Майя Зинченко - Монах Страница 7

А теперь Рем лежит на земле в луже собственной крови. Словно и не жил никогда.

– Ты был другом этого парня, верно? - Смотрящий пытливо заглянул Клементу в глаза, но не увидел там ничего, кроме скорби. - Не торопись разделить его участь.

Футляр с тихим стуком выпал из ослабевших пальцев, но его владелец не заметил этого. Один из братьев осторожно подошел к монаху, и мягко обхватив его за плечи, отвел в сторону. Подальше от тела.

Больше Клемент ничего не помнил. Последующее несколько суток выпали из его памяти. Он не отвечал на вопросы, и казалось, действительно не замечал, что вокруг него происходит. Неподвижным пустым взглядом он смотрел вдаль, на что-то, видимое лишь ему одному. Когда его обследовал врач, то пришел к неутешительному выводу, что у него глубокий шок, вызванный смертью друга. Когда он выздоровеет и вернется в реальный мир, не знает никто.

Монаха отвели в комнату, уложили на кушетку и оставили одного. У монастыря и без того хватало проблем. Убийство Рема всех выбило из колеи, если не сказать больше. Своим поступком Пелес добился желаемого - больше никто не решался перечить Смотрящим.

К вечеру у Клемента начался сильный жар, и он принялся метаться по своему жесткому ложу. В его сновидения пришли кошмары.

Я вижу океан, медленно перекатывающий свои волны, вязкие и тягучие, словно свежая смола. Меня повсюду окружает кроваво-красная вода, и синее-синее небо над головой. Я медленно погружаюсь в воду, и не могу пошевелиться. Скоро я утону, захлебнувшись в этом океане. Мне не страшно, скорее даже интересно, какого это будет… Ведь я еще никогда не тонул.

Вот вода подкатывает к самому подбородку, еще выше, и я чувствую на своих губах ее соленые брызги. Конечно, так и должно быть, вода в океанах всегда солоноватая, с неуловимым привкусом меди. Вода достигает подбородка, я пытаюсь приподнять голову повыше и вдруг вижу Рема. Его лицо искажено страхом, он тоже тонет в этих вязких волнах.

– Помоги мне! Клемент! Вытащи меня отсюда! Быстрее!

– Я ничего не могу сделать! - кричу я в ответ.

Друг из последних сил тянется ко мне и протягивает руку, которой хватает мое плечо, и мы оба погружаемся под воду. Я пытаюсь освободиться из его цепких пальцев, но он сжимает их все крепче. Вода в океане совсем не мутная, как мне казалось поначалу, а прозрачная и сквозь ее красноту я вижу, что Рем улыбается. Теперь он спокоен.

Мы оба тонем. Странное дело - под водой сияет свет, и он движется к нам. Меня он пугает, в нем есть что-то зловеще. Сквозь толщу воды видно, как сияние неминуемо приближается к моим ногам.

Воздуха почти не осталось. Легкие разрываются от боли, и голос Рема звучит в моей голове: "не сопротивляйся, позволь им сделать это быстро". Я не выдерживаю и кричу. Свет обволакивает меня, он настолько ярок, что сквозь кожу и мышцы видны кости, он просвечивает тело насквозь.

Вода исчезла, под ногами твердый пол, усыпанный несколькими охапками соломы.

Где же я? Рядом со мной каменная стена, от нее веет ледяным холодом и сыростью. Ощутимо пахнет плесенью и даже во рту стоит ее терпкий привкус.

Мои ноги скованы толстой цепью, один конец которой продет в железное кольцо на стене, а другой тянется к Рему. Мы в тюрьме. Мой друг отвернулся от меня, его лицо спрятано в тени, но я-то знаю, что это он.

– Почему ты подвел меня? - такого грустного голоса я не слышал ни от кого прежде. - Теперь мне придется стать одним из них.

– Рем, друг мой, о чем ты говоришь?

Он медленно поворачивается, и я вижу, что вместо лица у него череп с пустыми глазницами. Волосы висят клочками, зубы темно-желтого цвета.

– Ты же не оставишь меня здесь, правда? - свистящим шепотом спрашивает череп и согнувшись ползет ко мне. - Будем вместе как раньше, ведь мы же хотели путешествовать из города в город. Вдвоем. И никакие опасности нам не страшны, потому что у меня будет верный друг, на которого я смогу положиться. Дорога не будет скучной.

Это не Рем, это оживший скелет, забравший себе голос Рема. Я хочу убежать от него, но не могу, ведь мы соединены с ним одной цепью. Ужас связывает мое тело.

– Думаешь, в могиле удобно лежать? - кричит скелет и смеется. - Ты это сейчас узнаешь. Я вырою ее для тебя вот этими вот руками!

Мне становиться дурно, стены тюрьмы тают. Я уже не вижу ничего кроме его черных глазниц, в которых загораются красные точки, словно кто-то невидимый раздувает угольки в очаге.

– Уйди! Оставь меня в покое! - кричу я, но мой голос тише мышиного писка.

– Покой еще нужно заслужить. Это самое дорогое, что есть на свете. После смерти не будет покоя, нет… - казалось, череп улыбается. - Я покажу тебе, что происходит по ту сторону.

Он толкает стену ногой, и камень рассыпается на мелкие кусочки. В лицо дует свежим ветром.

– Клемент, не бойся… Ты только посмотри как здесь красиво. Время ничего не значит, его вообще не существует. Посмотри…

Я не хочу смотреть, но что-то заставляет меня раскрыть глаза помимо воли. Передо мной бескрайнее поле спелой пшеницы. Золотые колосья клонятся к земле под собственной тяжестью. Над полем простирается свинцово-серое небо, которое то и дело пронзают яркие всполохи огня.

– Умри и все это будет твоим, - прошептал чей-то незнакомый голос вкрадчиво.

Я стремительно обернулся, но никого не увидел.

– Мы останемся невидимками до тех пор, пока ты не позволишь нам явиться. Тебе нужно только пожелать. Скажи одно единственное слово… Мы тотчас встретим тебя. Скажи слово…

– Явитесь.

И тотчас поле заполнили ряды ужасных мертвецов. Они разлагались, разваливались на части, падали, но каждый раз на их месте возникали новые.

– Ты один из нас, - дружно стонали они.

– Нет!

Я обернулся, но сзади меня ждала точно такая же картина. Лица у мертвецов стали меняться, плавиться и так до тех пор, пока на меня не уставились тысячи и тысячи Пелесов. Их глаза и губы двигались синхронно, словно отражения в многочисленных зеркалах. Глава Смотрящих нагло усмехался.

– Тебе пришел конец, - сказал он. - Ты посмотрел нам в глаза. Это была твоя последняя ошибка. Встречай же его…

И тут вдалеке, на самом краю горизонта я заметил худого бледного человека, одетого во все черное. Он тоже увидел меня и сделал шаг навстречу.

Захлебываясь в жутком крике я проснулся. Чудовищное сновидение завершилось. Передо мной был снова белый полоток.

Патрик смочил губку в слабом растворе уксуса и заботливо вытер ею лоб Клемента. Из него получилась отличная сиделка. Монах обнаружил, что больной чуть приоткрыл глаза и от радости едва не выронил губку из рук.

– Очнулся! Какое счастье! Тебе уже лучше? По сравнению со вчерашним днем жар заметно уменьшился.