Елена Лобанова - Предел Страница 7

Помнится, отец, узнав о сумме долга своего старшего сына, расплатился с дружественным Домом с таким выражением лица, как будто испытал облегчение. Правда, старший брат Нальис, получил от отца такой нагоняй, что еще долго не испытывал никакого облегчения… Нэрнису «счастливая расплата» удалась как нельзя лучше. Не желая истощать кошелек при хозяйке, он изящным движением отцепил сердцевину одного из многочисленных цветов сиори**, что проглядывали тут и там в вышивке по краю плаща.

Прикрепив, этот дорогой и прекрасно ограненный тарл*** к его плащу, любимый и щедрый дядя Далиес сказал, что молодым эльфам иногда следует иметь запас на крайний случай. Нэрнис позволил себе истолковать «крайний случай» весьма вольно. Зато это выглядело достойно — не пересчитывать деньги, не оставаться с тощим кошельком у пояса, а отцепить первый попавшийся камень, как пустяк. Особенно если учесть, что в вышивке по двум полам плаща вились среди ветвей не менее двадцати цветов сиори. Точнее — двадцать четыре. А если еще и не знать, что тарл был всего один, а все прочие опалово-розовые камни сердцевин — ни что иное, как искусное творение эльфийских мастеров стекла… То выглядел этот жест просто роскошно. Аль Арвиль гордился собой. Шикарно же, а?

Конечно, такой тарл тянул на полную сотню кварт золотом, конечно эльфийский «великолепный-щедрый-все-таки-принц» не стал мелочиться. Естественно, Малерна рассыпалась в благодарностях. Но чего ей это стоило! Количество тарлов, оставшихся на плаще, было посчитано с одного взгляда. Кошель таил в себе нечто такое, что даже и показывать не стоило, дабы не искушать нестойких смертных. Условно-благородная Бриск была близка к тому, чтобы повторить прощальный номер своей служанки — лицом в пол.

Правда, ей овладевали совсем иные чувства, не родственные смущению и любовному томлению. Сегодня её не только задели не слишком культурным обращением — её провели как девчонку. Сегодня посрамили честь рода Бриска! Малерна ни за что не сумела бы объяснить, как она сочетает несочетаемое — честь благородных с честью кабатчиков, но, по счастью, её никто не спрашивал, а сама она таким вопросом не задавалась. Свой нездоровый румянец, Фар Бриск замаскировала смущением.

Нэрнис поднялся, явно горя желанием увидеть, наконец, Великую Загадку, Тайну Предела — Мертвый город.

На этом стороны и расстались, недовольные друг другом, с полным осознанием того, что так обмануться в людях (эльфах) им пришлось впервые.

Башня оказалась тоже фальшивой. Снизу просто не было видно, что на верхней площадке имеется постройка, похожая на большой кирпич. Кирпич был разделен внутри коридором на две части. Нэрнис по наивности предполагал, что за такую сумму, что он выложил, в шикарном помещении придется жить зажмурившись. И просчитался.

Радовать гостей, уже заплативших за постой, блеском золота Малерна не собиралась, и слава Создателю. Кровать, стол, кувшин вина, кресло, стул и серый камень стен — вот и всё! Свет проникал сквозь окна, сделанные в форме бойниц. Какая прелесть! Бойницы — внутри зубчатого контура башни. Защитники могут смело обстреливать свой балкон! А если враг все-таки заберется на башню, то можно попытаться его прищемить массивной дубовой дверью. Ударить не удастся — дверь открывалась внутрь комнаты. Аль Арвиль соотнес обстановку с обычным оснащением верхних башенных площадок и сделал вывод: его кровать располагалась там, где обычно размещают баллисту. Все-таки это был постоялый двор в виде Замка. Но в самом худшем исполнении.

Нэрнис слышал о Великой Тайне предела. Но одно дело слышать, и совсем другое — видеть. С «балкона» башни открывался прекрасный вид. Не в смысле красоты, а в смысле замечательной видимости. Нигде изменения, однажды затронувшие этот мир, не были так явны, как здесь — в Малерне, и не смотрелись так масштабно, как отсюда — с высоты. Одно дело — видеть за чертой такой же лес или луг, что расстилается по ту сторону. И совсем другое — безжизненный старый город. Как и все предметы, зависшие в ткани Предела, город за его чертой выглядел неизменным. Не было заметно ни обвалившихся крыш, ни обветшавших сараев.

Вполне можно было представить старый задний двор кабака Бриска целиком, глядя на уцелевшую его часть там, за Пределом.

На этой стороне множество добротных каменных домов тянулись вверх остриями шпилей, не стремясь, впрочем, выше знаменитых башен — бесполезно. Соседи Фар Брисков надстраивали новый этаж, стараясь потягаться в высоте. Башни им не полагались, как неблагородным, поэтому, они разве что дотянутся до того уровня, где Предел «засеян» пожиже. А с башни было видно почти все: по пологому холму устремлялся к тонкой полоске дальнего леса старый, нетронутый город. Такой, каким он и был почти восемьсот лет назад.

Говорят, что когда-то Малерна была богаче всего в нижней части, ближе к морю. Потом стала жаться все выше к Пределу, а некогда богатые районы превратились в портовые склады и богатейший на этом побережье рынок. С высоты «балкона» попытка города вытянуться еще и в длину была особенно хорошо заметна. Там, где в мертвой Малерне проглядывали ближе к окраинам все более обширные сады, в живой Малерне каждый кусок свободной земли был занят под дома. Большая Малерна распахнула каменные объятья стен старому тихому городу. И не могла дотянуться до него загребущими руками сквозь преграду.

Ничто не нарушало покоя за Великим Пределом. Ничто живое. Только было видно, как ветер гоняет пыль на сухой утоптанной площадке заднего двора кабака. Да огород в три грядки, предоставивший себя бурьяну, колышется как конская грива. Мертвый город. Или город Мертвых — кто знает…

Нэрнис понял, или почувствовал, что почти одно и тоже для эльфа, всю притягательность Тайны. Она манила. Она заставляла искать способ, хотя бы мысленно, проникнуть за Великий Предел. Или пройти его по всей длине, продолжить путь по морю и отыскать брешь. Чтобы проверить — правду ли говорят мудрецы, что там за Пределом, возможно, стоит такой же город — вторая половина Малерны. Живут такие же жители, которые кидают в ткань Предела все, что под руку подвернется. И смотрят, как оно медленно и верно навечно застывает, не долетев до черной полосы, в которую превратилась земля под Гранью. И может быть, они так же смотрят со своей стороны и видят Мертвый город. Или город Мертвых. Захватывающе. Это стоило тарла. Как и осознание того, что в той, опустевшей стороне, не оказалось ни одного эльфа. К счастью. В жизнь за Пределом Аль Арвиль теперь не очень верил. Пусть мудрецы упирают на то, что нигде не видно мертвых тел. Но назвать такой натуральный вид миражом было никак нельзя. Во-первых, потому что этот мираж никогда не исчезал, во-вторых, там менялись времена года, а в-третьих… триста двадцать монет за мираж еще никто в своем уме не платил.