Тимофей Печёрин - Душа неприкаянная Страница 7

Место, где меня высадили, я назвал сам. Торговый центр «Липучка». Невысокий плотный человек, представившийся как Алик Бурый, окрестил эту затею с циничным простодушием: «тренировка». Верховодил в этой, далеко не честной, компании, кстати, именно он.

По давно знакомому залу торгового центра я шел теперь робко и неуверенно. Первый человек на Луне, наверное, чувствовал в себе больше решимости. Я глазел по сторонам, блуждая между стеллажами. И привыкал к новым ощущениям. К обещанному чувству безнаказанности… а также к новому взгляду на мир.

Собственно, привычная всем живым реальность для меня все больше казалась чужой. И не только в мыслях и эмоциях. С каждой минутой глаза видели окружающий мир все более серым, тусклым и плоским. И безжизненным — сколь бы парадоксально это ни звучало.

Люди, пришедшие в «Липучку» за покупками, казались мне одинаково смутными темными силуэтами. Вроде дождевых туч, по капризу природы принявших человеческие очертания. Поведение было под стать. Без видимых признаков разумности плыли они по залу. Некоторые силуэты казались светлее. И принадлежали, как правило, детям.

Голоса живых звучали глухо и почти неотличимо один от другого. Зато неодушевленные предметы, вроде банок и упаковок, выглядели вполне четко. Едва ли не как прежде… но не совсем. Потому что в целом интерьер казался мне плоской, лишенной красок, картинкой. Сродни снимку на плохую камеру. Еще, я слышал, примерно так видят мир кошки. Ох уж эти британские ученые!..

Волшебник… ах, пардон, алхимик по имени Аль-Хашим объяснил перемены в моем восприятии так. Я слишком долго находился за пределами Кристалла Душ. Из-за чего, начал стремительно терять связь с миром живых. Собственно, не исчез, оставшись бродить по свету, я именно благодаря этому Кристаллу. Угодив в него в момент смерти. Однако очень скоро сбежал.

«Ненадежный он, — не смог удержаться от жалобы Аль-Хашим, — да простят меня потомки и благородный господин! Но я сделал, что мог. Счастье, что единожды побывавшую в нем душу Кристалл уже не забывает. Только так и нашли тебя, о, безнадежный юнец».

«Ага, — вторил Алик Бурый, — как легавые… след взяли!»

«А почему, интересно, изнутри Кристалл выглядел как старинный дом? — уловив, о чем идет речь, спросил тогда я, — в стиле примерно девятнадцатого века? То ли барская усадьба, то ли жилище купца. И без входной двери!»

Мне и вправду было интересно. Только ответ алхимика оный интерес почти не утолил.

«Входной, а вернее, выходной двери в нем быть не полагалось, — сухо молвил Аль-Хашим, снова ненадолго отринув свою фирменную витиеватую манеру, — душа покидает Кристалл только по воле хозяина. С его позволения… в теории, по крайней мере. А вот насчет внутреннего убранства — если честно, не знаю. Никогда его не прорабатывал. Так что, о, безнадежный юнец, задай этот вопрос себе. Потому что, обживая Кристалл, души изменяют его внутренний образ под свои устремления».

Действительно, нашел же я, кого спрашивать. Об интерьерах «а ля рюсс, девятнадцатый век» — и у этого старикана с явно восточным колоритом. Видимо, образ старинных хором пропечатался где-то в глубинах моего подсознания. Под впечатлением от школьной экскурсии, например. Или целого пласта классической литературы родом из дворянских гнезд. Тургенева там, Льва Толстого…

Зато непонятности насчет исчезновения куртки старый алхимик разрешил с ходу. Не надо было мне ее вешать в шкафу. Как и вообще снимать. Ибо пресловутый Кристалл не только удерживал меня от падения туда, откуда нет возврата. Он же зафиксировал мой предсмертный образ. Как именно человека, а не бесплотной бесформенной сущности. Отделив же от себя часть этого образа, куртку то бишь, я самовольно его нарушил.

И если лично меня Кристалл еще удержал, то на фантом куртки его сила уже не распространялась. Отчего данный фантом и разрушился. Канул в Лету — в том числе и мне в назидание.

Но вернемся к моей вылазке в «Липучку». Тем более что вылазку эту следовало довести до логического завершения. Все еще опасливо подрагивавшими пальцами я взял с одной из полок связку бананов. Затем к ней присоединилась жестяная баночка «Фанты» и булка хлеба. Кое-как удерживая все это добро за пазухой, я направился к выходу.

Расчет алхимика и его нанимателя оказался верным. Ничего на моем пути тревожно не пискнуло. Охранник тоже проигнорировал такую мелочь, как вынос из магазина нескольких товаров. Разве что система видеонаблюдения смогла зафиксировать, как эти товары сами собой срываются с полок и исчезают. Но что с этим делать — было уже проблемой «Липучки», а не моей.

Вернувшись в джип Бурого, я ввалился на заднее сиденье. И, один за другим, предъявил свои трофеи.

— Ну ё-мое! — немножко разочарованно воскликнул один из детин: тот, который сидел рядом со мной и Аль-Хашимом, — лучше б пивка нам пригнал.

— Да не парься, Кабан, — с водительского сиденья отозвался Бурый, — глядишь, поднимемся скоро. И будет у тебя всего завались. Хоть пивасика… а хоть и коньяка даже. Настоящего. Не той бурды, которую чурки гонят.

Голос его звучал миролюбиво и жизнерадостно. Хотя и с нотками нескрываемого превосходства. Его, в отличие от реплик посетителей «Липучки», я слышал предельно четко. Благодаря близости Кристалла Душ. И благодаря ей же и алхимик, и Бурый с подручными могли меня видеть. Правда, лишь как полупрозрачную мерцающую фигуру, ну да и то хлеб.

— Вы бандиты, — не вопросом, а утверждением вырвалось из меня. Причем уже второй раз после знакомства с Аликом Бурым и компанией.

Но если первая обвинительная реплика была проигнорирована, то теперь мой, так сказать, работодатель соизволил ответить. Не иначе, от хорошего настроения — воодушевленный первыми успехами своей затеи.

— Что бы ты понимал, сосунок, — изрек Бурый все тем же миролюбивым тоном, и одновременно заводя мотор, — Каспер, блин, недоделанный! Чтоб ты знал, я просто предприниматель… в стране с нестабильной экономикой. Улавливаешь?

— С переходной, — с важным видом пробасил, поддакивая, детина, сидевший спереди, — экономикой-то. Развивающейся…

Видать, накануне послушал кого-то из экспертов, регулярно мелькающих в телевизоре.

— Вот именно, — продолжал Бурый, не оборачиваясь и следя за дорогой, — вот ты, например, что думал? Если б закончил универ — тебе бы сразу и работу по специальности предложили? Где бабла бы до хрена платили? И за честный труд?

Уел он меня, признаю. Прям за живое задел. Ибо поступал я туда, где бюджетных мест больше было. А значит, и шансов пройти. И заранее не обольщался по поводу будущего трудоустройства.