Кэтрин Куртц - Камбер-еретик Страница 7

— Да, да, вы в самом деле говорили, — примирительно ответил Синхил, поглядывая на решительно настроенных епископа Грекотского и Джорема. — Тем не менее Тавис О’Нилл очень толковый учитель и прекрасный Целитель. Учитывая… недостатки Джевана, эти качества равно необходимы.

— Страдания принца Джевана не облегчит ни один Целитель, Ваше Величество, — холодно парировал Мердок. — Простите мою грубость, но вы знаете, что это правда. А вскоре этот Дерини отравит мальчика ненавистью к тем, кто оберегает и учит его. Он ненавидит Рана. Он подрывает авторитет…

— У вас есть доказательства, милорд? — вмешался Камбер мягко, но с такой настойчивостью, что Мердок замолчал на полуслове. — Сдается мне, вы обвиняете лорда Тависа в подстрекательстве, это серьезное обвинение. Если у вас нет доказательств…

— Сир! Вы позволяете усомниться в моей верности долгу? — вспылил Мердок, став похожим на разозленного паука. — Если его королевское величество желает окружить свою персону Дерини, позабыв о том, что случилось с семьей его величества много лет назад, то это его право. Но ваше королевское величество доверило мне ответственность воспитания наследников державы, и если я должен исполнять возложенную на меня миссию, то должен обладать и некоторым авторитетом. Детская принцев — не место для Дерини. Будь они Целители, или нет!

Камбер открыл было рот, но, глядя на Синхила, задумался над вопросом: как следует отвечать, и нужно ли это вообще?

После обвинительной речи Мердока Синхил побелел, его серые глаза жгли Камбера, будто это епископ своей рукой направил лук и послал смертельные стрелы в его прадеда-короля, увлекая страну в пучину темных лет Междуцарствия.

Камбер моментально вспомнил, по какой тонкой грани ходил он, общаясь с Синхилом, почти полтора десятка лет совместного земного существования Камбера и Элистера. За это время так и не удалось ликвидировать сомнения короля относительно Дерини — они жили в тайниках сердца, и Синхил окунался туда, спасаясь от суеты мира.

Камбер сидел, не шелохнувшись, и только память Элистера в его сознании взывала к благоразумию, требуя пренебречь грязными намеками, которые Мердок бросил, словно латную перчатку. Времена Междуцарствия минули. В глубине души Синхил понимал это. Дерини, которые теперь служили Халдейнам, были совсем не те, что столетие назад возвели Фестилов на престол.

Произнести это вслух должен был Синхил, а не Камбер или Элистер Келлен.

Минуту, которая длилась целую вечность, Синхил оставался неподвижен, только взгляд его серых глаз метался между Камбером и Мердоком, Камберу уже казалось, что сейчас он лопнет от напряжения…

Но тут Синхил глубоко вдохнул, как будто собираясь огласить свою волю… однако вместо этого вновь закашлялся.

Сопровождаемый взглядом Мердока, Камбер схватил кубок со стола по соседству, наполнил вином из серебряного кувшина и, опрокидывая фигуры на доске, поднес Синхилу.

Король выпил вино в несколько приемов, перемежавшихся кашлем, но уже после первых глотков ему стало лучше, а Джорем поспешил оказаться по другую руку, предлагая салфетку. Пока король преодолевал напасть, Джорем торопливо подбирал попадавшие фигуры. Тем временем Камбер возложил руки на голову короля, унимая кашель. Приступ кончился, Синхил прочистил горло и сплюнул в салфетку. Когда он откинулся на спинку кресла, его лицо стало мертвенно-бледным, он комкал салфетку, скрывая ее, содержимое от посторонних глаз.

— Приношу извинения, если причинил вам неудобства, господа, — произнес он слабым, но твердым голосом. — Кажется, я немного простужен. — Он снова прочистил горло и звучно сглотнул. — Мердок, не возражаешь, если мы отложим оставшуюся часть доклада на потом? Я осведомлен о твоем отношении к Джевану и Тавису, причем уже давно. Это может подождать еще несколько дней. К тому же, прошу заметить, что недавно Тависа отослали на некоторое время, и мальчику стало хуже, он даже отказывался от пищи. При наставничестве Тависа он преуспевает, по крайней мере настолько, насколько ему это под силу. А то, что Тавис — Дерини, волнует меня меньше, чем несчастный вид и болезненное состояние ребенка.

— Вы его балуете, сир. В этом нет ничего хорошего.

— Я вовсе не балую Джевана. Я беру в расчет его… несчастье. Ты отлично знаешь о моих чувствах.

— Прошу прощения, сир. Я не имел в виду ничего дурного.

— Знаю.

Король с усилием протянул руку, утешительно потрепал Мердока по плечу и опустил голову, когда человек, почти равный ему годами, схватил протянутую руку и приложился к ней губами.

Камберу претило это зрелище. Удивляло, как легко обманывается Синхил. А король вполне мог разобраться в истинных чувствах Мердока, если бы только захотел, но он слишком редко использовал способности, которыми много лет назад его наделили Дерини. О, Господи, сделай так, чтобы дети Синхила не были такими слепцами!

— Еще раз прошу извинить, меня, сир, но дело — вот единственное, о чем я так пекусь, — нашептывал Мердок.

— Знаю, не беспокойся. Ты по-прежнему пользуешься моей благосклонностью.

Король подавил еще один приступ кашля, и от его лица, оттененного пурпуром одеяния, вновь отхлынула кровь.

— А теперь, пожалуйста, ступай, Мердок. Думаю, мне следует отдохнуть. Элистер, останься со мной, верный друг, хоть ты и не Целитель, но возле тебя мне легче.

— Как прикажете, сир. — Камбер подошел ближе, чтобы положить руку на плечо короля. — Граф Мердок, мой секретарь проводит вас. Несомненно, Его Величество пришлет за вами позднее. — С этими словами он переключил внимание на Синхила, нагнувшись к его уху. — Постарайтесь расслабиться, сир. Вдохните медленно и ровно, но не слишком глубоко, иначе снова вызовете приступ. Вот так. А теперь выдох. Пусть боль уйдет…

Мердок покидал короля в скверном расположении духа. Он не обратил внимания на предупредительность Джорема и его учтивый прощальный поклон. Закрыв за Мердоком дверь, Джорем вернулся и, весь внимание, замер подле стула, покинутого воспитателем принцев. Камбер выпрямился через несколько минут и взглядом велел Джорему присесть. Тем временем Синхил открыл глаза.

— Вам лучше, сир?

— Да, спасибо, — прошептал Синхил. — Помогает. Действительно помогает. Мне следовало бы знать, что нельзя так сильно волноваться. Больше не буду дышать так глубоко, иначе снова начну кашлять.

Подняв бровь, Камбер нагнулся и поднял оброненную королем салфетку. По ней расползлось буро-красное пятно. Синхил мягким движением отобрал находку у епископа и свернул, пряча злополучное пятно. Джорем открыл рот, но Синхил покачал головой, предваряя вопросы, и аккуратно отложил салфетку в сторону.