Анна Хель - Дорога к предательству Страница 7

— Скажи, все д'рахмы ярые человеконенавистники?

Дарлема тихо засмеялась:

— Мы с Алом сама доброта. В Акагаане люди становятся рабами… если не трупами. Тебе еще многое предстоит узнать об этом мире.

Я не нашлась что ответить. Если все обстоит именно так, как говорит д'рахма, то глубина причинного места, в которое меня волею судьбы занесло, куда больше, чем можно было предположить. Путешествовать по миру с парочкой разыскиваемых преступников, да еще и откровенных мизантропов — явно не лучший расклад. Тем не менее, конфликт с Дарлемой придется признать целиком и полностью моей ошибкой. Как говорится: в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

— Может быть уже поздно, но… прошу принять мои извинения. Ты совершенно права. Я еще очень многого не знаю и не могу понять. Поэтому давай попробуем начать сначала?

— Хочешь, значит, в дружбу поиграть? — неприятно ухмыльнулась Дарлема.

— Нет. Я всего лишь попытаюсь понять тебя, а ты меня, без никому ненужных конфликтов. Идет?

— Хорошо, — произнесла д'рахма спустя несколько секунд молчания. — Извинения приняты.

— В таком случае, — я не смогла сдержать коварной улыбки. — Как на счет прогуляться в город, пока наш соня пребывает в мире грез?

— Тебе напомнить, в каком положении мы находимся? К тому же, оставлять его спящего…

На лице Дарлемы промелькнула тень сомнения, послужившая сигналом к действию. Д'рахма явно засиделась в компании брата и была совсем не прочь нарушить негласные правила.

— Сами же утверждаете, что этим трактом пользуются только люди. А насколько Д'рахм физически превосходит человека… я имела сомнительное счастье лицезреть!

— Излишняя наблюдательность еще никого до добра не доводила.

— Ну так что? Пойдем? Никакого шума, только посмотреть.

— Тьма с тобой, — сдалась на уговоры д'рахма. — Выдвинемся через два часа, иначе протоптаемся у городских ворот до самого рассвета.

— Да хоть через три! Тебе ведь лучше знать.

Ветер вдруг разгулялся, и я почувствовала, как холод пробирает тело до костей. Откровенно говоря, не было ни малейшего желания дожидаться подходящего времени. Напротив, не раз губившее меня любопытство требовало немедленно сорваться с места и нестись на всех парах к городским стенам.

Дара пружинисто поднялась на ноги, а затем неспешным шагом двинулась к поклаже. Внезапное одиночество натолкнуло на мысли о прерванном сне. Я стала всматриваться в пламя костра, стараясь моргать как можно реже, чтобы случайно не заснуть. Огонь яростно отплясывал безумный танец, в его глуби стремительно проносились жизни целых народов, возвышение и падение великих империй… Пребывая в некоем подобии транса, я протянула руку и без колебаний сунула ее прямо в огонь. Удивительно, но вполне ожидаемой боли не последовало, лишь приятное тепло обволокло ладонь. Нездоровое любопытство спровоцировало жажду эксперимента. Вдоволь наводившись рукой туда-сюда и насмотревшись, как плазма мгновенно залечивает нанесенные ей раны, я зачерпнула её ладонью. Небольшой огонек заплясал в руках, живя своей жизнью и пробуждая в моей душе необузданный восторг.

— Чем бы дитя не тешилось, — фыркнула прямо за спиной Дарлема.

Голос д'рахмы вывел меня из близкого к безумию состояния, и огонек, до того вызывавший столько ликования, оказался откинут в сторону. Уже намокшая от росы трава с шипением поглотила его, а Дарлема с легким смешком притоптала чуть подпаленную растительность.

— А… это как?

— Молча, — тихо хохотнула д'рахма. — Но рекомендую впредь быть осторожнее. Хорошо, если просто свихнешься на почве нежданно свалившегося могущества. Большинство самоучек умудряется в рекордные сроки стать жертвами своих же потуг.

Я нервно сглотнула и зареклась больше не проводить столь сомнительных экспериментов. Тем временем, на горизонте забрезжил свет, давая понять, что прошло вовсе не пять минут, как мне казалось, а минимум два часа. Дарлема устремила взгляд к светлеющему небосводу и дала вожделенную команду к сборам:

— Выдвигаемся. У тебя есть пять минут.

Я бодро вскочила на ноги и засуетилась. Впрочем, предвкушение первого выхода в люди несколько омрачилось перспективой сесть в седло. Вот только человеческое любопытство во все времена считалось страшной силой и я, стараясь не думать о боли во всем теле, смирилась с необходимостью пользоваться местным способом передвижения. Все лучше, чем преодолевать километры своим ходом.

Совсем скоро показалась городская стена. Нет, не просто неубедительная стеночка, а целый каменный монстр, из-за которого возносился величественный шпиль башни. Массивные ворота наводили на мысли о длительных осадах и невзятых замках. Хранители покоя горожан, упакованные в латы, словно в консервные банки, сонно поежились под моим азартным взглядом. Еще бы, ведь никогда не видела на людях столько железа сразу. Впрочем, сонливость ничуть не помешала стражам содрать с двух ранних путниц несколько монет.

Слух ласкал мерный стук копыт о вымощенную булыжником мостовую, которая вела на главную площадь. Восхищение местными дорогами продлилось недолго. Как водится, чем дальше от центра, тем хуже проходимость. Большинство улиц камня никогда и не знало, его заменяла утоптанная за долгие годы земля.

У мрачного на вид здания толпились нищие в оборванных лохмотьях и обязательно находился прохожий, готовый бросить какую монетку. Монетка, в свою очередь, жадно сгребалась грязными пальцами и исчезала в дырявых карманах. По всей видимости, они были не такие уж дырявые.

В толпе то и дело мелькали подобные нам путники — дорожная одежда и усталый вид говорили сами за себя.

Д'рахма, которую явно забавляло мое детское любопытство, иронично поинтересовалась:

— Как тебе городок?

— Потрясающе! Кто бы мог подумать, что в жизни это будет выглядеть так, хм, даже не знаю… внушительно, что ли.

Дарлема усмехнулась:

— Полагаю, внушительный завтрак порадует тебя еще больше?

Предательски заурчавший живот ответил сам за себя.

— Кстати говоря, что на счет языкового барьера? То, что с вами ничего не мешает общаться я еще могу понять, а вот как на счет остальных?

— Хм… по всей видимости это своеобразный закон мироздания. Ты вполне можешь общаться на общем языке. Единственным ограничением является письменность ее, при желании, придется изучать самостоятельно.

— Но как так?

— Не знаю, — пожала плечами д'рахма. — Я не маг. Не беспокойся, еще представится возможность узнать об этом больше. А сейчас, давай-ка свернем вон там…