Тень наставника - Даниил Ульмейкин Страница 7

Послышался шум. Из одной из дверей выбежал молодой оперативник и как ужаленный вылетел на лестничную площадку. Волослав с интересом подошёл к двери. Это был класс службы.

– Где Семёнов? – рявкнула Екатерина.

– Он с утра был в дежурке, – сказал кто-то.

– Что ты мне лечишь? Скажи этому аборигену, что если он ещё раз опоздает, все последующие праздники будет дежурить в ночь. По крайней мере, пока я здесь начальник!

Послышалось как кто-то поёрзал на стуле.

– Следующий вопрос, вы Нюхова поймали?

– Нет, – послышался виноватый прокуренный голос.

– А почему? Чтобы меня на селекторе генерал отчитал как пятилетнюю девочку?!!

– Ну мы...

– Вы наркомана поймать не можете! Вместо того, чтобы подкараулить по-тихому, вы олухи выпотрошили притон, где его не было. Кенты ему сразу же слили, что приходили за ним.

– Ну, а если он свалил из города?

– Куда он свалит? У бабы он своей сидит. Караульте его у бабы под подъездом.

– Так караулили вчера и сегодня, никого не было.

– Петя, а вы на какой машине караулили? – снисходительно спросила Екатерина.

– На десятке.

– А тебя не смущает, что за последние десять лет мы его уже два раза брали. Он наши служебные машины знает.

– Что мне, на своей грязных нариков катать? – возмутился Петя.

После чего раздался грохот. Из класса службы вылетел полненький оперативник. Ему вслед вылетела большая чёрная папка. Вылетела с такой силой, что долетела до противоположной стенки коридора. Полный оперативник, спасая шкуру моментально покинул этаж. «Хорошо, что не в окно вышел» – подумал Волослав, наблюдая за происходящим.

Спустя несколько секунд в коридор зашёл худенький оперативник. Вид у него был заспанный. Когда он подошёл ближе, Волослав рассмотрел, что волосы у него жирные, будто тот не купался дней десять. Худой оперативник сбавил шаг и аккуратно заглянул в класс службы. Суде по всему это был тот самый Семёнов. По крайней мере, так подумал Волослав.

Зайти в класс худой так и не решился. Спустя пять минут утренняя планёрка была окончена.

– Кто не распишется за полученный материал, тот в ведомости на новогоднюю премию не распишется! – строго рявкнула Екатерина.

Остальные оперативники вывалились из класса и расползлись по этажу.Волослав был поражён. Таких женщин он за тысячу лет жизни не встречал. Раньше он просто уважал эту Екатерину. Знал её как любящую мать, женщину построившую успешную карьеру, трезвомыслящую и знавшую себе цену. Сейчас Волослав вовсе пришёл в восторг от неё. Этот восторг сбил его с толку. Такая ментальная мощь обычно не присуща женщинам. Раньше Волослав высмеивал своего ученика за страх к матери. Теперь это было неприемлемо. Он понял Кирилла. Всё стало на свои места. Тысячелетний воин понял, что Кирилл имел веские причины пугаться матери.

Екатерина вышла и наконец Волослав её увидел. Он ожидал, что она будет в молодёжной одежде дочери. Увидел и огорчился. Начальница уголовного розыска была в форме. Видимо переоделась, придя на работу. Она зашла в свой кабинет, не закрыв дверь. Волослав снял с себя руну и зашёл вслед. Женщина обернулась и Волослав понял, что подарок Кощея идет ей на пользу. Выглядела она свежей. Гораздо свежей. Светло карие глаза горели как уголь в печи. Екатерина не была столь глупа, чтобы спрашивать: «Как ты сюда попал?». Она вполне представляла, куда способен войти Волослав и откуда может выйти.

– Какими судьбами? – спросила женщина в форме и нажала кнопку на стоящем на окне электрическом чайнике.

Её интонация всё ещё была резкая и жёсткая, как во время проведения планёрки.Волослав внезапно ощутил, что не может придумать, что сказать. Почувствовал себя так глупо, что это ни в коем случае нельзя рассказывать Платону. Но кого он обманывает, он всё равно расскажет. И домовой будет подшучивать при любой возможности.

– Дочь переживает, – сказал Волослав.

– Скормила мне волшебную пилюлю и переживает?

– Не волшебная она. И как я понял она её вколола, – пояснил Волослав.

Екатерина, дойдя до рабочего стола резко обернулась, как будто этого совсем не помнила. Не удивительно, Полина упомянула, что у матери была температура сорок. В таком состоянии мало что может запомниться.

– Я её не осуждаю. Восемьдесят процентов дочерей так бы поступили на её месте.

Екатерина дёрнула бровью. Понятно было, что она тоже не осуждает дочь. Она лишь жалела, что волшебное средство досталось ей, а не детям. Она планировала оставить подарок мага на чёрный день. Ведь в жизни всякое может случиться.

– Да-да, что-то из крови Даала. Я помню, – сказала женщина садясь в кресло.

– Нет, не совсем. Что ты чувствуешь? – поинтересовался Волослав.

– Я молодею, – страдальчески ответила женщина.

– Как ты это поняла?

– Я отлично знаю свой организм и его потребности. У меня снова много энергии. Снова скачут гормоны во время цикла. Снова не переношу свеклу, горький шоколад и маслины. Всё как в молодости.

Волослав не удивился наблюдательности начальницы уголовного розыска, но вот выводы. Волославу не пришлось разжёвывать информацию. Он редко встречал таких проницательных людей.

– Долго это будет длиться? – спросила женщина.

– Трансформация?

– Да.

– Пока клетки переделятся.

– А потом?

– Всё, как и обещал маг. Сильный и устойчивый иммунитет на долгие годы. Я был младенцем, когда он напоил меня своей кровью. Это был небрежный и грязный метод. И его хватило на двадцать четыре года. А ты приняла сыворотку, где нет ничего лишнего. Да ещё и внутримышечно. Думаю, ты не скоро состаришься.

– Но это всё-таки произойдёт? – то ли настороженно, то ли с надеждой спросила Екатерина.

Волослав посмотрел в окно. Боковым зрением он увидел, как женщина незаметно посмотрела в зеркало и поправила локон, выпавший из пучка, связанного на затылке. Он свисал над её лицом. Екатерина заправила его за ухо. Убедилась, что выглядит хорошо и снова повернулась к Волославу. Боковое зрение у тысячелетнего воина было не человечески развито. Он развивал его сотнями лет сражений. Иногда боковым зрением он мог даже читать.

– Когда-нибудь вы обязательно состаритесь. Никто не вечен, – подбодрил её Волослав.

– Не состарюсь, эти сволочи меня раньше доконают, – имея ввиду своих подчинённых проворчала Екатерина,