Время Воронов (СИ) - Светлана Алимова Страница 72

Нил Янг раздражал его все сильнее. К счастью, его удалось унять, напомнив, что дело стражника — обеспечивать порядок в городе, а не драться с Великим Вороном на городской площади, полной людей. Кажется, тот устыдился своего поведения, хотя Льюис подозревал, что выдает желаемое за действительное. По крайней мере, до конца речи Нил Янг молчал и больше не мешал ему.

Несмотря на все накладки, план Льюиса сработал. Горожане успокоились, «Враги Воронов» были распущены, в парках вновь стали появляться добровольцы. Вороны потихоньку стали выходить в город, и никто на них не набрасывался. Льюис смягчился и попросил Рейвена передать несносному Нилу Янгу формальную благодарность за суд над убийцами Джона Солта. Здесь он все-таки справился, и не оценить этого было бы невежливо.

Жизнь вошла в свою привычную колею. Дни складывались в недели, и Льюис расслабился, отдыхая от переживаний. Он много летал над городом, навещал госпожу Солону, читал и проводил вечера в компании Сольвейна, Шарлотты и Рейвена. Все было хорошо.

Шарлотта объяснилась по поводу бойкота, объявленного Бломфилду и Брауну.

— Так будет лучше, повелитель. Их все равно будут ненавидеть, но хотя бы не тронут. Ты ведь хотел, чтобы они выжили.

Льюис нахмурился.

— Их что, кто-то собирается убить? Рейвен?

— Нет. Рейвену теперь плевать на всех, кроме Нила Янга, — с неожиданной злостью ответила Шарлотта, — но не все так легко забывают причиненное зло. Их могут начать травить, сделав жизнь в убежище невыносимой. Я не против, но ты был бы недоволен.

— Чем Бломфилд и Браун занимаются? Я их нигде не вижу.

— Конечно, они же оба прячутся от тебя. Бломфилд шныряет по углам как крыса и старается быть незаметным. Браун молится, не выходя из комнаты. В парк его приходится тащить силой.

— Но они оба питаются, как положено?

Шарлотта презрительно рассмеялась:

— А куда они денутся? Вороний голод невозможно терпеть. Бломфилд легко привык к этому, а пастор Браун недостаточно свят, чтобы становиться мучеником. Когда хочет есть, ходит и уговаривает воронопоклонников. Они от него шарахаются: его знают и очень сильно не любят в городе. Соглашаются только бродяги и работницы квартала красных фонарей. Бломфилд же ухитрился наладить мосты с парочкой добровольных жертв, притворяясь, что раскаялся, и давя на жалость. Постоянно рассказывает всем, какой ты добрый и милосердный, раз позволил ему стать Вороном, а не убил.

Льюис тоскливо вздохнул.

— Я чувствую себя мерзавцем. Я сломал им жизни.

— Лучше решения не нашлось, — Шарлотта пожала изящными плечиками, — забудь о них. Ты победил, они проиграли. Пусть теперь расплачиваются за свои грехи.

Как оказалось, так думала не только она.

Однажды днем Льюис вышел во двор, чтобы лететь на прогулку и краем глаза заметил потасовку среди Воронов-бойцов. Это не было чем-то необычным: бойцы постоянно тренировались или устраивали шутливые драки, с громкими воплями и хохотом. Но сегодня Льюису почудилось что-то неправильное в происходящем. Он пригляделся и увидел, что пятеро Воронов толкали и месили кулаками одного. Очередная проверка на «выносливость»? Льюису они не нравились, но Рейвен объяснил, что ее проходят все по очереди, чтобы не теряться при нападении толпы и научиться правильно защищать голову от ударов. Били испытуемого, разумеется, вполсилы.

Тут он заметил, что Ворон в центре был одет в черную сутану.

Льюис замер, а затем решительно зашагал к ним.

— Прекратили немедленно! Отпустили его!

Раззадоренные бойцы глянули на него так, что Льюис сбился с шага. Он как-то резко понял, зачем Рейвен учил бойцов не бояться толпы: ему самому стало страшно от их злобы и численного преимущества. Ноги невольно задрожали. Захотелось немедленно развернуться и пойти прочь, пока бить не начали уже его самого.

Рейвена на площадке не было.

Льюис судорожно соображал. Да, он вроде бы главный, но это мало чем поможет, если его изобьют, войдя в раж. Что делать? Как заставить их подчиниться?

Но тут он вспомнил как и успокоился.

— Разошлись в стороны, — приказал он, используя магию Великого Ворона, и бойцы мгновенно подчинились.

Пастор Браун дрожал, сидя на земле. Лицо у него было все в крови.

Льюис сжал зубы.

— Чья это была идея?

— Моя, повелитель, — Бернард покаянно склонил голову, — этот лицемерный святоша виноват в смерти Джона не меньше его убийц, но ему все сошло с рук. Я не мог этого терпеть.

— Вы с Джоном были друзьями?

— Да, — с небольшой заминкой ответил Бернард.

Льюис перевел взгляд на остальных.

— И вы тоже?

— Да.

— Джон был хороший парень.

— Именно так.

Один только Курт, крепкий деревенский парень, молчал. Под взглядом Льюиса он стыдливо опустил голову.

Они все врали.

— Бернард, скажите мне правду, — ледяным тоном приказал Льюис, вновь используя магию, — почему вы его били?

— Потому что могли. Он — мерзкий червяк и заслужил это.

— Чем?

— Тем, что пошел против Воронов. Теперь он заплатит за все.

— Рассел, почему вы избивали пастора?

— Потому что это было весело.

Льюиса затошнило. Бойцы встревожено переглядывались. Бернард был спокоен.

— Патрик, зачем вы в этом участвовали?

— Пастор объявил себя нашим врагом. Раз так, пусть получает на орехи.

— Джордж, почему вы сделали это?

— Было скучно, и Бернард предложил поразвлечься.

Льюис прикрыл глаза.

— Курт, вам было стыдно в этом участвовать? Хоть немного?

— Было! Отец бы меня палкой по хребту за такое отходил! Такой позор слабого старика бить!

— Зачем же было это делать?

— Велели, — тихо ответил Курт, — там, где живешь, нужно других слушать и не перечить старшим. Но мне так стыдно было, повелитель! Словно в сортир окунулся.

Льюиса немного отпустило. Хорошо. Хоть так.

— Пастора больше не трогать. Бломфилда тоже. Узнаю, что кого-то толпой бьете, пожалеете. За сегодняшнее вы все будете наказаны.

— Да, повелитель!

Бойцы старательно изображали вину и готовность исправиться. Они явно нервничали, опасаясь его гнева. Один лишь Бернард не суетился, равнодушно оглядывая двор. Похоже, его ничто не смущало.

Льюис рассердился.

— Вас это не особенно волнует, Бернард? Почему вы так спокойны? Скажите мне правду.

— Потому что вы добры и мягкотелы, повелитель, — тот больше не опускал взгляд, — ваше наказание мы переживем. Я боюсь только смерти, а казнить за пару тычков пастору вы не будете. Я видел и участвовал в куда более страшных вещах, чем вы сумеете придумать.

— Например?

— В охоте на Принца. В убийстве Рыцарей. Таких, как этот пастор, во времена Элдрика, вытаскивали ночью из постелей, поднимали к вершине часовой башни и приколачивали к ней так, чтобы никто не мог снять. Там они и подыхали часами, а потом висели, пока не сгниют. Вот так расправлялись с врагами, а не принимали их под свое покровительство, как вы. Чего мне бояться, если вы даже своих врагов жалеете, как сироток?

Льюис молча смотрел на него. Ворон, стоящий перед ним, привык убивать, и взывать к его морали было бесполезно. Но если ничего не сделать, то он и остальные бойцы совершенно озвереют от безнаказанности. Доброта Льюиса снова вышла ему боком: ее восприняли как слабость и презирали за это.

Чем можно было их напугать? Как наказать тех, кто понимал только язык силы?

Бить? Орать? Нет, Рейвена ему в этом не переплюнуть, а к нему они привыкли.

Чего они боялись кроме смерти? Чем дорожили?

Льюис вспомнил все, что знал об этих людях, и сообразил.

— На весь следующий месяц вы отстранены от службы, — холодно сказал он, — вам всем запрещено носить оружие в городе и тренироваться на этой площадке. Даже присутствовать на ней нельзя. Вы больше не бойцы. Вы — бесполезные вредители. Когда появится Рейвен, пришлите его ко мне: я выскажу ему, насколько паршиво он умеет подбирать людей и как плохо справляется с вами.