Галина Романова - Наследник Темного Властелина Страница 7

Я еще раз почесал в затылке. Дело в том, что из боевых заклинаний я хорошо усвоил только три — «мгновенное обугливание», «превращение в фарш» и «мумификация». Интересно, какое из них нейтрализует это оружие?

— М-да, знатная железка, — признал я. — Твой предок…

— Да будь он проклят, этот Айседор Звездорожденный! — внезапно взорвался Айдор. — Насовершал подвигов, насочинял пророчеств, а мне расхлебывать! Ну что за жизнь такая! Все от тебя требуют — давай, мол, происходи в герои! А если у меня мозги не под это заточены? Да я…

— Успокойся, тихо-тихо, — попытался я как-то нейтрализовать рыцарскую истерику, — не все так плохо, как тебе кажется! Я вот, например, вообще…

— Да что ты понимаешь в подвигах? — почти завизжал он и, сорвав шлем, грянул им об камни так, что ведро для защиты головы превратилось в мятый тазик. — Что ты знаешь о рыцарской доле?

— Ничего, — признался я. — Зато я кое-что понимаю в преступлениях и…

— Вот и совершай свои преступления, — огрызнулся Айдор. — А в мою жизнь не лезь! И вообще! Достали меня эти подвиги и пророчества! Пропади оно все пропадом! Не хочу!

И прежде чем я успел его остановить, он бросился к мечу и принялся яростно пинать его ногами.

И тут раздалось звонкое «хрусть» — и клинок сломался.

— Получилось! — Я подпрыгнул и повис на разбушевавшемся Айдоре, обхватив его сзади за шею. — Он сломался! Сломался!

Рыцарь остановился, хлопая глазами и глядя себе под ноги. Я осторожно сполз с его спины и похлопал его по плечу, но он даже этого не заметил. Мне показалось, что он в ступоре.

— Он сломан! — На всякий случай я сунул обломки ему под нос. — У нас все получилось!

— Не понимаю, чему ты радуешься, — проворчал Айдор. — Теперь конец света наступит обязательно…

— Через восемьсот восемьдесят пять дней, я помню, — заторопился я. — Но это еще не значит, что надо все бросить и поспешить выкопать могилу. Я вот, например, этому даже рад. Есть чем заняться на досуге! — пояснил я изумленному рыцарю. — И тебе советую не сидеть сложа руки, а…

— Я соберу армию, — мрачно пообещал тот и взял у меня обломки меча. — Мы вернемся и разорим это средоточие мрака. Зло будет уничтожено и изгнано раз и навсегда из нашего мира! Жди меня, и я вернусь! Только очень жди!

Он свистнул коня и пешком направился прочь, прижимая обломки меча к груди. Я долго смотрел ему вслед. И чем дольше смотрел, тем больше подозревал, что мне все это начинает не нравиться. Про разрушение замка он серьезно?

Глава 3

Пыль осела за хвостом рыцарского коня, и я остался один. И с ужасом понял, что скучаю! Пока не явились один за другим тетя Кассия и этот ненормальный Айдор, я как-то обходился без человеческого общества, но теперь, после их посещений, на меня навалилась тоска. Напрасно я пытался занять себя приведением замка в порядок — стоило убрать последний осколок, как на меня опять накатила тоска, вылившаяся в запой.

Скажу сразу — в прошлой жизни я не замечал в себе склонности к обильным возлияниям: моя «научная работа» предполагала наличие трезвого ума и быстрой реакции, нужной, главным образом, для того, чтобы вовремя отскочить в сторонку от плодов своих трудов. Но тут я неожиданно обнаружил себя сидящим за столом, заваленным огрызками, обглоданными костями и корками. Вокруг валялись пустые бутыли, еще две оставались полными. То есть полной была только одна, из другой я как раз только что вытряхнул в кубок последние капли и заглянул внутрь, чтобы определить, пора вскрывать оставшуюся бутыль или пусть подождет.

— Размышляем о смысле жизни? — нарушил мое одиночество скрипучий голос.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, где я его уже слышал. Ну конечно! Это мое отражение в зеркале. К слову сказать, одном-единственном зеркале замка. Оно сидело точно так же за точно таким же столом, но рассматривало отнюдь не кубок, а меня.

Я ужасно обрадовался его появлению — настолько, что как-то ухитрился вытащить свой организм из-за стола и переместить его к зеркалу. Мое отражение сделало то же самое, после чего мы оба сели на пол, каждый со своей стороны, и чокнулись кубками в стекло.

— Твое здоровье, — пробормотал я, прикладываясь к кубку.

— Напиваешься? — поинтересовалось отражение.

— А чего еще делать? Помирать со скуки?

— Ну положим, помирать можно от чего угодно, — философски рассудило отражение и понюхало свой кубок с таким видом, словно в него вчера наливали помои, а сегодня забыли помыть. — От цирроза печени например.

— Ой, какие мы слова-то умные знаем, — пробулькал я.

— Или от сквозного ранения в живот, — как ни в чем не бывало продолжал мой двойник. — А еще есть такая миленькая смерть, как отравление, удушье, множественные ранения, несовместимые с жизнью…

— Достаточно! — взмолился я. — Чего тебе надо? Пришел посмеяться над моим положением?

— Мне надо, чтобы ты трезво посмотрел на некоторые вещи, — заявило отражение.

— Трезво? — хихикнул я. — Сильно сказано! Особенно после того, как…

— После того, как тебя торжественно пообещали прикончить! — перебили меня.

— Кто? — Я даже поперхнулся вином.

— Твой приятель… этот, как его… Айдор!

— А вот этого не тронь! — Я помахал кубком перед зеркалом, оросив его дождем красных винных капель. — Айдор — мой… мой… э-э… В общем, мы знакомы! Он, можно сказать, единственный мой знакомый в этом мире, и я не желаю, чтобы о нем говорили в таком тоне всякие там…

— Всякие твои внутренние голоса. — Отражение спокойно отставило свой кубок, хотя я со своим не собирался этого делать. — Я — твое отражение не только в зеркале, но и в жизни.

— А я, получается, разговариваю с самим собой, — подытожил я.

— В яблочко! Не напомнить тебе, зачем он приезжал?

Я заглянул в кубок. Он был пуст, и только на дне еще уцелело несколько капель. Слишком мало для того, чтобы продолжить разговор. Последняя полная бутыль стояла на столе, и я, прищурившись, пролевитировал ее ко мне. По левитации у меня всегда стояло «отлично», но эта бутылка явно этого не знала. Она вела себя крайне вызывающе, так что большую часть энергии пришлось потратить не на то, чтобы сдвинуть ее с места, а чтобы помешать ей в пути исполнять фигуры высшего пилотажа и не давать выходить из штопора только для того, чтобы сделать «мертвую петлю». Но человеческий разум победил глупую стекляшку, и бутыль в конце концов оказалась у меня в руках. Я весь взмок от этого упражнения и, как ни странно, слегка протрезвел. Ровно настолько, чтобы вспомнить:

— Айдор приезжал, чтобы набить морду Темному Властелину.