Олег Авраменко - Игры Вышнего Мира Страница 7

— Теперь, пожалуйста, ляг и расслабься.

Без всяких возражений Герти подчинилась. При этом подол её платья закатился, обнажив выше колен босые ноги. Она и не подумала его поправлять — то ли не заметила, то ли ей было всё равно.

Поскольку девушка не противодействовала ему, Марку без особых усилий удалось ввести её в транс. Справившись с этой задачей, он дождался, когда Герти погрузится в глубокий сон, а затем принялся воздействовать на неё тестовыми заклятиями, внимательно наблюдая за реакцией её ауры, которая после каждой порции чар начинала пульсировать и переливаться всеми цветами радуги.

Для князя Виллема, смотревшего на происходящее глазами обычного человека, зрелище было ничем не примечательное. Герти крепко спала, а Марк сидел неподвижно и сосредоточенно глядел на неё, лишь время от времени беззвучно шевеля губами.

Так прошло около четверти часа. Наконец Марк справился со всеми тестами, некоторые из них, самые сложные, для пущей верности повторил снова, после чего тихо вздохнул, откинулся на спинку стула и устало прикрыл глаза. Будить Герти он пока не стал.

— Ну что? — напряжённо спросил князь.

— Я устроил проверку по полной программе, — ответил Марк, не раскрывая глаз. — Никаких признаков одержимости не нашёл.

— Значит, она чиста? Это полностью доказано?

Марк немного помедлил, затем неохотно распахнул глаза и повернулся к Виллему.

— Многие люди, — заговорил он, — часто путают одержимых с чёрными магами и ведьмами. Но это разные вещи. Одержимые находятся под непосредственным контролем тёмных сил, они по существу марионетки, куклы, которыми руководят со стороны. Как правило, одержимыми становятся насильно, хотя бывает, что в рабство к Нижнему Миру идут добровольно — но так поступают только обычные люди или ведуны со слишком слабым магическим даром, которые заведомо неспособны выдержать Чёрное Причастие, оно их убивает. Совсем другое дело — чёрные маги и ведьмы. Они тоже связаны с Нижним Миром, но совершенно иначе; они его слуги, а не рабы. При обычных обстоятельствах эту связь нельзя обнаружить никакими тестами, она проявляется только в тех случаях, когда колдун сам взывает к инфернальным силам.

— Значит, вы всё ещё допускаете, что Герти может служить Нижнему Миру?

— Теоретически это не исключено. Но на практике… — Марк пару секунд помолчал. — Я бы сказал, невозможно. И не только потому, что она ещё девственница, хотя это тоже весомое свидетельство в её пользу. — Он мельком взглянул на обнажённые ноги девушки. — Проверять не буду, я в таких делах не специалист, поэтому просто положусь на выводы ваших ведунов.

— Мой придворный лекарь говорит то же самое, — заметил князь. — А тут он уж точно специалист.

— Тем более, — кивнул Марк. — Но есть ещё одно обстоятельство, которое лично меня полностью убеждает в невиновности Герти. Она ещё слишком юна для того, чтобы без осложнений перенести Чёрное Причастие. Ей ведь лет четырнадцать, верно?

— По-моему, да, — ответил Виллем. — Насколько мне известно, Визельда появилась здесь ровно пятнадцать лет назад, и лишь через несколько месяцев у неё родилась дочь. Но что значит «несколько месяцев», я не знаю. Может, всего один, а может, и целых девять. Если хотите, спрошу у слуг, они скажут точно.

— Нет, это излишне. Четырнадцать ей лет или пятнадцать, роли не играет. В таком возрасте ритуал Чёрного Причастия неизбежно приводит к повреждению колдовского дара, и только с годами его целостность восстанавливается. Но у Герти дар совершенно не повреждён. Конечно, можно предположить, что она подверглась Чёрному Причастию ещё девочкой, лет в девять, самое большее — в десять, и чудом осталась в живых. Впрочем, ни один здравомыслящий колдун не воспримет это всерьёз. Так что с Герти, я уверен, всё в полном порядке.

— Ну и слава Богу, — облегчённо произнёс Виллем. — Теперь остаётся только получить официальное подтверждение.

— Я обязательно заеду на пост, — твёрдо пообещал Марк. — Если понадобится, буду настаивать, чтобы они связались с королевой Ингой. Хотя не думаю, что придётся прибегать к такому крайнему средству. — С этими словами он поднялся. — А теперь, князь, если вы не возражаете, я хотел бы поговорить с Герти наедине.

Виллем возражать не стал и немедленно вышел из комнаты, оставив Марка и девушку вдвоём. Марк присел на край кровати, поправил на Герти платье и медленно вывел её из транса. Очнувшись, она не сделала ни малейшего движения, лишь открыла глаза и безучастно уставилась в потолок.

— Я закончил проверку, Герти, — сказал Марк. — Ты не одержимая.

— Для меня это не новость, — сухо ответила она.

— Это ещё как посмотреть. Ты могла и не догадываться о своей одержимости. Раз твоя мать…

— Нет! — резко перебила его Герти. Впервые с момента знакомства на её лице отразились эмоции, а в глазах мелькнули молнии. — Это ложь, всё ложь, я не верю ни слову! Мама была хорошей! Она делала людям только добро… а её убили! И меня хотели убить… Люди такие злые, подлые, жестокие…

Девушка повернулась к нему спиной и уткнулась лицом в подушку. Плечи её вздрагивали от еле сдерживаемых рыданий. Марку очень хотелось погладить Герти, но он понимал, что это не лучшая идея. Его попытка утешения могла вызвать обратный эффект и спровоцировать истерику.

— Ладно, не будем говорить о твоей матери. Я её не знал и при тех событиях не присутствовал. Лучше поговорим о тебе. Почему ты не убежала, когда тебя собирались сжечь? Со своими способностями ты вполне можешь постоять за себя.

— А зачем? — не оборачиваясь, сказала Герти. Судя по тону, её вновь охватила апатия. — Зачем бежать?

— Чтобы жить.

— А зачем? — снова спросила девушка. — Зачем жить? Вокруг только зло и несправедливость. Вокруг злобные, бездушные люди… я их так ненавижу!

— Брось это! — строго произнёс Марк. — Люди бывают разные. Да, есть самодур-пастор и глупые крестьяне, которые пошли у него на поводу. Но есть и князь Виллем, который сломя голову примчался из Хабенштадта, чтобы спасти тебя. Есть мальчишка Курт и его старший брат, чьего имени я не знаю, которые верят в твою невиновность. Кстати сказать, именно Курт убедил меня заехать в Вальдшлос и помочь тебе. Так что не суди обо всех людях по их худшим представителям. И не думай о смерти, тебе ещё рано об этом думать. Всегда найдётся для чего жить, всегда найдутся те, кто будет рад самому факту твоего существования. У тебя ведь есть родственники?

— Может, и есть, но я о них не знаю. Мама ничего не рассказывала — ни откуда она, ни кто мой отец. Говорила, позже, когда я повзрослею… А теперь уже никогда…