Виктор Кувшинов - Пограничник Страница 70

— Это как — второго порядка?

— Иллюзией второго порядка является реал. В такой иллюзии создается не сам мир, а только его основы, а реальность разворачивается в соответствии с этими законами-иллюзиями. Когда-то в астрале была сущность, которая оказалась способна воплотить рождение Вселенной на основе электромагнитного и гравитационного полей и кварков. Но за великие деяния и плата большая: Бог стал реалом, фактически умерев, как осознающий себя субъект. И только спустя огромное время по летоисчислению Вселенной, он стал постепенно возрождаться, самоорганизуясь сначала в планеты и биосферу, а затем и в сознательных существ. Лишь на стадии смерти существ, подобных человеку, появилась возможность нового самосознания и возрождения сущности, сотворившей реальный мир. Поэтому люди постоянно ищут Бога в природе и в людях — ведь все они вместе с целой Вселенной «одной крови».

— Но… но зачем все эти жертвы Бога? — никак не мог понять Влад.

— Чтобы приобрести бесценный опыт жизни в животных телах и непредсказуемом реале. Ведь сейчас мы несем в себе все эмоции, ощущения, игру гормонов и просто желание жить, которые получили на Земле. А представляешь, какое богатство информации несут в себе все сознательные существа Вселенной? И все это возрождение Бога в новой ипостаси. Реал, словно круги на воде, порождает бесчисленное количество новых иллюзий, которые воплощает через фантазии людей.

— Как и это Пограничье?

— Не все так просто. Великая сущность, воплотив себя в реале и утратив самосознание, стала беззащитной в астрале, который полон мелких субъектов, охочих до чужого опыта, эмоций и желаний. Реал плывет в астрале, как огромный кит, к которому со всех сторон стекаются прилипалы и паразиты. Я не знаю, было ли задумано Пограничье «великим планом» или образовалось спонтанно, но факт остается фактом: это что-то вроде плаценты эмбриона, защищающей его от инфекции. Пограничье несет в себе яркое отражение реала на одной границе и совершенно беззащитно открыто астралу с этой, «внешней» стороны. Это первый рубеж обороны, на который выходят все незваные и случайные гости из астрала привлеченные «ароматом» реального опыта.

— Понятно: инквизиция несет службу охраны реала, — кивнул Влад.

— Ничего тебе не понятно! — рассмеялась девушка. — Это вы, пограничники, несете здесь охрану, да еще люди, которых сюда заносит.

— А что же инквизиция?

— Разве не понятно? Ты же сам спрашивал: «Кто тогда все эти боги в церквях?» — и, вздохнув, словно учительница перед двоечником, Ксюша продолжила. — Объясняю: некоторые, «особо продвинутые» духи пробивают эту защиту. Это и пытались с тобой сделать несколько раз, ведь пограничник связан напрямую с реалом и несет в себе мощное воплощение живых впечатлений. Они шли ва-банк и проигрывали, как это и бывает в большинстве случаев. Но редко им все же удается одолеть или пограничника, или проникнуть во внутренние сферы миров. И тогда на Земле становится одним одержимым больше.

— Ну и подумаешь, одним одержимым больше, одним — меньше?

— Понимаешь, при мощной поддержке отсюда, этот одержимый собирает эгрегор на Земле и указывает «путь к освобождению», превращая людей в «рабов божиих» и формируя во внутренних иллюзиях свою иерархию во главе с фальшивым божеством. Заметь, внутренне нормальный человек стремится к свободе, любви, добродетели и единению с природой без всяких указок со стороны, ему только мешают животные инстинкты и социальная среда обитания. А любое церковное божество требует от него раболепного экстаза, направленного только на паразитическую сущность, объявившую себя самой главной и неоспоримой. Эти паразиты грызутся между собой, что отражается на их рабах в реале, которые устраивают религиозные войны.

— Хорошо, я понял, но зачем эти паразитические божества отсылают сюда бойцов, типа инквизиции?

— Но ведь им жалко поступаться пригретым местечком. Вон они и посылают свои армии на защиту своей кормушки, то есть реала. На самом деле не все так плохо с паразитами. Человечеству, особенно в прошлые века, тоже нужна такая религиозная узда, чтобы ограничить разрушительную силу биологических инстинктов, и в этом смысле пришлые божества можно считать симбионтами. Но на каком-то этапе пробуждения Создателя религии становятся настоящими цепями на его самосознании. Хотя надо заметить, что и сами «великие прилипалы» становятся с течением времени все аморфнее — они, словно перебравший дозу наркоман, все гребут и гребут под себя души, не замечая, как приходящие к ним люди размывают своим сознанием «основы веры». Так вот и получается, что настоящим Богом реала являешься ты, или тот же Вовочка, а все Саваофы и иже с ними — гости, причем не очень-то и прошенные.

— Голова пухнет от всего этого, — признался Влад, тупо глядя в землю. — Трудно все как-то туда уместить.

— Но это только общие вещи, мой милый Бог. Наши с тобой отношения мы обсудим у меня дома. Здесь недалеко — всего пару пропастей небытия! — рассмеялась Ксюша и бодро вскочила на ноги. — Поехали, любимый, я поведу тебя в свои чертоги!

Влад послушно последовал за ней, вскочив в седло своего гнедого. Девушка, словно ветер, полетела на белой лошади по дороге, по-прежнему ведущей прочь от мира Пограничья…

Дорога продолжала перескакивать между островками реальности, которые становились все «чудесатее и чудесатее». Влад старался не отставать от Ксюши, но постоянно отвлекался на порой совершено сюрреалистические пейзажи.

После одного, особо длинного пролета над пропастью дорога зацепилась за край огромного, неземной красоты цветка. Ксюша во весь опор промчалась дальше, а Влад не выдержал и притормозил коня, чтобы рассмотреть поближе это чудо. Цветок напоминал пион или даже анемон, переливающийся оранжевыми и лососевыми оттенками. Нижние лепестки были такие, что всадник на коне свободно мог по ним разгуливать.

Сердцевина цветка была заполнена огромными дугообразными, то ли тычинками, то ли трубчатыми лепестками, которые переливались теплыми оттенками, напоминая волшебную радугу. Когда Влад поравнялся с чудо пионом, то увидел, что всадник может свободно проехать по цветоложу между мягко светящимися полупрозрачными тычинками.

Где-то в самом центре переливалось лучами что-то золотистое. От цветка шло такое умиротворение, граничащее со счастьем, что, казалось, стоит только добраться до сердцевины, и тебе откроются все прелести рая.

Влад окликнул Ксюшу, но та успела ускакать далеко вперед. «Ладно, заметит, что я задержался и вернется», — подумал пограничник. Оставить без внимания такое чудо он не мог. Конь осторожно, но послушно ступил с дороги на большой розовый лепесток, и пошел по нему, как по мягкой лужайке. Влад все больше окунался в упоительный свет, какой-то божественной любви, льющийся отовсюду, и подгонял робеющего скакуна в направлении золотого свечения.