Алекс Градов - Магия крови Страница 7

Толпа в коридоре только увеличилась, и я принялся обходить ее по стеночке. Юнцы, перебивая друг друга, взахлеб обсуждали какого-то всеобщего кумира, дракона-экстремала по фамилии Чудов-Юдов. Один парнишка привязался ко мне и начал назойливо выпытывать мое мнение по поводу какого-то подвига этого деятеля. Я сердито отодвинулся и громко заявил, что понятия не имею, чем прославлен Чудов-Юдов, но, судя по его фамилии, он редкостный дятел.

В коридоре мгновенно воцарилась мертвая тишина; юнцы уставились на меня так, будто не поверили своим ушам, или будто меня вот-вот разразит гром или что-то в этом роде. Их глупые, ошеломленные физиономии рассердили меня еще сильнее. Я шагнул в толпу, собираясь протолкнуться к двери в лекторий, забрать оттуда Ники и уйти (и больше сюда не возвращаться). Толпа сама расступилась передо мной, словно я внезапно заболел проказой, — и прямо перед собой я увидел бледное лицо.

Это было очень знакомое лицо. Точнее, ненавистная рожа!

— Какие люди! — медленно произнес я в тишине. — И без охраны! И почему-то без формы! Что, лейтенант, скрываешь под человеческим обликом свою истинную сущность? Вот ты и попался… змеюга!

Белобрысый мент — он же белый змей-искуситель — попятился и уперся спиной в стену, глядя на меня вытаращенными глазами. Вот, значит, какое бывает лицо у тех, кто встречает наяву свой ночной кошмар.

Что касается меня — честно говоря, я почти не удивился, когда его увидел. Я очень надеялся его тут встретить. А обычно мои желания сбывались — еще в те времена, когда я был просто человеком.

Что я чувствовал? Безграничное злорадство. В нашу последнюю встречу, обнаружив себя на полу ментовки с ногой лейтенанта в зубах, я не то что обдумать — даже и почувствовать ничего не успел. Было только одно желание — удрать оттуда побыстрее.

Зато теперь нахлынула запоздавшая злоба. И жажда мести.

Сейчас я расквитаюсь с ним за все!

— Ну, оборотень в погонах, располагайся! Разговор у нас будет долгий и вдумчивый. Присесть не хочешь? — Я быстро оглянулся. — Стульев нет, уж извини, зато вот эта штука тебе больше подойдет!

Я толкнул его к урне с окурками. Вокруг нас тут же образовалось пустое пространство.

— Ты чего? — жалобно (и очень тихо) спросил лейтенант. — Перестань… Тут нельзя…

Я прямо не узнавал прежнего наглого змея. Может, он отвлекает меня, а сам готовится превратиться и напасть? Что ж, я готов сразиться! Хоть со змеем, хоть с человеком — все равно, так даже и лучше…

Но мент ничего такого не делал, только мямлил и ныл. Когда его не прикрывала милицейская форма, он оказался самым настоящим трусом! Но почему он не пытается хотя бы убежать? Почему не уходит в лимб, не проваливается сквозь пол, не ныряет в стену? Почему не превращается?!

И тут при одной мысли об этом меня начало трясти. Это было похоже на тот ужас, который умел внушать Валенок, — но сейчас ужасом обдавали мои собственные мысли. «Тут нельзя превращаться», — понял я (или мне подсказали). Стены этого клуба блокировали превращение! Не удивлюсь, если и магией тут пользоваться невозможно.

Впоследствии Грег сказал мне, что так оно и есть. Именно поэтому (в том числе поэтому) взрослые продвинутые драконы избегают клуба на Лиговском. Они слишком сильно завязаны на магии — настолько сильно, что, лишившись ее, чувствуют себя почти увечными. А молодым драконам терять нечего — они и так ничего не могут и не умеют.

Лигейя права — место было далеко не такое простое, как мне показалось поначалу.

Но тогда я отметил эту мысль лишь самым краем сознания. Все внимание было сосредоточено на лейтенанте. Убедившись, что он не удерет, я схватил его за плечо и выволок из толпы в темный тамбур возле входной двери.

— На этот раз, гад ползучий, — прошипел я, — ты ответишь на все мои вопросы. Во-первых, про своего лорда. Кто он такой? Как его имя? Где его искать? Короче, выкладывай все, что знаешь!

— Я не…

— А второй вопрос — про змееныша!

— Какого еще змееныша? — пискнул он.

— Моего!!! — заорал я. — Ты ведь в курсе, правда?! Что ей сейчас грозит? В чем опасность?!

Толпа юнцов задвигалась — кто-то энергично через нее пробирался. Кажется, бармен. Я увидел его рыжую шевелюру, потом пылающие глаза и застыл — они были цвета латуни!

Мне запоздало вспомнился совет Валенка — помалкивать о дочке в присутствии посторонних драконов. К счастью, в этот момент закончилась лекция Идолищева. Распахнулась дверь лектория, наружу повалил народ, и толпа стала в два раза плотнее. Я воспользовался этим и потащил мента к выходу из клуба. Лучше быстро уйти самому, чем дожидаться, пока тебя выкинут или учинят допрос!

Лейтенант среагировал на мое движение неожиданно. Он запаниковал.

— Нет! — Он вцепился мне в руку. — Не надо на улицу! Мне туда нельзя! Меня там…

Но я был так зол, что даже не заметил абсурдности его поведения. Я знал одно: сейчас мы выйдем во двор, и там я выбью из него все ответы. А потом начищу морду — исключительно для собственного удовольствия!

На выходе случилась небольшая заминка — по крутым ступенькам, ведущим из полуподвального помещения на воздух, мог подняться только один человек. Мгновение поколебавшись, я вытолкнул мента перед собой. Он, скуля и спотыкаясь, устремился наверх.

Я отвлекся буквально на секунду — придержал за собой дверь. А когда обернулся, ни на лестнице, ни во дворе, ни в небе никого не было.

Лейтенант исчез бесследно.

Глава 3

НАДО БЫТЬ ВНИМАТЕЛЬНЕЙ!

Следующим вечером после похода в драконью нору я возвращался с работы — шагал себе не спеша, то и дело поглядывая на небо. Было жарко и душно, парило. На западе над новостройками Лахты клубились сизые тучи. Неужели первая гроза? Пора бы уже! Я с детства обожал грозы. Всякий раз, как слышал вдалеке раскаты грома, в душе нарастало радостное волнение — что-то будет! На этот раз точно будет! (Что именно «будет», я, естественно, понятия не имел.) Есть примета: увидеть радугу — к удаче. А для меня к удаче было увидеть молнию. И еще ужасно хотелось оказаться в самом сердце грозы, чтобы молнии били совсем рядом, в деревья, антенны и фонарные столбы…

Помнится, бабушка не разрешала торчать во время грозы на улице, гнала в дом, пугала рассказами из жизни: «…а потом нашли того мальчика на балконе мертвого — молния вошла в висок, вышла в пятку, даже ресницы у него сгорели…» «Кла-а-ас!» — восхищенно говорил я, представляя на месте «того мальчика» себя, с головы до пят наполненного нестерпимым для глаз небесным огнем — только, конечно, живого. Более чем живого!