Пол Стюарт - Громобой Страница 7

В негодовании он плюнул и большими шагами пересек зал. В дверях он остановился и обернулся. «Если я, Квинтиниус Верджиникс, не стал Рыцарем-Академиком, то я буду Облачным Волком, воздушным пиратом, — прогремел он. — И я обещаю тебе, Вилникс Подлиниус: ты и твои друзья — предатели из Лиги, — вы будете горько сожалеть об этом до конца своей жизни!» Сказав так, он ушел.

Помогарь печально покачала головой.

— Конечно, сказать проще, чем сделать, — произнесла птица. — И прошло много лун, прежде чем его дерзкие слова стали сбываться. Его первое путешествие едва не окончилось гибелью как для него самого, так и для его корабля. Единственным положительным результатом этого полета оказалась встреча с Каменным Пилотом. Облачный Волк был вынужден спрятать «Громобой» в безопасном месте и стать простым матросом на одном из кораблей Лиги до тех пор, пока он не соберет достаточно денег и сведений о внутренних делах Лиги. — Помогарь прищурилась. — Капитаном, на корабле которого он окончил свою службу, был печально известный Мултиниус Гобтракс…

— Да, я ведь родился на борту его корабля, — задумчиво произнес Прутик. — Но что стало с Санктафраксом?

Помогарь фыркнула:

— Несмотря на обещания Вилникса «начать все заново» и установить «новый порядок», ситуация только ухудшилась. Сейчас, как ты сам знаешь, многие жители Нижнего Города трудятся в сталелитейных мастерских и кузницах, выковывая дополнительные цепи. Пока удается удержать Санктафракс на месте, но не более того. Это бесконечная работа. А вода в реке становится все более и более грязной. Только благодаря крупицам пылефракса, которыми Вилникс Подлиниус снабжает преданных ему членов Лиги, Нижний Город еще не задохнулся от собственного зловония.

Прутик в смятении покачал головой:

— А Вилникс? Он-то что получил из всего этого?

— Богатство и власть, — просто ответила Помогарь. — В обмен на питьевую воду Лига одаривает Вилникса и новый Факультет Дождеведения всем, чего только он ни пожелает. Это будет продолжаться до тех пор, пока к ним будет поступать пылефракс.

— Но, разумеется, это не может продолжаться бесконечно, — предположил Прутик. — Когда пылефракс закончится, Вилниксу придется снова красть грозофракс в казначействе.

Помогарь кивнула:

— Именно так все и обстоит, а у Профессора Темноты нет власти, чтобы помешать Вилниксу. Более того, производство пылефракса оказалось невозможным. Несмотря на тысячи попыток, большинство из которых окончились трагически, никому так и не удалось повторить результаты первого опыта.

— Но это уму непостижимо! — воскликнул Прутик. — Чем больше грозофракса Вилникс забирает из казначейства, тем больше цепей приходится выковывать. А чем больше цепей производится, тем больше грязи и отходов поступает в реку. Чем грязнее становится река, тем больше пылефракса необходимо для ее очистки!

— Порочный круг — вот что это такое, — ответила Помогарь. — Жуткий порочный круг. И через двадцать лет после собрания в зале Ратуши ситуация для обитателей Санктафракса и Нижнего Города выглядит как никогда удручающей. Занятые только своими проблемами, дождеведы и члены Лиги не видят того, что творится вокруг. Но если ничего не будет сделано, и сделано немедленно, то крах Санктафракса — это всего лишь вопрос времени.

— Но что можно сделать? — спросил Прутик. Помогарь развела крыльями и повернула голову в сторону:

— Не мне отвечать на этот вопрос — Она скосила пурпурный глаз на Прутика. — Ну, — произнесла птица, — мой рассказ окончен. Теперь-то уж ты меня выпустишь?

Прутик виновато посмотрел на нее.

— Конечно! — ответил он и вытащил нож из рукава. Он снова начал ворочать узким лезвием в скважине замка. Раздался мягкий щелчок. Замок наконец-то открылся! Прутик открыл дверцу клетки.

— Небо и Земля!!! — раздался злобный крик. — А еще говорил, что тебе можно доверять! Что что ты вытворяешь?!

Мальчик обернулся и замер в страхе. Жиропот, который вернулся с ветеринаром, был вне себя от ярости. Его жирная туша стремительно надвигалась на Прутика.

— Я не могу… — раздался жалобный голос птицы. — Прутик, помоги мне!

Прутик обернулся. Птице удалось высвободить из клетки голову и крыло, но дверца была невелика, и другое крыло застряло, сдавленное прутьями.

— Залезай обратно и попробуй выйти снова! — крикнул мальчик.

Помогарь сделала, как было сказано, сложила крылья и снова высунула голову из клетки. Жиропот уже навис над ними, на боку у него болталась тяжелая дубинка. Прутик протянул руки и, обхватив птицу, потащил ее из клетки. Жиропот схватился за дубинку. Помогарь изо всех сил отталкивалась лапами от жердочки.

— Ну давай же! — в отчаянии крикнул Прутик.

— Вот сейчас… — Помогарь напряглась. — Я уже… Получилось! — Она попробовала взмахнуть крыльями — раз, другой — и затем, оттолкнувшись от края клетки, взмыла в небо.

Настала очередь Прутику уносить ноги. Он прокрутился на каблуках и рванул что есть мочи по улице. Дубинка Жиропота лишь слегка задела его плечо. Мгновением раньше она бы раскроила ему череп.

Прутик бежал все быстрее, прокладывая себе путь в толпе и расталкивая локтями зазевавшихся. Жиропот яростно вопил ему вдогонку.

— Вор! Подлец!! Негодяй!!! — ревел он. — Держи его!!!

Прутик нырнул в узкий переулок. Крики постепенно стихли, но он бежал еще быстрее, чем прежде. Мимо лавок ростовщиков, мимо клиник доморощенных зубодралов, мимо грязных цирюлен и веселых трактиров, за угол и — с разбегу врезался в отца.

Облачный Волк грубо встряхнул его за плечи.

— Прутик! — воскликнул он. — Прутик! А я ищу тебя везде. Мы готовы к отплытию. Где же ты пропадаешь?

— Н-н-нигде… — промямлил Прутик, не в силах поднять глаза на разъяренного отца.

За спиной Облачного Волка высоко в небе мальчик увидел Птицу-Помогарь, летевшую в лучах заходящего солнца — прочь от Санктафракса, прочь от Нижнего Города. Он с завистью вздохнул. Птица улетала, но страшные слова ее остались с ним: «Порочный круг — вот что это такое. Если ничего не будет сделано, то крах Санктафракса — это всего лишь вопрос времени».

Прутик спросил, на этот раз самого себя: «А что можно сделать?»

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

КРИКИ И ШОРОХИ

Были сумерки. В этом лесу всегда были сумерки, а солнце постоянно садилось. Или вставало? Трудно сказать. Во всяком случае, никто из попавших в Сумеречный Лес не мог этого определить. Хотя большинство и чувствовало, что золотистый полумрак меж деревьями нашептывает грезы о конце, а не о начале.

Легкий ветер, вечно блуждающий по лесу, тихо покачивал величественные деревья, покрытые вечнозеленой листвой. Они, как и все остальное — трава, земля, цветы, были покрыты пелериной чудесной пыли, которая сверкала и искрилась, подобно морозному инею.