Татьяна Талова - Королевская стража Страница 7

Желания играть и петь у Кайсы больше не было. Хотелось взбежать по лестнице, хлопнуть дверью комнаты, пару раз ударить кулаком в стену, рухнуть на кровать и еще долго сдавленно ругаться на ноющую боль в костяшках пальцев… Так он, собственно, и поступил.

Глава 4. Эквиска из Эйм-Онка

Снилась Вирхен. Что неудивительно, учитывая то, что мысли о девушке были единственными более или менее приятными мыслями Кайсы в тот вечер.

Она сидела на мостках у реки и болтала ногами в воде. Одетая в простую белую рубаху до колен, она выглядела даже лучше, чем разряженная в тяжелое пышное платье с кружевами. Это место — мостки у озера с темной холодной водой, светлый песок, зеленая трава и множество сосен вокруг, — Кайса считал своим. Так бывает, что во сне раз за разом видишь одно и то же место. На памяти барда, он уже и купался в этом озере, и плавал на плоту, и валялся на прибрежном песке, и кидался камнями, и даже тонул. Сейчас он подошел к мосткам, чувствуя, как приятно покалывает голые ступни жесткая трава, и немного удивленно посмотрел на Вирхен. Интересно, и что же она делает здесь, на его месте? А та смеялась… какой же у нее смех… Звонкий? Нет, звенящий…

Лютни не было под рукой, но пальцы в кольцах. Обычные кольца бард не носил… Куда же ему столько удачи? — пришла внезапная мысль.

Смех вдруг оборвался.

— Немедленно ко мне! — громким, не терпящим возражений голосом, сказала Вирхен.

И только Кайса успел подумать, насколько все-таки погаными бывают сны, как приказ повторился.

— Ваше Величество?! — Кайса спросонья выкрикнул, вместо того чтобы просто подумать.

"Немедленно!"

Ничего не понимая, Кайса принялся искать рубаху и штаны и искал, пока не понял, что накануне заснул одетым. На ходу перевязывая волосы первым попавшимся шнурком, бард вылетел на улицу и буквально помчался на королевский зов. В библиотеку.

— Да, Ваш…

— Проходи и садись.

Медленно увеличивалось пятно солнечного света на полу. Первые лучи были робкими и какими-то неубедительными. Кайса с трудом подавил зевок. Книги в редкостном порядке, король меряет шагами зал… Что случилось?

— Так, Ортор… — Батин Второй подошел к второму креслу, но не сел, а оперся на подлокотник коленом. — Ты знаешь, что в столице совершено похищение?

— Нет, — честно ответил на поставленный вопрос бард, оставив любые посторонние замечания при себе на время королевского недовольства.

— Да нет, ты продолжай, говори, что думаешь, — хмыкнул Его Величество.

— Ну… Надо быть сумасшедшим, чтобы рискнуть совершить такое серьезное преступление в столице…

— У меня под носом, — за него закончил король. — Надо быть сумасшедшим. Или глупцом. Или, возможно, очень сильным магом, но такого я бы заметил.

— Или все вместе.

— Или так.

Его Величество замолчал. Кайса выждал немного и осторожно заметил:

— Мне бы не помешало знать, кто похищен. И… а вы уверены… ну, то есть, человек точно похищен? Не потерялся, например…

Его Величество удивленно приподнял бровь.

— Ты знаешь, а такое простое объяснение не приходило мне в голову…

Кайса едва не раскрыл рот, вовремя себя одернул. Еще ничего страшного не случилось…

— Дочки послов, знаешь ли, редко пропадают без причин…

Вот теперь можно.

— Вирхен? Сташшер-Шехен?

— О, ты даже ее родовое имя запомнил, — хмыкнул Его Величество. Кайса не нашел, что ответить.

— Ортор, — вздохнул король. — Это, конечно, твои личные дела, но я был уверен, что ты пойдешь играть в "Золотого гуся". Потому и сказал, где остановились послы, и отпустил раньше. А ты вдруг…

— А почему я должен был туда идти? — недовольно отозвался Кайса.

— Я предположил, — со всей серьезностью, внимательно глядя на разведчика, произнес король.

— Прошу прощенья, Ваше Величество…

— А ты не пошел, — кивнув, продолжил Батин Второй. — Таверну я сам опутал сетью заклинаний. Только защитных — другие бы засекли амулеты этих послов.

— И они… не сработали?

— Не говори глупостей! — рявкнул Его Величество. — Все заклинания в норме. А это значит, что Вирхен вышла сама. Добровольно. Какого, спрашивается, квирра она куда-то собралась?! Да еще одна, тайно! Дуэнья только плачет и кается, стражников господин посол обещал повесить, я чувствую себя идиотом!

— Я все выясню, — Кайса решительно поднялся, а Батин Второй, наоборот, наконец-то сел. — Я ее найду. Не беспокойтесь, Ваше Величество.

— Да уж, — король шумно выдохнул и помассировал лоб длинными узловатыми пальцами. — Ты — найдешь. Обязательно найдешь. Иди. Стой! Вот ее лента, пригодится.

Кайса взял ленту и не пошел — помчался. Король устало вздохнул.

Сначала — к "Золотому гусю". В комнату зайти просто так не получится, но и не надо. Бард обошел "Золотого гуся" вдоль стен несколько раз, пока, наконец, не смог определить запах Вирхен. Лента в этом плане здорово помогла. Дальше — по следу. Помни, ты — медведь. Ортор. И плевать, что в комнате на кресле лежит твоя лютня, а где-то есть озеро с черной холодной водой и деревянными мостками, посеревшими от времени. Слуга короля и медведь. Сказали — искать. И ты найдешь. Потому что это — приказ. И потому что она так тебе понравилась.

Но кому она могла понадобиться? Конечно, это было бы замечательно, если бы Вирхен просто заблудилась в ближнем леске, но… Прав Его Величество, дочки послов так просто не пропадают. А благоденствие Даремла слишком многим не нравится.

Кайса вышел за город быстрым шагом, не оборачиваясь на приветствия жителей и вообще ни на что не отвлекаясь. След вел к этому самому лесу.

Эйм-Онк… Рассадник нечисти рядом со столицей! Его Величество не мог, да и не хотел выкуривать всех существ живого леса. В конце концов, он был старее столицы в несколько раз, а во время военных действий служил неплохой преградой перед неприятелями. К тому же, Эйм-Онк вполне спокойно сосуществовал с мирными жителями Даремла. Вешай на шею оберег, повяжи тесемку с двумя красными нитками на руку, поклонись лесу, как дойдешь до первых деревьев, — и иди себе, можешь грибы собирать, можешь с девушкой своей встретиться, можешь просто погулять… А увидишь кого страшного или просто странного — не говори, не смотри даже, просто повернись и иди, куда тебе надо. Со временем привыкнешь, на пне старом оставишь кринку молока или кусок пирога — найдешь, быть может, стебелек разрыв-травы на незнакомой полянке. Собьешь ногой муравейник, забудешь поклониться старым деревьям, изрежешь кору ножиком — станешь кружить по лесу, не находя троп, змея заползет в сумку… Был ли Эйм-Онк страшен? Пожалуй, да — как может быть страшна и безжалостна справедливость.