Елена Павлова - Ряд случайных чисел [СИ] Страница 7

Дин Пэр ле Скайн, дракон,

30 лет (возраст в человеческом эквиваленте)

Он балансировал на двух ножках стула, придерживаясь рукой за стол. По другую сторону стола, гневно выпрямившись, стояла она. Водопад волнистых голубых волос на спине почему-то сильно подчеркивал огромный живот. Да что ей надо-то? Ну не виноват же он, что ей все время плохо, и она не может никуда ходить вместе с ним, как раньше? Что ж ему — тоже дома засесть безвылазно, чтобы ей обидно не было?

— Ну и что ты сделаешь? — он сделал судорожный рывок, пытаясь увернуться от летящего в лицо обручального браслета, и, не удержав равновесия, вместе со стулом грохнулся на пол. Еще лежа на полу, почувствовал запах озона и услышал слабый хлопок — она ушла порталом. Опять мамочке жаловаться побежала! Завтра еще с любимой тещей объясняться! Опять скандал! Примчится ни свет ни заря, орать будет! Достали эти бабы! Он женился? Женился. С ребенком согласен? Согласен. И чего еще им от него надо? Спать надо лечь, вот что.

К его удивлению, его никто не разбудил, и теща не прибежала с воплем «доколе?». Он прекрасно выспался, позавтракал и решил сменить гнев на милость — позвонить и извиниться. Если честно, он, конечно, был не совсем прав. Через час, пообщавшись со всеми знакомыми и подругами жены, и даже с тещей, он забеспокоился. Ее нигде не было. А еще через час впал в ступор. Произведенный домашними средствами поиск по крови показал, что ее нет на планете. Нет совсем, ни живой, ни мертвой. Она дура, да? Пространственный портал — это же прорва энергии! О ребенке бы подумала — ей же рожать вот-вот! И она… теперь… где-то… одна… Ему стало нехорошо. Ну, когда вернется, он ей…! А если не вернется? А если она… не может? А если… а-а-а!!! Он в панике побегал по дому, потом заставил себя собраться, установил вектор портала и затребовал в астрономической справочной таблицы эфемерид. Он примерно помнил время ее ухода, но только примерно, поэтому вектор уже превратился в веер. Плюс смещение по орбите, плюс вращение планеты, плюс гравитационный колодец каждой звездной системы, мимо которой проходит вектор, искривляющий его в зависимости от общей массы системы и расстояния прохождения…! Через пару часов до него дошло, что на слабеньком домашнем терминале он не в состоянии даже приблизительно определить зону поиска.

— Пап? Здравствуй! Твоя мечта сбылась — я чувствую себя полным дерьмом и стопроцентным мерзавцем.

Ой, какой же был скандал! Сначала его чуть не убили, потом стали игнорировать. Все, и ее и его родственники, оказались удивительно единодушны в определении, кто он есть и куда он может засунуть свое запоздалое раскаянье и страх. Но он выклянчил, выбегал, наконец, вышантажировал себе участие в поисках. Не ее — ребенка. Надежды было мало. Взрослого дракона очень трудно убить. Если бы она могла, она бы уже вернулась. Значит, не могла. Но, может быть, уцелел ребенок? Его ребенок! Он это точно знал — иначе не женился бы. Ищите дураков! Да, первые пять-семь дней младенец абсолютно беспомощен, но потом включается память рода. После этого дитя адаптируется мгновенно. Если только… Если у него есть эти пять дней. Или если мать при родах не ушла в бесформенность. В противном случае произойдут не роды, а псевдомитоз, после которого останутся две бодрые, здоровые и абсолютно безмозглые псевдоамебы весьма солидного размера. И тогда, если рядом окажется опытный маг-повитуха, у матери будет возможность вернуть свою форму, а вот у ребенка… В те невообразимо далекие времена, когда подобное безобразие еще иногда происходило, такое «дитя» просто уничтожали — другого выхода не существовало. Псевдоамебы размножались быстро, очень быстро, благодаря способности напрямую ассимилировать даже неорганику, и представляли собой вполне реальную угрозу. Но нет, она этого не сделает! Ведь не сделает же? Родственники собрали все имевшиеся средства, нажали на все имевшиеся рычаги, задействовали все полезные знакомства. В результате зону поиска просчитали в обсерватории, к поиску подключилось федеральное бюро расследований и, как ни странно, столичный зоопарк при институте ксенологии и космозоологии. Эти согласились покупать животных, желательно в комплексе с пищевой цепочкой, из неизученных миров. Несмотря на это, обеим семьям реально грозило впасть в энергетическую нищету, если поиски затянутся больше, чем на год. Время шло, зоопарк пополнился четырьмя комплектами форм жизни, надежды и средства таяли. Время шло. О времени Пэр думал с ужасом. Уже соотношение 1 к 4 даже в верхних слоях атмосферы создавало ощущение погружения в горячий плотный вихрь, за счет ускоренного движения молекул воздуха, а живность, доставленная оттуда прямым порталом, за считанные минуты, на глазах изумленных «времялазов», превратилась в кучки праха, покрытые коркой льда. Так далеко исследователи космоса не заходили еще никогда. Поиск пропавшей женщины превращался в научное исследование. Кто-то из обслуги проболтался репортерам, а может просто продал информацию. Неожиданно оказалось, что тема интересна всем, посыпались запросы от совершенно посторонних лиц, пара из которых спрашивала, например, на какой счет перевести средства для продолжения поисков. Через пару месяцев вся планета в положенное время собиралась у визоров, чтобы узнать последние новости о поисках и посмотреть панорамы других миров. Программа набрала невиданную популярность, рейтинги сериалов неудержимо падали. Неожиданно, вместо разорения, даже при том, что пришлось делать дорогостоящие последовательности промежуточных порталов 1:2, поиски начали приносить доход, и не маленький. Пэра не вышвырнули по одной-единственной причине: только он один, как отец, смог бы сразу почувствовать присутствие в мире своего ребенка. Ребенка? Если малыш выжил, сколько лет ему окажется, с учетом ускорения? Не оказался бы ребеночек старше папы лет этак на тысячу…

Поиски велись уже почти два года, когда, пройдя 8 промежуточных порталов и ощутив пронизывающий холод, Пэр вдруг почувствовал — здесь! Осознание присутствия было настолько сильным и непривычным, что он заорал и растерялся, полностью захваченный этим ощущением. У него никогда еще не было детей, и он не верил всем этим россказням про родительскую эмпатию. Как он сейчас ощутил на собственной шкуре — зря. Ему сразу стала близка и понятна его невыносимая теща, всегда раздражающе трясшаяся над своей драгоценной доченькой. Он в первый раз почувствовал отцовство дракона — и это его потрясло. Да, теперь он поверил рассказам о том, как родители насмерть бились с врагами за своих детей. Раньше, еще в школе, когда их заставляли читать старинные сказания, он только плечами пожимал — бились, ну и дураки! В результате и ребенка не спасли, и сами погибли! Остались бы живы — новых бы нарожали! И до самого последнего времени он продолжал придерживаться того же мнения. Но вот теперь, вот сейчас… Нет! Не-е-ет! Сейчас он и сам готов был всему миру глотку перегрызть за свое дитя! Но где же его искать? Этот мир огромен!