Алан Уоттс - Остров колдуна Страница 7

И в этот момент киммериец увидел то, что так долго выискивал в ночи. Легкий, стремительный корабль с небольшой осадкой плавно мчался на запад, словно желая поскорее оказаться среди морских просторов.

— Эй, Шапшум, опускайся! — приказал варвар, присовокупив к этому хороший пинок ногой.

Кутуб снизился и полетел вровень с галерой.

— То, что надо, — решил киммериец и легко спрыгнул на палубу.

По кораблю пронесся его гортанный боевой клич. Матросы, так плохо несшие вахту, поплатились за нерадивость первыми. Впрочем, Конан не жалел о них. Ему были ни к чему лентяи и лодыри.

Первые несколько ударов расчистили перед ним пустое пространство, и варвар громко закричал:

— Ну, черви! Кто ваш капитан?

Толпа раздвинулась, и вперед вышел дородный воин с бычьим загривком.

— Я капитан, — спокойно произнес он, рассматривая в упор наглеца.

— Ты ошибаешься, — ответил варвар и единым взмахом перерубил его толстую шею.

— Теперь я капитан! — громогласно объявил Конан. — Всем ясно, недоноски?

Естественно, тут же нашлись недовольные. С десяток воинов шагнули вперед, и варвар громко крикнул:

— Эй, Шапшум! Не хочешь ли подкрепиться перед обратным полетом?

Над палубой мелькнула гигантская рука, и тут же сгребла полдюжины моряков. Остальные попытались скрыться в толпе, но Конан не нуждался и в бунтарях.

Он просто прыгнул вперед и обрушил на них Рана Риорду.

Само собой, гибли и невиновные, но это было так, по ходу жизни…

Когда Рорта насытилась и перестала требовать крови, киммериец воткнул ее в палубу.

— Итак, — громко рявкнул он. — Повторите, кто теперь ваш капитан?

— Ты, — донеся до него нестройный хор голосов.

Варвару этого показалось мало, и он, шагнув вперед, проткнул одного из тех, кто так и не соизволил раскрыть рта.

— Еще раз!

— Ты — наш капитан! — пронеслось по палубе.

— Уже лучше, — похвалил варвар и, неожиданно вспомнив сердара Таглура, заговорил, копируя его:

— Ну, соколы мои, свиньи недорезанные, теперь перейдем к делу. Ответьте-ка мне, бравые псы морей, почему я оказался на этой посудине, не годящейся, даже для плавания в луже конской мочи?

Не дождавшись ответа, Конан плотоядно улыбнулся.

— Да потому что вы, храбрецы, смердящие потомки гиен, не выставили должной охраны. Но не бойтесь, великие воины Хайбории, теперь все изменится. Я лично поведу вас вперед, и вы, мерзкая помесь свиней и жаб, научитесь настоящему порядку. А после, если вас; конечно, не убьют враги, а то и я сам, вы обретете богатство и славу!

Конана понесло. Он, довольный тем, что в его подчинении оказалась почти сотня отборных головорезов, уже выстроил план, как обхитрить наглого жреца.

Взгляд варвара скользил по бандитским рожам моряков, и он понял, что не ошибся в своем выборе.

Похоже, что здесь собрались бойцы, со всех концов света. Были тут и узкоплечие гибкие иранистанцы, и жилистые туранцы, похожие на первых, как две капли воды. Возвышались могучие чернокожие дикари, что сверкали белыми зубами и поигрывали чудовищными мышцами. Хитро щурились смуглые шемиты…

После того, как Конан подробно разъяснил новые правила на корабле, он спросил:

— Где первый помощник прежнего капитана? Моряки замялись, пока один из них, высокий зембабвиец, не ответил:

— Ты только что прикончил его, мой капитан.

— Ну, и ладно. Все одно, небось, дерьмом был. Теперь помощником будешь ты. Как звать?

— Мкванга, мой капитан.

Зембабвиец говорил на смеси стигийского и шемитского языков, так что варвар без труда понимал его. Он и сам владел этим наречием наемников, которое включало в себя еще и обрывки туранской речи.

— Что ж, Рорта, — хмыкнул Конан, оставшись один в своей новой каюте. — К тому времени, когда тебя коснется старший из воинов Южного Ветра, ты успеешь напиться крови по самую рукоятку…

— Отлично! Право руля! — скомандовал высокий человек в черной хламиде. Крепкий, хорошо сложенный человек поклонился жрецу и бросился исполнять его приказание. Галера изменила курс и вскоре пришвартовалась близ небольшого городка, что во множестве были разбросаны по берегу Стикса со стороны Шема.

Формально, все эти земли принадлежали Стигии. Но на деле, границей между Стигией и Шемом служила река. И как ни старались слуги Сета, но изменить положения они так и не смогли.

Тысячи городков вырастали вокруг крупных рынков, куда устремлялись торговцы и контрабандисты со всей Хайбории. Здесь можно было найти все: непревзойденное оружие, выкованное варварами-северянами; тонкие шелка Офира, проходящие сквозь небольшие золотые кольца; тонкие вина Пуантена, ценимые во всей Хайбории; невиданные украшения, привезенные из Заморы, и многое-многое другое, чего только может возжелать человек, конечно, при условии, что он сможет заплатить золотом.

Города пестрели людьми всех рас и национальностей.

По узким улочкам расхаживали вооруженные до зубов северяне в своих тяжелых доспехах. Эти изгои, ушедшие или изгнанные из своих кланов, были готовы продать свои мечи и секиры любому, кто больше заплатит. Изящные желтоволосые аквилонцы и немедийцы, чье искусство фехтования считалось одним из лучших на континенте. Жилистые туранцы и иранистанцы, более всего походящие на степных волков. Сабли этих кочевников разили без промаха, а удары были точны и смертельны. Плутоватые шемиты, по большей части, — воры или купцы. Или же содержатели караван-сараев, где совершались любые сделки. Были тут и многие другие люди, промышляющие делами темными и нечистыми. Всех их объединяло одно качество — беспринципность. Их не волновала моральная сторона дела, зато все они были непревзойденными воинами. Ибо только такие могли выжить в подобных условиях. Их услуги стоили достаточно дорого, но они — стоили того.

В один из таких городков, и направил свои стопы Аммамунм-Пха, жрец второй ступени, и один из лучших магов во всей Стигии. Правда, мало кто об этом догадывался. В противном случае, его давно бы ждала страшная и мучительная смерть от яда.

Здесь жрец должен был встретиться с известным купцом по имени Йасаб. На деле, Йасаб занимался контрабандой черного лотоса, а также драгоценностей, которые он переправлял в Замору. Или же, наоборот, покупал их там за бесценок, так как они были ворованными, а затем продавал в Шеме втридорога.

Сложившееся мнение о том, что купцы — это разжиревшие бурдюки, Йасаб опровергал по всем статьям. Он не только был хорошо развитым атлетом, с мощными плечами кузнеца, но и отменно владел ятаганом. Купец ездил только на быстрых скакунах, не признавая медленных верблюдов, и уж тем более паланкинов.