Деннис Маккирнан - Глаз Охотника Страница 7

Сильви даже рот раскрыла от изумления. А когда Риата закончила говорить, она так громко клацнула зубами, закрывая рот, что все обернулись к ней. Сильви не знала, куда деваться от смущения, но ей на выручку пришла Ага, обратившись к эльфийке с очередным вопросом:

— В пророчестве также говорится о «последних из первенцев» — что означают эти слова?

— А что значит «в лучах Медведя»? — присоединился к сестре Медведь, у которого глаза так и горели от любопытства, — или это просто свет лампы отражался в них?

— А «благо и проклятье» — что вы скажете об этом? — внесла свою лепту Сильви.

Томлин откашлялся, и сказал:

— По крайней мере, мы знаем, что означает та часть пророчества, в которой говорится об «охотнике» и «жертве».

— Что же это значит? — нетерпеливо спросил Медведь.

— Да только то, сынок, — принялся объяснять Томлин, — что, когда мы хотели лишить жизни Стоука, он гоже пытался нас убить. Это в точности повторяет слова пророчества:

«Преследователь смерть несет,Но дичь ему под стать;Охотник, жертва ли —Сейчас не разобрать.Лишь то, что схватки день настал,Дано нам знать».

Значит, если чудовище воскреснет, все повторится сызнова. Потому что, если на него будут охотиться, оно в свою очередь объявит войну своим преследователям.

Тишину, воцарившуюся после этого объяснения, трунила Сильви:

— Но кто может с уверенностью утверждать, что пророчество имеет какое бы то ни было отношение к чудовищу, о котором вы говорите? Я хочу сказать, что, возможно, это кто-то другой. Что именно в пророчестве указывает на Стоука?

Все разом повернулись к Риате.

— Крошка, это слова «в лучах Медведя».

Лица ваэрлингов выражали полное недоумение, и поэтому Риата пояснила:

— Из пропасти, куда упал Урус, прямо из-подо льда, пробивается золотистое свечение. Я не знаю, отчего так получилось. Этот далекий свет как будто взывает к нам. И я еще кое-что знаю, Среброглазка, как, впрочем, знают и твои родители: Урус иногда превращался в медведя…

И вот, тысячу лет спустя в Боскиделле две дамны устроили на поляне пикник, решив погреться на раннем летнем солнышке. Одна из них хотела поведать другой тайну…

— …Вот такие новости Риата передала моим предкам, Лэйси, — сказала Фэрил, оторвавшись от дневника. — Вскоре после того, как эльфийка ускакала прочь, Томлин и Пэталь переселились из леса Вейн сюда вместе с детьми, потому что Риата предупредила их, что темные тучи сгущаются на севере небосвода. Здесь они находились под прикрытием Терновой стены, которая кольцом опоясывает всю страну. Конечно, они не могли знать о том, что Спиндлторн будет захвачен неприятелем во время Зимней войны. Как оказалось, лес Вейн был в то время еще сравнительно безопасным местом. Но, как бы то ни было, вся семья выжила, а ведь в ту войну погибло немало варорцев. Именно Зимняя война предстала перед пророческим взглядом Раэли как надвигающаяся с севера темнота, смертельная опасность, которая вскоре обрушилась на страну: Модру попытался захватить власть над Вселенной с помощью мощнейшего оружия — Диммендарка.

— А спас всех Такерби Андербэнк? — воскликнула Лэйси, произнеся имя выдающегося героя Зимней войны. Однако восхищенное выражение сразу же покинуло ее лицо, и она нахмурилась: — Но постой, Фэрил, я что-то в толк не возьму: какое все это имеет отношение к твоей тайне?

Фэрил снисходительно улыбнулась и пояснила подружке:

— А вот какое: много лет назад Томлин и Пэталь поклялись извести Стоука, это мерзкое чудовище. Ту же клятву повторили в свое время Малыш Урус и Малышка Риата, первенцы в своей семье. Они день за днем тренировались во владении оружием своих родителей: баккан — пращой, а юная дамна… — Фэрил тряхнула ремнями с оружием, — юная дамна — кинжалами. Со временем Малыш Урус женился, а Малышка Риата вышла замуж. И их первенцы — сын Уруса и дочь Риаты — тоже принесли клятву и учились владеть оружием предков. Так повторялось с каждым новым поколением, и, хотя с тех пор прошло много времени и потомки Томлина и Пэталь рассеялись по свету, каждая дамна и каждый баккан, рожденные в семье первыми, приносили клятву и овладевали оружием. Появилась и еще одна семейная традиция. Пэталь оставила дневниковые записи о преследовании Стоука, и все первенцы должны были переписывать их для себя. Я, к примеру, переписывала копию дневника, оставленную моей мамой. Эти записи мама передаст в мое полное владение, когда у меня родится дочь. Но я всегда сознавала, что прежде, чем это произойдет, мне предстоит что-то совершить. Мне кажется, я знала о предназначении Судьбы еще задолго до того, как принесла клятву, переписала дневник и научилась метать ножи.

Фэрил замолчала, и стало слышно, как вдали заворковал голубь. Сердце Лэйси сжалось.

— И все-таки, Фэрил, я не понимаю, зачем тебе уезжать из Боски.

Фэрил вновь обратилась к дневнику, раскрыв его и сразу угадав нужную ей страницу:

— Лэйси, ну неужели тебе непонятно? В 4Э1980 году Медведь высчитал, что Глаз Охотника загорится на небесах в 4Э3007 году. Он тогда еще не знал, что тридцать девять лет спустя случится Зимняя война, которой закончится Четвертая эра. Ему не дано было в то время знать и того, что после поражения Модру Верховный Правитель объявит о наступлении Пятой эры.

Лэйси уже начала что-то смутно понимать, но все еще отказывалась верить самой себе.

— Медведь не ошибся в расчетах. Глаз Охотника действительно должен был появиться в 4Э3007 году по старому летосчислению, то есть в 5Э988 году по новому. Это случится через три года. А из этого следует только одно: «последней из первенцев» являюсь я!

Лэйси все еще не до конца понимала, к чему клонит Фэрил, и дамна продолжила:

— Видишь ли, Лэйси, я не замужем и за оставшиеся три года вряд ли успею родить дочь. Значит, когда появится Глаз Охотника, я буду последней из перворожденных дамн, прямых потомков Пэталь. Поэтому именно обо мне говорилось в пророчестве Раэли. Мне судьбой предназначено уехать из Боски, найти Риату и вместе с ней «смело принять бой» в «лучах Медведя». Это мой долг.

Лэйси наконец осознала сказанное Фэрил во всей его ужасающей полноте и разрыдалась.

На следующий день Фэрил исполнилось двадцать лет. Теперь ее больше не будут называть «малышулей», ведь со вступлением в совершеннолетие она получила право именоваться «молодой дамной». Событие было пышно отпраздновано, хотя временами казалось, что Фэрил как-то не по себе, да и ее лучшая подруга Лэйси иногда украдкой смахивала слезу.

Наконец праздник подошел к концу и гости начали потихоньку разъезжаться. Когда члены семьи Фэрил стали расходиться по комнатам, готовясь ко сну, она как-то особенно нежно обняла отца, мать и троих своих братьев и пожелала всем спокойной ночи.