Лис Арден - Алмаз темной крови. Книга 1 Страница 71

Арчеш Мираваль встретил свое восьмидесятое лето и, судя по всему, собирался встретить и девяностое. Старший в линьяже Миравалей, он был невысок, гордо носил круглое пузцо, волосы его цветом напоминали соль, в которую по неосторожности просыпали перец, а количеством… да так ли оно важно в восемьдесят лет? Лицом он походил на клевачего петуха, на него же походил и норовом; одевался же как простой садовник — полотняные просторные рубаха и штаны, деревянные сандалии, фартук. У старика была одна забавная особенность — он очень часто говорил пословицами, и выговаривал их своим ядовитым тонкогубым ртом как в ногу клевал, остро и больно.

Кроме Арчеша в господском доме проживали дальние родственники Миравалей: пожилая бездетная пара, старый холостяк, помешанный на рыбной ловле, вдова разорившегося торговца; слуги — экономка, кухарка, пара горничных, конюх, садовник (вернее, помощник Садовника) жили в пристрое. Народу в поместье было немного: до Эригона далеко, кругом дикие леса; красиво, спору нет, но уж очень безлюдно. Не считая Озерков, рядом с поместьем других селений не было.

Несмотря на поздний час, супружескую чету встречали все обитатели Серебряных ключей; перед крыльцом выстроились слуги, кланяясь и улыбаясь, в просторной зале первого этажа собрались новые родственники Амариллис. Когда они с Риго вошли, на минуту стало тихо… девушка почти физически ощущала любопытство, переполняющее устремленные на нее глаза, и не решалась поднять собственные. Молчание прервал Арчеш Мираваль:

— Добро пожаловать, дорогой внучек, и ты, невестушка… Гость добрый, да час поздний… Ступайте-ка все спать, завтра налюбуетесь, — и, к удивлению Амариллис, все послушно поднялись и отправились восвояси. — И вы ступайте, комната ваша приготовлена. К завтраку разбужу рано, не обессудьте, так уж у нас заведено.

Молодожены поклонились и направились в свои покои, расположенные в западном крыле дома; и уже вслед им старик добавил:

— Кстати, внучек, учти, грядки с тыквами я колючим вьюном обсадил… — и довольно захихикал.

К завтраку их разбудили действительно рано. Амариллис с недовольным ворчанием вылезла из-под одеяла, Риго, спавший на другом краю широкого ложа, малодушно предложил ей право первого умывания. В столовую они спустились последними, все остальные уже сидели за длинным столом, во главе которого восседал свежий как огурчик Арчеш. Кушанья подавала экономка; к ужасу Амариллис первым блюдом оказалась каша — густая, на сливках, овсянка. Судя по выражению лиц всех завтракавших, они, глотая липкие, тугие комки, вспоминали счастливое детство. Проглотив пару ложек, девушка отодвинула тарелку. Затем подали омлет; кухарка, готовившая его, не поскупилась на зелень, да и взбить не поленилась. Вскоре перед Амариллис появилась тарелочка с ягодами черной смородины. При одном виде этих северных ягод у нее свело скулы и в памяти так некстати всплыли персики из сада аш-Шудаха… решив, тем не менее, не обижать садовника, девушка оглядела стол в поисках сахара. Тут она заметила, что все, включая ее супруга, вкушают сии дары природы без оного, один только Арчеш слегка присыпал черные бусины смородины желтоватым тростниковым сахаром.

— Не стоит… — прошептал жене на ухо Риго, — сахар здесь дороговат, а дед малость скуповат. Потерпи немного, в наших покоях целый кофр с шаммахитскими сладостями.

Однако Амариллис — на правах новобрачной — все же решилась на дерзость и, потянувшись через стол, зачерпнула ложечкой из серебряной сахарницы один раз. Ложечка была очень маленькой, высыпавшиеся из нее крупинки можно было пересчитать, поэтому девушка потянулась к сахарнице во второй раз.

— Милочка, возможно в тех местах, откуда вы родом, смородина не так сладка как в наших, — Арчеш говорил вежливо и дружелюбно, — однако у нас она вполне съедобна…

Амариллис подняла глаза, с достоинством встретила насмешливый, колючий взгляд старика, совершенно спокойно взяла обеими руками сахарницу и высыпала все ее содержимое себе в тарелку. После чего поставила пустую на стол и обратилась к оцепеневшей экономке:

— Уважаемая Клеми (имена слуг ей предусмотрительно сообщил Риго), у нас закончился сахар. Будьте любезны, восполните сей недостаток.

После чего изящно откопала ложечкой смородину из-под сахарного сугроба и отправила ее в рот. За столом было так тихо, что Амариллис слышала поскрипывание сахаринок у себя на зубах. Уловив краем уха сдавленный вздох, она посмотрела на Риго — сжав губы и выпятив подбородок, он давился от смеха.

— Я очень рад за тебя, внучок, — в отличии от внука, Арчеш Мираваль смеялся, ничуть не скрывая этого, — у нее есть характер. После завтрака я покажу вам сад, деточка. Возможно, вы найдете там что-нибудь повкуснее этой кислятины.

— Это неслыханная милость, — шепнул Амариллис супруг, — чтобы дед вот так сразу пустил к себе в сад? да еще с правом выбирать, что повкуснее?! Сделай милость, принеси мне из оранжереи пару персиков…

— Еще чего, — так же шепотом ответила ему жена, — такую милость заслужить надо. Кушай-ка смородину, дорогой муженек.

После завтрака все разбрелись кто куда; Риго закрылся в кабинете, просмотреть привезенные с собою бумаги, Амариллис занялась было разбором привезенных вещей, но от этого занятия ее освободила служанка, пришедшая сказать, что господин Арчеш ожидают молодую госпожу в саду.

Обойдя дом, Амариллис оказалась перед входом в сад — невысокой аркой, искусно выращенной в живой изгороди. Помедлив, она шагнула вперед и оказалась в царстве господина Садовника. Сад Арчеша Мираваля был весьма велик и действительно прекрасен. Прихотливо вьющиеся, переплетающиеся дорожки были засыпаны желтым песком или мелкими круглыми камешками, сочно-зеленая, шелковистая трава — ровно подстрижена; на невысоком всхолмье возвышалась оранжерея, на постройку и обустройство которой Арчеш угрохал все фамильные драгоценности своей жены — стеклянные пластины таких размеров стоили очень дорого, да и саженцы из южных пределов Обитаемого Мира тоже были недешевы. Вдоль живой изгороди были высажены фруктовые деревья, в самом саду они располагались небольшими живописными группами. Всевозможные цветники — от маленьких, умещающихся в каменном вазоне, до настоящих цветочных озер — поражали тонким вкусом и умением Садовника, подобравшего цветы и цвета как вышивальщица подбирает нитки для вышивки. Причем Арчеш Мираваль не упражнялся в составлении геометрически правильных композиций и не высаживал белые махровые маргаратки в форме чайки. На одной из клумб он собрал больше десятка сортов настурций, так, что они являли собой подобие солнца, нежно-желтого в центре и истошно-оранжевого по краям; вокруг солнечных часов были высажены цветы, раскрывающиеся или благоухающие в определенное время суток — в точном соответствии с тенью на циферблате. В глубине сада было выстроено подобие каменного грота, в котором звенели две водяные струйки, стекающие по мраморному ложу в маленький бассейн с голубыми лилиями.