Ольга Кай - Саоми Страница 7

— Твоя очередь, — говорит старик.

Мальчик словно не слышит его слов, по крайней мере, его реакция не заметна до того момента, когда он вдруг срывается с места и нападает, почти мгновенно оказываясь в другой точке пространства. Его учитель успевает уклониться, и мальчишка, пролетая цель, падает, клубочком перекатывается по пыли и встает, как ни в чем не бывало, чтобы броситься снова. Ему очень хочется застать учителя врасплох, потому что никакая похвала не будет лучше собственного осознания достигнутого результата. Пока ему это не удавалось.

Учитель снова отклоняется, но теперь мальчишке приходится и самому, неосторожно раскрывшись, уходить от встречного выпада. Это почти получилось, но в последний момент ученик, неловко поставив ногу, оступился и упал. И снова клубочком в сторону, подальше от противника…

— Неплохо, неплохо, — улыбается Учитель, и заметно, что он действительно доволен, но мальчишка не видит причин для подобной похвалы и снова сосредоточенно выбирает момент для следующей атаки…

— Учитель обучал императора совсем не школьным наукам, хотя правителю тогда лет было столько, сколько и простому школьнику. Учитель знал многие тайны, которые редко открываются людям: и об устройстве мира, и о человеческой душе, о принципах управления и влияния на людей. Он передавал эти знания своим ученикам. Не всем, наверное…

Он замолчал, в который раз за последнее время пытаясь понять, а чему же обучал Учитель его самого, потому что Ярат помнил только уроки по самым что ни на есть общеобразовательным предметам, разве что изучали они науки глубже, чем в обычной школе. И еще другие уроки, что проходили на площадке в яблоневом саду, а после переезда в большой город — в просторном зале на первом этаже городского дома Учителя. Эти занятия должны были помочь ему не только выжить, но и сохранить свободу, однако, как Ярат успел убедиться на собственной шкуре, даже он мало что может противопоставить вооруженным арбалетами людям на открытой местности. Учитель… тоже, наверное, не мог, а иначе как удалось его не только арестовать, но и удержать в сырой темнице долгих три дня, а потом лишить жизни?

Инга с заметным нетерпением ожидала продолжения рассказа, хотя Ярат справедливо не считал себя хорошим рассказчиком. Но девушка впервые проявляла подобный интерес к чему-либо с того страшного утра, от которого ее сейчас отделяло всего-то около полутора суток да с тридцатник пройденных верст. Лес, небольшой в поперечном переходе, до сих пор не закончился потому, что путники шли вдоль. В непогоду не хотелось выходить из-под защиты лесной кроны, да и после произошедшего в окрестных поселениях, наверняка, навели шороху имперские служаки, и человеку с разными глазами опасно появляться на их улицах.

— А еще Учитель был непревзойденным мастером в бою, и, я полагаю, император опасался того, что, недовольный его действиями Учитель организует и обучит собственную армию. А может и не армию, но нескольких человек, которые будут представлять для правителя серьезную угрозу, получат те же знания, что и император, а в поединке смогут противостоять и ему, и личным императорским телохранителям.

— Разве Учитель собирался это сделать?

— Не знаю, — Ярат снова пожал плечами. — Как будто нет. Но кто знает, может, когда-нибудь и сделал бы.

Он действительно не знал, собирался ли Учитель вмешиваться в то, что происходило в стране "именем императора", но надеялся, что какие-то планы все-таки были. Потому что иначе пришлось бы поверить, что некогда уважаемый и любимый им мудрец предпочел созерцательное бездействие.

— Возможно, император опасался не зря, — задумчиво проговорил он. — Потому что Учитель успел подготовить ему достойного противника. За несколько месяцев до своего ареста он рассказал мне об этом.

— Ты его знаешь? — встрепенулась Инга. — Хотя бы имя?

Ярат покачал головой.

Плавно покачиваясь на фитильке, огонек освещал уютный кабинет, обставленный изысканной мебелью темного дерева. Блики плясали на позолоченных завитушках, на шелке тяжелых портьер, на граненом хрустале кувшинов, ваз, бокалов, что прятались за стеклянными дверцами старинного серванта.

Старик сидел в своем любимом кресле, которое кочевало с ним из дома в дом, ноги стояли на столь же любимом овальном ковре темно-красного цвета с плотным ворсом. Высокий, седовласый Учитель нисколько не изменился за последние годы, да и в его ученике без особого труда можно было узнать того самого мальчишку, который безуспешно пытался достать в атаке своего умудренного опытом противника, застать врасплох. Теперь ему это удавалось, хоть и с трудом, но каждый раз казалось, что Учитель подарил ему победу, поэтому и удовлетворение не приходило, и постоянно стучалась мысль, что до настоящего совершенства очень и очень далеко.

Ученик был уже давно не мальчишкой — в свои двадцать лет он выглядел старше, потому что лицо его почти всегда сохраняло сосредоточенное выражение: голубые глаза с пышными ресницами чуть прищурены, брови слегка сдвинуты к переносице. Длинные черные волосы блестящей волной спускаются по спине, но пряди со лба и висков гладко зачесаны назад и схвачены на затылке кожаным ремешком — такая прическа лишь добавляет молодому человеку строгости. А в особенности новая синяя мантия школьного учителя, честью носить которую он так гордится…

— …Да, Ярат, император хочет, чтобы я вернулся во дворец и обучал верных ему людей, а также наследника.

— Разве это плохо? — младший приподнимает брови в искреннем удивлении. — Ведь если вы будете воспитывать наследника, будущего императора, то…

— Я не буду его воспитывать — мне не дадут этого делать в той мере, в которой этого хочется мне самому. Нет. Я буду только обучать. И обучать хорошо, иначе я не могу. Так, как обучал и нынешнего императора.

В комнате надолго воцаряется молчание. Ярат знает, что его учитель постоянно мучается чувством вины за то, что доверил знания людям, которым нельзя было доверять.

— Император не простит мне отказа.

Ярат хмурится сильнее и, вскочив с кресла, принимается ходить по комнате.

— Значит, надо что-то придумать, как-то избежать… Ведь вам нельзя идти во дворец, Учитель. Вы просто не вернетесь оттуда!

— Так и есть, — склонив седую голову, старик наблюдает за своим учеником, которого дети в школе уважительно называют "учитель Вонг".

— Вы можете не поехать в столицу…

— Нет, Ярат, не могу. Император знает, как заставить меня явиться во дворец, и я не хочу давать ему повод доказать мне свою власть.