Олег Авраменко - Власть молнии Страница 7

Он вдруг покраснел и с гордостью добавил:

— Мастера, они кто? Голодранцы. Ни кола у них, ни двора. Острый меч, добрый конь да умение владеть мечом и править конем — вот всё их достояние. А у меня хозяйство! У меня положение!

— Положение тайного охранника герцогских драгоценностей, при необходимости не брезгующего и другой грязной работёнкой, — язвительно уточнил Карсидар.

— Это опять же ради дела, — строго произнёс Пеменхат.

— Ради дела! — Карсидар шумно вздохнул и заметил как бы невзначай:

— А знаешь, любезный Пеменхат, ведь я собирался убить тебя. Для пользы дела, между прочим.

— Ага, ложкой в лоб, — подтвердил трактирщик. — Не догадаться об этом может разве только последний болван.

— И чем дольше я говорю с тобой, — задумчиво молвил Карсидар, — тем больше убеждаюсь, что всё-таки следовало тебя прикончить!

— Но не убил же, — тихо сказал Пеменхат. — Значит, нашёл что-то достойное помилования. Или сострадания. Или сожаления. В общем, сохранения жизни.

— Вот и дурак, что пожалел. Следовало убить, право слово! Потому как конченый ты человек, любезный мой трактирщик! Никто ты теперь, понял? Никто!!! Был мастером — стал никем… Грустное это зрелище, хочешь верь, хочешь не верь, мне теперь всё едино. А Ромгурф покойный как о тебе отзывался, что говорил…

— Лучше не надо о нем, — попросил Пеменхат, и в голосе его лопнувшей струной прозвучала грусть.

— А я говорю: проводи меня в мою комнату, трактирщик! — гаркнул Карсидар и докончил уже почти спокойно:

— Хватит об этом. Живи себе дальше, как прежде жил. Привечай путников, корми-пои, денежки с них дери и… будь счастлив! Если сможешь. Если совесть тебя не загрызёт в память о мастере Ромгурфе и прочих бывших твоих товарищах, которых ты похоронил не в этой, а в какой-то иной своей жизни.

— Молчи! — чуть ли не взмолился Пеменхат.

— Нет, пошли! — Карсидар встал, но пошатнулся, взмахнул руками и как бы невольным широким жестом смёл со стола всю посуду. Схватившийся за голову Пеменхат словно и не заметил этого. — Можешь записать разбитые кувшины на мой счёт. Можешь записать на мой счёт даже выпитое тобой вино. Всё можешь! Я у тебя долго не задержусь. Утром — немедленно в путь. Непременно! И учти: никакой такой Карсидар в гости к тебе не заглядывал. Не опасайся, что тебя начнут преследовать как укрывателя подозрительных личностей. Ещё до рассвета я исчезну отсюда навсегда.

Он шагнул к выходу, но Пеменхат не тронулся с места.

— Ну, что же ты? Иди, показывай дорогу, — окликнул его Карсидар.

Пеменхат повернулся к нему и медленно произнес:

— Разбитые горшки… будь они трижды неладны… мне остаётся отнести не на твой счёт, благородный мастер Карсидар, а на счёт выпитого тобой вина. Как, впрочем, и весь вздор, что ты наболтал. Видать, слабоват ты насчёт выпивки. Эх, молодежь пошла!.. — Пеменхат стащил с головы повязку и вытер ею вспотевший лоб.

— Так покажешь ты мне, где можно выспаться или нет? — спросил Карсидар уже довольно мягко.

— Нечистый тебя побери! — беззлобно ругнулся Пеменхат. — Не такой ты простой, как кажешься. Недаром о тебе так восторженно отзываются и ценят твою голову столь высоко… Ты же сам превосходно знаешь, что не покажу! Что нам предстоит ещё долгий разговор!

Карсидар улыбнулся.

— Эх, и почему меня время от времени охватывает необоримое желание бросить всё нажитое и рвануть в путешествие? — сокрушался Пеменхат.

— А ведь и ты поскромничал, — заметил Карсидар. — Твоя голова и сейчас, должно быть, стоит немало. Соображает она неплохо.

— Ладно, ладно, нечего льстить, — одёрнул его Пеменхат. — Рассказывай лучше, зачем пожаловал. Куда предстоит ехать? Кто нас нанимает? И в чём, собственно, заключается дело?

— Тогда… ещё вина, — приказал Карсидар.

— А может хватит? — осторожно спросил Пеменхат.

— Пустяки, я не пьян. Это, — Карсидар кивнул на валявшиеся на полу черепки, — я так пошутил. Надо же было расшевелить тебя.

Пеменхат проворчал что-то неразборчивое. Впрочем, вина принёс, но только один кувшин.

— О делах говорю лишь на трезвую голову, а выпитого с меня предостаточно, — пояснил он и принялся убирать.

Тем временем Карсидар неторопливо потягивал вино и задумчиво смотрел на пылавший в очаге огонь.

— Между прочим, хотелось бы знать одну вещь, — так начал он после продолжительного молчания. — Достаточно ли хорошо ты рассмотрел полученную от меня монету?

Пеменхат встрепенулся.

— Судя по твоему вопросу, она фальшивая, — в голосе его чувствовалось разочарование. — Каждый, кому не лень, старается надуть беднягу Пема. Даже друг.

— И тем не менее? — повторил Карсидар.

— И тем не менее я не заметил никакого подвоха, — честно сознался Пеменхат. — Хотя… Подвох был?

— Где монета? — спросил Карсидар.

— Со своими сёстрами, где же ещё.

— Ты сможешь выбрать её из кучи других? Не попробуешь ли? — спросил Карсидар и интригующе подмигнул.

Пеменхат сходил к стойке, принёс горсть золотых, выложил их на стол и принялся перебирать. Однако через некоторое время признал, что не может выявить подделку.

— А теперь я попробую, — вызвался Карсидар.

Вопреки ожиданиям Пеменхата, он принялся действовать весьма необычным способом — а именно стал подносить монеты одну за другой к своему уху, в котором красовалась серьга в виде шарика небесно-голубого цвета. Пеменхат удивлённо наблюдал за ним.

— Ну-ка послушай! — Карсидар неожиданно поманил трактирщика пальцем.

Пеменхат приблизился к нему почти вплотную — и услышал тоненький-претоненький писк. Шарик серьги пел!

— Вот и подделка, — пояснил Карсидар.

— Как? — Пеменхат явно ожидал чего-то более серьёзного, чем пищанье в ухе. — И это всё?!

— А разве тебе этого мало?

Пеменхат оттопырил нижнюю губу и как-то странно взглянул на собеседника. Карсидар отрывисто хохотнул.

— Да ты не бойся, я не сумасшедший. Просто это ещё не всё. Я тут тебе ложку испортил, любезнейший Пем…

— О, какие пустяки! — Пеменхат протестующе замотал головой, решив, что Карсидар всё же обиделся на него за недавнюю ссору.

— Тем не менее, вот тебе взамен.

Карсидар вытащил из-за пазухи совершенно новую оловянную ложку. Правда, она почему-то не блестела.

— Да за кого ты меня принимаешь?! — возмутился Пеменхат. — Убери её немедленно!

— Воля твоя, — покорно сказал Карсидар. Но вместо того, чтобы спрятать ложку обратно, швырнул её прямо в очаг.

Пеменхат в растерянности всплеснул руками.