Юлия Григорьева - Искупление (СИ) Страница 7

— Перешить. Недостаточно красиво.

И за день до его свадьбы мы вместе занимались моим свадебным нарядом. Мне было невозможно стыдно смотреть в глаза будущей герцогине, с которой мы встречались во дворце. Она молчала, но взгляд чуть раскосых глаз не сулил ничего хорошего. Его же сиятельство, казалось, ничего не замечал и продолжал вести себя по-прежнему.

Руэри все еще был в ссылке, потому в день венчания правящей четы его еще не было, и я с замиранием сердца ждала, когда герцог выполнит свое обещание. Обряд венчания подходил к концу, и мое сердце стучало так громко, что казалось, его слышат все, кто находился в храме. Наконец, священник принес жертву на алтарь Пяти Богам и провозгласил союз соединения свершившимся. Герцог довел герцогиню до выхода из храма, протянул руку мне, и к народу вывел меня. Его супруге пришлось плестись сзади.

Кровь отхлынула от моего лица. Я не знала, куда прятать глаза и все пыталась вырвать руку из цепких пальцев Найяра, но пришлось застыть, как только он остановился. Народ замер, не понимая, кого чествовать. И в этой нереальной тишине раздался глубокий голос нашего правителя.

— Я, герцог Таргарский, Найяр Второй, даю свое разрешение на бракосочетание благородного тарга Руэри Тигана и благородной тарганны Сафиллины Линнар. Да благословят боги их союз.

Он взметнул руку, и площадь заревела, славя герцога, а ничего иного этот жест не предусматривал. Выглядело все так, словно они славили меня и его сиятельство, а взбешенная герцогиня стояла за нашими спинами. Пытка закончилась неожиданно. Герцог отпустил меня и подал руку супруге. Гул вновь усилился, послышались поздравления, и вроде бы все пришло к закономерному итогу.

На свадебном торжестве я не присутствовала, просто было очень стыдно. И я надеялась, что сегодня за мной никто не придет. Все-таки теперь у его сиятельства была жена, и их ждала первая ночь. В конце концов, должен же и наш правитель хоть немного помнить о приличиях. Да и самолюбие своей супруги должен беречь. Пусть он не любит ее, но уважение-то должно быть непременно! С этими мыслями я потушила свечи и уснула безмятежным сном.

Проснулась я, когда солнце уже встало, потянулась и замерла, сообразив, что меня обнимают. Быстро повернув голову, я увидела того, кто должен был сейчас спать совсем в другой постели и обнимать совсем другую женщину. Я попыталась выскользнуть из собственной кровати, но рука мужчины только сильней сжалась, и он прижал меня к себе.

— Ваше… ваше сиятельство, — задохнувшись от возмущения воскликнула я. — Что вы здесь делаете?

Синие глаза открылись и посмотрели на меня слегка мутным взглядом.

— Что вы здесь делаете? — повторила я вопрос и попытку вывернуться.

— Сплю, — ответил герцог и отпустил меня.

— Но вы же женаты! — пролепетала я, вскакивая с постели и спешно прячась за пологом.

— И что дальше? — Найяр сел и потер лицо.

— Как это что? — я даже не нашлась, что сказать. — У вас первая ночь с герцогиней.

Герцог снова упал на подушки, повернулся на бок и подпер щеку кулаком.

— Если сюда войдут мои родители…

— Их нет здесь, — прервал меня мужчина. — Все остались во дворце. Я один приехал за тобой, но ты так сладко спала, что я не рискнул разбудить.

— Но почему вы не вернулись к жене?

Герцог закатил глаза и вздохнул, не пожелав мне ответить.

— Вы унижаете свою супругу, унижаете моего жениха, компрометируете меня, даете повод для сплетен. Мое имя уже втоптано в грязь, вам этого было мало? Уходите, ваше сиятельство, прошу вас, уходите!

Найяр стер со своего лица полуулыбку, рывком сел и натянул сапоги, после взял камзол, лежавший на краю кровати, и подошел ко мне. Отпрянуть мне он не позволил, поймав через полог, и отвел ткань в сторону.

— Ты такая хорошенькая, когда злишься, — снова улыбнулся герцог, и я тихо застонала.

— Вас ждет жена, — напомнила я.

— У меня нет жены! — зло отчеканил герцог.

— Но герцогиня…

— Герцогиня есть, а жены нет. Мне не нужна эта женщина, она мне неприятна, омерзительна. Ее вечно постная физиономия, ее молитвенник, ее лицемерное благочестие. Она насквозь фальшива, Сафи. За то время, что я провел с ней в пути, мне захотелось задушить ее, — Найяр отошел от меня и оперся о прикроватный столик. — Ее имя — Зеленая Тоска.

— Но вы женились на ней, значит, посчитали достойной, — возразила я.

Герцог вскинул голову и рассмеялся.

— Наивное дитя, — произнес он, оборачиваясь ко мне. — Даже правители не всегда могут делать то, что хочется.

— Но она родит вам наследников!

— Если она мне кого-то родит, я с чистой совестью упеку ее в монастырь, — герцог снова оказался рядом. — Я никогда не лягу с ней в одну постель, слышишь, девочка? Никогда. Единственная, кого я с некоторых пор хочу видеть на своем ложе, это…

— Молчите! — закричала я и бросилась прочь из спальни, наплевав на свою ночную рубашку.

Найяр стремительно нагнал меня и развернул к себе, болезненно впиваясь в плечи.

— Ты, Сафи, — он тряхнул меня. — Это ты! Хочешь ты это слышать или нет, но скрывать свою страсть и свои чувства я больше не намерен. Я слишком долго ждал, когда ты подрастешь. Пять лет я ходил кругами, облизываясь и сдерживая себя. Хватит! Ни к одной женщине я не относился так, услышь меня, девочка?

— Вы дали слово! — закричала я, и слезы обильно оросили мое лицо. — Вы всенародно дали слово!

— Я в ногах у тебя готов валяться, выпрашивая хоть толику благосклонности, бессердечная Сафи, — герцог снова тряхнул меня. — Готов осыпать тебя всем золотом, что у меня есть. Бросить к твоим ногам все, что у меня есть. Что тебе еще надо?! Что ты еще хочешь?!

— Замуж! Я хочу замуж за Руэри, — воскликнула я сквозь рыдания. — Я хочу стать женой Ру Тигана.

Найяр прекратил встряхивать меня, из глаз исчез яростный блеск, и он выпустил меня.

— Хочешь, выйдешь, — спокойно произнес он. — Скоро он будет здесь. Твое платье уже готово. Готовьтесь к свадьбе. До скорого, Сафи.

Герцог покинул меня, а я бессильно опустилась на пол и обняла себя за плечи. Как только Ру вернется, мы поженимся и покинем столицу. А лучше герцогство. И как можно скорей! За этими мечтами я начала успокаиваться.

Герцог пропал. Нет, он оставался в своем дворце, но больше не являлся в наш дом, не требовал моего присутствия при дворе, оставив меня, наконец, в покое. Единственное, во что вмешался Найяр, это мое свадебное платье. Мне было запрещено надевать любое другое, кроме того, что пошил его портной. Я решила не спорить по мелочам, и теперь с удовольствием занималась подготовкой к собственной свадьбе. Не смотря на укоризненные замечания родители, оставаться в стороне я не желала.