленные по углам костями. Собравшиеся за столом негромко переговаривались, прихлебывая из своих бокалов. Когда в палатку вошел лорд-гриф, они дружно обернулись в его сторону и успели заметить, как с тела верлорда исчезают последние черные перья, а его серповидный клюв превращается в большой крючковатый нос.

Сидевший во главе стола в своем большом деревянном кресле лорд Оникс, Зверь из Баста, поднялся навстречу лорду-грифу и указал ему на свободный стул напротив себя.

– Очень рад, что вы наконец присоединились к нам, граф Коста. А я уж начал опасаться, что вас мог задержать какой-нибудь валяющийся в горах аппетитный труп. И честно говоря, мне хотелось надеяться, что это окажется дохлый медведь…

Граф сухо поклонился лорду-пантере своей плешивой головой, затем сел на предложенный ему стул и сам налил себе бокал вина.

– Если вы хотели, чтобы я провел разведку в Уайтпикс, милорд, напрасно было ожидать, что я первым окажусь возле вашего стола. Моя работа необычна по своей природе, хитрость и ловкость для нее не менее важны, чем острый глаз и слух. Разумеется, я могу проводить при вас столько же времени, сколько остальные ваши так называемые военачальники, если вы того желаете… – с улыбкой ответил граф Коста, обводя своих соседей по столу насмешливым взглядом.

«Военачальники» принялись надувать щеки, наперебой заговорили что-то в свою защиту. Один из офицеров говорил громче остальных, это был громила с бочкообразной грудью и огромной дрожащей нижней челюстью. Он восклицал, тыча в сторону Грифа своим толстым пальцем:

– Прекратите клеветать на наш Совет, Коста! Каждый из нас занимает свое место в армии короля Лукаса, и наши обязанности привязывают нас к этому лагерю и к нашим солдатам. Или вы думаете, что я сам не отправился бы на разведку в эти дурацкие горы, будь у меня крылья?

При этих словах Коста чуть не поперхнулся, отхлебывая из своего бокала.

– Гиппопотам с крыльями? Прелестно! Заплатил бы золотом, чтобы полюбоваться на эту картину. Браво, генерал Джорджо!

Лорд-гиппопотам стиснул зубы, его кожа потемнела, по углам широкого рта показались кончики огромных клыков, похожие на кинжалы из слоновой кости.

Оникс протянул руку, схватил Джорджо за один клык.

– Уберите это, – грозно приказал он и сильно тряхнул генерала, прежде чем его отпустить.

Джорджо поднес к лицу свои ладони, клыки по приказу лорда-пантеры поползли назад, в десны. Понимая смущение генерала, его товарищи – командиры армии Льва деликатно отвели взгляды в сторону.

– Как я уже говорил, – сказал Коста, – разведку мне лучше всего проводить по ночам. А при дневном свете в небе очень опасно, это вам может подтвердить генерал Скин, он тоже лорд-птица.

Элегантный пожилой верлорд понимающе кивнул, провел по карте своими длинными пальцами, задержал их на том месте, где был изображен Айсгарден.

– Коста прав, – сказал лорд-журавль. – При свете дня Вороны контролируют все небо, многие из моих воинов уже погибли от Флинта и его собратьев в черном оперении. Иное дело ночь, когда Вороны возвращаются на свой насест в Айсгарден и в небе остается лишь пара дозорных. Если вам нужно хорошенько рассмотреть, что происходит в лагере наших врагов – Берлордов и прочего их сброда, – лучшего времени, чем ночь, для этого не найти.

– Что вам удалось обнаружить? – прервал его Оникс, сверля взглядом лорда-грифа.

– Медведи по-прежнему в ловушке. Их осталось тысячи две, наверное, и они выстроили свои баррикады вдоль границы снегов. Мы заблокировали им путь к отступлению по подножию гор, в то время как воины-угры Гектора патрулируют территорию за стенами Айсгардена и уничтожают всех стурмландцев, которые оказываются настолько глупыми, чтобы попытаться вернуться в свой город. Но если даже кому-нибудь удастся проникнуть туда, он столкнется с солдатами из Райвена, которые пополнили ряды лорда-кабана.

– В каком состоянии сейчас люди Генрика? – спросил Джорджо. – Думаю, они должны быть на пороге смерти. Чем они питаются? Своими погибшими товарищами?

– Они сильно отощали, генерал, однако далеки от того, чтобы становиться каннибалами, генерал. Стурмландцы – народ стойкий. Они как никто знают эти горы, и если кто-то сможет выжить здесь, будучи отрезанным от линий снабжения, так это они.

– А что насчет герцога Бергана? – спросил шериф Мюллер, единственный член военного совета Оникса, который не был верлордом. – Слышно что-нибудь об этом Медведе из Брекенхольма?

Коста презрительно покосился на него и ответил:

– Вы думаете, у меня было время шастать по всему их лагерю и заглядывать в каждую палатку, Мюллер? Я понятия не имею ни о состоянии Бергана, ни о его местонахождении. Мы можем быть уверены только в одном: если Берган там, ему из лагеря не выбраться. Это западня.

– В последние пару месяцев самым главным союзником Генрика была погода, – сказал Джорджо, обращаясь к Ониксу и шлепая при этом своими широкими отвисшими губами. – Но теперь, когда эта проклятая лиссийская зима подошла к концу и с каждым днем становится теплее, их конец близок. Солнце согревает кровь наших отважных бойцов из Баста, воспрянувшая духом армия рвется в бой. Мои части и части генерала Скина приведены в боевую готовность. Мы готовы начать наступление под вашим командованием, милорд.

– Наступление, которое приведет нас к барону Гектору, – сказал Оникс. – На сторону Черной Руки переметнулись Вороны из Райвена, которые явно опасаются за свое будущее в Семиземелье. И правильно делают, потому что штурм Сторм – дейла сорвался по большей части из-за их перебранок и подозрительности. В тот день погиб лорд-крыса, маршал Ворьявик, и я не сомневаюсь, что на его трупе остались следы от когтей лордов-воронов.

– Похоже, данная Кабаном клятва в верности ничего для него не значит, – фыркнул Джорджо. – Он легко и не раз нарушил ее, повернувшись и против Волка, и против Льва, не говоря уже о кратковременном союзе с королевой-моржом. Так что эти птицы-предатели из Бейрбоунса – вполне подходящая компания для Черной Руки.