J.M. - Убийца теней Страница 7

Тут же отвела глаза. Нельзя, чтобы этот, в шляпе, заметил, как она на него таращится, да неладное заподозрил. Вот оно еще для чего нужно, умение виду не показать, что и в ком видишь, умение каждый свой взгляд контролировать. Свободный ларв когда хочет, чтобы видели его, когда страха человеческого, пищи своей жаждет - чудовищем показывается. А когда скрывается - людской облик принимает или невидимый. И тогда для всех он или невидимка, или обычный себе человек. Для всех, кроме видунов. Чары невидимости им не помеха, а в поддельном "человеке" такая вот волнистая рябь сразу в глаза бросается. И тут уж никак нельзя, чтобы "человек" или невидимка на себе пристальный взгляд поймали. Спугнуть можно. Тут сделай вид, что как все, не замечаешь ничего. И потихоньку руку в заплечный мешок, один ножик и один кристалл-ловец достать... А другой рукой - кинжал из ножен поясных. Перевязь с метательными ножами Ярла обычно только на охоту надевала, а в "Черепахе" тихо-мирно собиралась поужинать, поэтому из оружия на ней один кинжал-квилон на поясе и был. Один-то всегда при ней. Бросок - молния просверкнула, прочертила в воздухе. Пока летел нож, понял ларв опасность. Дернулся в сторону - да поздно. А следом за ножом еще и кинжал полетел, оба в грудь вонзились, один правее, другой левее.

Удобно сидел ларв. Народу за столами мало, никто его не заслонял. Свободно пролетело оружие.

Народу мало, а переполох все равно вышел. Хозяйка точно курица закудахтала, краснощекая девица в вышитом переднике, которая еду на столы разносила, крик подняла. Охранник-вышибала, у двери дремавший, вскинулся: чего стряслось, пожар, погром?..

А Ярла из-за стола выскочила - и к своему "трофею", который недвижно на полу лежит. Да недолго пролежит... Погибая, истинную свою внешность показал, так всегда бывает с ларвами. Этот - ростом выше человека, руки и ноги длиннющие, худые, словно палки. Лицо безволосое, белое, как бумага, со вваленными щеками, и глаза-впадины. Вместо одежды истлевшее тряпье. Не вампир, не оборотный зверь - призрак-душитель. Вот этот "момент истины" и уловила Ярла, руку с кристаллом перед собой выставила, и облик ларва запечатлелся в "ловце", серебряным всполохом влился внутрь. Потому что надо же нанимателю что-то показать, доказать, то есть, что она, сумеречный охотник, свое дело сделала, деньги отработала честно. А кроме кристалла показать нечего: растаяло тело призрака без следа, только два ножа, большой и маленький, об пол брякнулись.

Ну а если засомневается кто - мол, чары, картинка-обманка в "ловце" - тогда и разбить перед сомневающимся можно кристалл. И опять во всей "красе" и в полный рост убитый ларв явится. Помаячит немного, прежде чем снова исчезнуть. Может, заказчик успеет даже его носком сапога попинать, в честности охотника убедиться. Но обычно не бывает такого недоверия, охотничью добросовестность сомнениям не подвергают. И после, когда вознаграждение получено, охотники где-нибудь в пустынном месте, где никого поблизости нет, кристаллы разбивают. Потому что не коллекцию же из них собирать.

За считанные мгновения, пока Ярла с кристаллом разбиралась, а призрак таял, вокруг вместо "мало народу" уже толпа собралась, и всё визги, да крики, да возгласы. Поспешила она через людское сборище пробиться, перебраться на другой постоялый двор. На следующий день к заказчику своему пошла. Порасспросила его насчет погибших людей. Гонец-то, которого вельможа к Ярле с просьбой посылал, все о "таинственных смертях" твердил - непонятно, отчего погибли люди. А вельможа припомнил теперь: да, вроде, были на лицах какие-то следы... но не на шеях, как от пальцев или от удавки. И все-таки подтверждение: точно, призрака работа. Что не на шеях - так ларв, он ведь не палач с веревкой. И руками за горло ему жертву хватать не обязательно. Тело у него - не как человеческое, и форму может менять. Возьмет, к примеру, призрак да и превратится в текучий липкий сгусток, залепит человеку рот и нос - вот вам и все.

Так и съездила Ярла в Шенгир: вечером приехала, на следующий день в обед уже в обратную дорогу собралась.

Но то - Шенгир, а здесь Лоретт. Дважды в жизни не случается такого везения. Так что в "Золотом карасе" Ярла для начала ужин заказала - картофельный пирог и печеные яблоки, а потом комнату спросила для себя.

Хозяин с хозяйкой, представившиеся господином и госпожой Тиверо, поначалу недоверчиво на новую постоялицу поглядывали. Но Ярла к такому давно привычная. Старая песня: пытаются господа Тиверо понять, кто она такая да как относиться к ней. Если из знатных - где же толпа служанок да приживалок, которая ее сопровождать должна, любимых собачек, обезьянок, клетки с попугаями за ней попятам носить? Да и не того уровня "Золотой карась" гостиница, чтобы высокородные останавливались. Ну а если из простых девица - так ей много уважения ни к чему...

Но Ярла прекрасно знала, чем лучше всего такие вот сомнения развеять. Да и слабость хозяев к звонкой монете с первого взгляда угадала. Не просто слабость, а болезненную, "мутноватую". Поев, подошла к стойке, за которой хозяйка управлялась, мелькнула золотыми монетами:

- За ужин сразу расплатиться, или потом, в общий счет внесете?

От цепких глаз госпожи Тиверо маневр не ускользнул. Заулыбалась. Опасливо слегка - потому что очень уж странная постоялица - но все-таки заулыбалась.

- А как вам удобнее...

- Давайте за этот ужин сразу, а все остальное уже в счет.

Это то же самое, как если бы сказать: "Да не трусьте так, не подозревайте обмана - деньги есть". Только в вежливой форме. А в подтверждение слов - одну монету на стойку. Улыбка госпожи Тиверо тут же шире и увереннее сделалась.

Чужими слабостями пользоваться - конечно, хорошего мало. Но где же идеальных-то людей найти, с которыми прямо да открыто держаться можно, и которые с тобой так же будут? Днем с огнем таких не найдешь. Вот и приходится подстраиваться, подлаживаться. Противно - а приходится. Да еще мысленно себя одергивать: не суди, не тебе судить. Люди - они люди и есть, нельзя от них слишком многого требовать, и злиться из-за того, что требованиям твоим не соответствуют, нельзя. Так Ярлу отец учил. Так она и старается рассуждать, но трудно бывает порой... Рвется на волю из "повзрослевшей" души девчонка, которая больше всего на свете хочет, чтобы все "думать и делать плохо" перестали.

- Саулина! Эй, Саулина! - это госпожа Тиверо на весь "Золотой карась" крикнула.

Явилась на зов служанка, рыжая лупоглазая девчонка. Хозяйка распорядилась:

- Приготовь комнату, застели постель, чтобы как следует все... - с масляной улыбкой глянула госпожа Тиверо на Ярлу. Видимо, это означало, что если не "как следует" будет, с прислуги можно три шкуры драть. Потом, без улыбки уже, опять на Саулину взгляд перевела: - Побыстрее шевелись, а после обратно на кухню марш, за окороком следить. Смотри не спали.