Павел Буркин - Полночь мира (=Пепел Сколена) Страница 7

  Друзья спустились ниже. Нижняя палуба была остеклена, сюда ветер не задувал. И, конечно, было яблоку негде упасть, особенно у бара. Найти свободное место оказалось непросто. Валя-Наливаля достала первую бутылку. Расставила пластиковые стаканы и неторопливо разлила Огненную Воду.

  - А закуска? - поинтересовалась Вика.

  - После первой не закусываю, - храбро ответил Михаил.

  - Ну, за меня... то есть за нас, - провозгласила тост Вика. - Чтобы у каждого из нас было все, что он хочет, а не было только врагов и похмелья. И за литературный успех. Кстати, там будет о чем?

  - Ну, - выдохнув после первого стакана, произнес Миша. - Много о чем. Была страна. Ее растащили правящие мародеры, самого удачливого из которых звали Амори. Он прибрал к рукам несколько провинций, притом рассматривал их исключительно как объект грабежа. В итоге самая униженная провинция, Верхний Сколен, восстала. Возглавила восстание Эвинна Верхнесколенская, решившая восстановить страну. Но потерпела поражение и была казнена. Впрочем, и Амори лишился сына: тот сначала бежал от деспота-отца, потом встретился с ней и влюбился.

  - Словом, брат пошел на брата, а сын на отца, - резюмировал Олег. - И бысть сеча зла... Интересно, сколько книжек примерно с таким сюжетом вышло в этом году?

  - Можно же рассказать с разных точек зрения. И героиня может быть разной, и король, и остальные. И сама страна...

  - Может, хотя бы не людей взять, а... ну, циклопов, там?

  - Я же для людей пишу, а не для циклопов!

  - А героиню не жалко? - спросила молчавшая до сих пор Валя. - Может, не надо так жестоко?

  - А как? Если все будет трали-вали, не зацепит. По себе знаю. Надо, чтобы пожестче было. Подчеркнуть жестокость эпохи, а потом показать, что и в эту эпоху было можно любить, надеяться и бороться за правду. И вообще, - произнес Миша. Говорить с каждым словом становилось труднее, в голове шумело, язык еле ворочался. "Быстро как действует... Неужто паленая, или подмешано что?" - М-мне надо н-на в-воздух, - запинаясь, продолжал он. - Накурили тут... Я быстро...

  - Наш скальд уже готов, - томно протянула Вика и, приподнявшись, поставила ему на щёку мерцающую розовую печать. - Хорошая выйдет книга.

  - Не пейте ее, она паленая, - произнес Миша, уже не понимая, что имеет в виду, водку ли, книгу ли. Но его никто не услышал, водку благополучно выпили, и никто не отравился. Быть может, дело в особенностях организма? Но ведь пил же всегда, и не хуже остальных. И вроде жив остался. А тут... Да что такое? Может, станет легче, если холодный ветер проберет до костей?

  Миша не знал, что на палубе совсем другого корабля, в другое время года, в другой стране и даже другом мире такое же точно зелье выпил старый кетадрин-летописец Моррест ван Арднар? Мудрый жрец, правда, пил не ради пьянки, а чтобы избавиться от ломоты в костях. А напиток ему дал не кто иной, как капитан Дестин ван Вейверн, которому, в свою очередь, его "проиграл" в кости Эленбейн ван Эгинар.

  - Не навернуться бы, - пробормотал Миша, поднимаясь на верхнюю палубу. Только что катер влетел в туманное облако, с ночи висевшее над морем. Палуба, поручни вдоль бортов, скамейки и бухта жесткого от соли каната враз покрылись росой, холодная влага оседала и на волосах и лице Михаила, приятно холодя кожу, помогая протрезветь. Туман был нереально густым, он скрыл даже палубу под ногами. Ощущение было невероятное - будто летишь в облаках. Сердце замерло от восторга, хмель куда-то пропал. Незаметно смолк и шум мотора: сперва была абсолютная тишина, а потом появился странный, деревянный какой-то скрип и глухой, размеренный барабанный бой, миг - и к нему добавились какие-то противные голоса. Говорили, вернее, матерились, на незнакомом языке.

  ...Когда прогулочный катер "Комсомолец" выскользнул из туманного облака, на его борту не оказалось начинающего писателя Михаила Кукушкина. Зато был сбитый с толку и ничего не понимающий кетадрин Моррест ван Вейфель. Попав на борт дьявольского железного монстра, движущегося без весел и парусов, плюющегося дымом и населенного одетыми в джинсовку демонами и демоницами, он попробовал помолиться Справедливому Стиглону, Снежноголовому Кетадру и Алку Морскому заодно. Разумеется, по-кетадрински.

  Это имело роковые последствия: по прибытии в Кронштадт прямо на пристани его взяли под ручки санитары и, на всякий пожарный надев смирительную рубаху, препроводили в ближайший желтый дом. В связи с этим кетадринский мудрец не успел подсидеть своего алкского коллегу, но с другой стороны, и не отведал отравы в качестве довода в научном диспуте. Ну, а со временем, когда немного освоился с ситуацией, стал даже находить в этом удовольствие.

  Туман рассеялся так же быстро, как налетел, куда-то делся весь выпитый алкоголь - но лучше не становилось. Сперва Миша тер глаза, потом щипал себя за разные места, потом уже лязгал зубами (оказывается, здесь была то ли поздняя осень, то ли ранняя весна) - но окружающий дурдом упорно не желал пропадать.

  - Тв-в-вою мат-т-ть, - были первые слова, произнесенные им в новом мире. Ибо вместо палубы прогулочного катера он оказался в душной деревянной каюте. Пахло рыбой, солью, какими-то пыльными тряпками. Над головой виднелся почерневший от грязи потолок, рядом без удобств и излишеств расположилась единственная, привинченная к полу кровать. Из ведерка в углу остро смердело парашей - о белом друге, похоже, придется надолго забыть. Еще одним разочарованием стала кровать, напоминающая то ли скамью, прочно привинченную к полу, то ли тюремные нары. Ни простыни, ни подушки, только вместо одеяла - поеденный молью плед, на кровати явно спали, не раздеваясь и не разуваясь. М-да, если спать на такой всю ночь... И не одну, что уж темнить...

  Миша осмотрелся. Под кроватью оказался сундучок. Не без труда Миша вытянул его, приоткрыл - и порадовался. Внутри оказалась одежда, наверняка принадлежавшая прежнему жильцу каюты. Повезло и с размером: был бы он замухрышкой или, наоборот, великаном, а то и вовсе женщиной - и что тогда? Щеголять в джинсах и футболке с надписью "Запомни, браток: пузо не от пива, а для пива", да еще голубая кепочка от фирмы "Найк"? Переодевшись, Миша продолжил осмотр трофеев. Ага, книги - наверняка прежний владелец всего этого добра был интеллигентом? Если тут средневековье или что-то в этом духе, грамотность - уже пропуск в высший свет. А что тут из теплых вещей? О, здорово, нечто вроде плащ-палатки, наверняка непромокаемое, шапка, напоминающая небольшой тюрбан, а также удивительно легкая и теплая шерстяная жилетка.

  Ух ты, и меч имеется! Миша осторожно вытянул из ножен тускло блеснувшее лезвие. А наточен здорово: едва коснувшись лезвия, Миша сунул порезанный палец в рот. Ладно, меч пока подождет. Пусть лежит, а то ведь заржавеет. Пора осмотреться, куда занесла нелегкая.