Леонид Кудрявцев - Эмиссар уходящего сна Страница 7

Ну так нет же. Есть у меня еще одно средство. Вот только мне не очень хотелось его пускать в ход. Если глубинная сущность решетки окажется сильнее...

— Я хотел спросить, откуда они взяли такое имя? Ты знаешь, что это...

— Имя, приносящее удачу стражам порядка. А мои родители уже при моем рождении знали, кем я буду.

— Такое случается редко, — сказал я.

— Они знали, — стоял на своем Клинт Иствуд.

Ну, если ему так хочется...

— Вполне возможно, вполне возможно, — промолвил я. — Кстати, чем эта история может для меня закончиться? Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Сейчас?

— Да.

Страж порядка пожал плечами.

— Видишь ли, как решит касик сна, так и будет. Он, конечно, судья суровый, но я бы не советовал окончательно терять надежду. Думаю, если ты проявишь добрую волю и сумеешь ему понравиться, то все может обойтись, десятью годами работ на благо обитателей сна. Ну и конечно, возмещением ущерба хозяину едальни. Значит, стоит прибавить сюда еще года четыре. Не так уж и плохо. В старые времена... Сказать, что могло тебя ждать в старые времена?

— Говори, — сказал я.

Пусть чешет языком. Лишь бы только не пытался мне помешать совершить задуманное. Четырнадцать лет — слишком много. Нет, этого я себе позволить не могу. И значит, ничего не оставалось как рискнуть.

— Так вот, — сказал страж порядка. — В старые времена подобных тебе ловкачей, если они попадались...

Осторожно, стараясь не привлекать его внимания, я опустил руку в карман, нащупал там золотую монету, а потом, повернувшись к решетке, прижал ее к ней, прикоснулся к ржавому железу золотым кружочком из реального мира.

Удача была на моей стороне. Монета у меня в руке на мгновение словно бы исчезла, перестала существовать, а потом опять возникла, но теперь уже исчезла решетка. Навсегда.

Вот так-то!

— Стой! — взвыл у меня за спиной Клинт Иствуд. Поздно! Теперь меня уже не остановить,

Я шагнул в перемычку, для верности сделал по ней пару шагов и лишь потом оглянулся.

— Надул, да? — спросил страж порядка.

Он уже стоял у меня за спиной, чуть ли не вплотную, но меня это ничуть не пугало, поскольку здесь он уже не был в своем праве. Здесь он не мог меня даже пальцем тронуть.

— А как ты думал? — сказал я. — Конечно, надул.

— Монета? Ты уничтожил решетку с помощью монеты из реального мира?

— Ну конечно, — сказал я, снова поворачиваясь к нему спиной.

Некогда мне тут было заниматься разбором полетов. У меня теперь были деньги и у меня, конечно же, теперь были дела в других снах. Неотложные дела.

— Мы еще встретимся, — послышалось у меня за спиной, когда я двинулся прочь от уходящего сна.

— Обязательно, — пробормотал я. — Когда рак на .горе свистнет.

— Раньше, значительно раньше, — гнул свое страж порядка. — Жди! Скоро встретимся.

3

Верзила с улыбкой, почему-то здорово напоминающей о «золотом детстве» и неизбежной, ежедневной ложечке рыбьего жира, сказал:

— А потом лапки зеленых дроздов надо вымочить в солнечном свете и, отжав, обязательно в полной темноте, поместить на полчаса в решетчатый каганец, для кипячения на горниле нежности...

— Неправда, — прервал его коротышка, самой что ни на есть гномьей наружности. — Горнило не должно быть нежным. Наоборот, для того чтобы лапки покрылись особой, хрустящей корочкой, их надо поместить на горнило безграничного терпения...

— Неправда тут ваша... — вмешался кто-то с дальнего края стойки. — Как сказано во втором томе «Изящных кулинарных забав»...

Я соскользнул с табурета и пошел прочь.

Нет, вот такие разговоры уже не про меня. Ничего я не понимаю в изящной кулинарии. А начинать не стоило. По слухам, только начальный курс требовал двадцати лет напряженного, ежедневного изучения.

Кто-то сказал мне в самое ухо:

— После того как в названиях его песен три раза подряд очутилось слово «ребенок», всем стало понятно, что дело нечисто.

Я даже не повернул головы.

И это меня не касалось. Мне бы со своими догадками и своим пониманием мира разобраться. А также со своими тайными желаниями и своими невидимыми, но несмотря на это кровоточащими ранами.

Я ухмыльнулся.

Можно подумать... Прямо современный Чайльд Гарольд какой-то. Кровоточащие раны... Нет, это я хватил.

Вот проблема у меня была, и проблема большая. Раздобыть птицу-лоцмана. А потом вернуться... Стоп, все Должно быть по порядку, все надо начинать сначала.

Птица-лоцман. На данный момент я не мог даже представить, как ее можно получить. Что для этого сделать? К кому обратиться? Птицами-лоцманами обладали, к примеру, инспекторы снов и прочие, не менее крутые ребята. Причем если кто-то из них лишался своей птицы-лоцмана, то вернуть ее было очень и очень нелегко. Даже такому крутому парню, как инспектор снов. А вот как это сделать мне...

Я толкнул дверь и, выйдя из бара, с удовольствием вдохнул свежий, ночной воздух.

Ну вот, а теперь надо решить, чем заняться, У меня есть некоторые деньги, и я свободен. Что еще нужно? Можно, к примеру, отправиться в архивы жрецов Гипноса и продолжить поиски сведений о птицах-лоцманах. Может быть, мне повезет, и я обнаружу ту самую «голубиную книгу». Вдруг я наткнусь на нее почти сразу? Может быть, меня от нее отделяет всего лишь шаг? Я крякнул.

Сомнительно. Учитывая, какие эти архивы огромные — весьма Сомнительно. Копаться мне в них еще и копаться. Может быть, до самого конца жизни. Особенно если то и дело приходится отвлекаться и заниматься пополнением своих финансовых запасов. А без этого — никак. Надо питаться, да и жрецы в архивы бесплатно не пускают. Меркантильные они, это жрецы Гипноса. Впрочем, когда это и какие это жрецы не были меркантильными? Даже в реальном мире. Особенно в реальном мире.

Кинувшийся было на меня из темноты пострах, с горящими неестественным красным огнем глазами, резко остановился и захлопнул уже открывшуюся для истошного крика зубастую пасть.

— Ослеп? — спросил я.

— Перепутал, — мрачно сказал пострах. — Понятное дело, прошу извинения. Сам понимаешь, сон средней страшноватости. Конечно, не кошмар, но все-таки... Конкуренция. И приходится шевелиться. И недолго кого-нибудь принять за посетителя. Ну, знаешь, из тех, которые появляются, чтобы пощекотать нервы.