Артём Каменистый - Время одиночек Страница 72

В первый котёл поставил высокую сковороду, заполненную льдом, — будет ему вода на утро. Из второго вытащил кружку — лёд здесь уже растаял. Выпил чуть тепловатую воду, отдающую морем, — всё, трапеза закончена. Сняв куртку, расстелил на доски у стены, улёгся сверху. С погодой повезло: ветра нет, а без него даже в сильный мороз здесь будет тепло. Тиму доводилось прошлой зимой гонять скот на южное побережье, через горы. Тогда они на перевале попали в снежный буран и провели две ночи, укрываясь от холода в двух войлочных юртах. И ничего — никто даже не простудился. И это при том, что юрты стояли на промороженной земле, а здесь под Тимом — горячая салотопка. А теперь надо поспать. Усмирить нервы, успокоиться, уснуть. Завтра у него нелёгкий день — работы предстоит очень много. Надо отдохнуть.

В шести сотнях имперских миль к северу от места крушения «Клио» океан бороздил огромный дракононосец, сопровождаемый тремя кораблями поддержки. В темноте на его взлётной палубе наконец стало тихо и спокойно — драконам тоже нужно отдыхать. Утром их опять покормят, погонят по наклонному коридору, ведущему от кормы к стойлам, уже на палубе наденут полётную сбрую. И продолжат поиски. Примерно на таком же расстоянии от Тима в безвоздушном пространстве в нескончаемом падении двигалось Око. Матовый конус, распустившись лепестками солнечных батарей и панелями отражателей, пуская синеватые отблески от линз оптики, в различных диапазонах наблюдал за океаном. Он тоже искал. Два пиратских корабля, болтавшиеся у южного побережья Эгоны, терпеливо ждали приказа. Но чёрные пассажиры, столь щедро оплачивавшие услуги морских разбойников, команды не давали — они тоже ждали. Ждали информации.

Пока что Око ничего не нашло — на следующем витке оно продолжит сканирование водной глади и будет это повторять снова и снова. Все они искали одно: «Клио». А если точнее — Тима.

Тим понятия не имел, что его персона стала вдруг настолько интересной, что ради её поисков предпринимаются такие колоссальные усилия. Да если бы и знал, что бы это изменило? Здесь его не найти — сюда не сунется имперский флот, и спутник тоже не станет шарить по льду своими объективами. Холодный Южный материк и окружающие его паковые льды никому не интересны.

Никто в здравом уме к ним не приближается, а кто приближается, тот рискует остаться их пленником. Засыпая, Тим устало улыбался. Всё же он настоящий сын степи — даже в этом ледяном аду смог поставить себе юрту.

Глава 17

— Я думаю, её украл Тиги, — приблизительно в пятидесятый раз заявила женщина и в сотый раз добавила:

— Тиги с неё вечно глаз не сводил. И смотрел нехорошо. Он негодяй — это всем известно. Почему стража до сих пор его не посадила в свой подвал?

Сеул, уже поднимаясь, вежливо кивнул:

— Мы обязательно это проверим. Займёмся этим завтра же.

— А почему сейчас нельзя этого сделать? — возмущённо вскинулась женщина.

— Потому что сперва мы должны оформить бумаги у префекта. Мы всё должны делать по закону, иначе нас посадят в подвал вместо Тиги, а он, если он виновен, так и будет бегать при этом на свободе и радоваться жизни. Вы же, надеюсь, не хотите этого?

— Нет, конечно! Простите, что я так настойчива. Я просто хочу вернуть свою дочь — я верю, что она жива. Наверняка этот негодяй просто её где-то спрятал.

С трудом вырвавшись от взволнованной матери очередной жертвы, Сеул уже на улице устало констатировал:

— Это уже сорок четвёртая. До пятидесятой я ещё как-нибудь, надеюсь, выдержу, но сотня таких посещений — и свихнусь окончательно.

— Аналогично, — поддержал Дербитто.

— Будем проверять этого Тиги?

— Ты веришь в то, что она про него наговорила?

— Господин Сеул, из сорока четырёх проверенных нами дел в тридцати семи родственники жертв давали нам имена подозреваемых. Мы проверили около трёх десятков — и ничего не смогли подтвердить. Оговор это всё: по сути, бедняги хватаются за соломинку — видят чёрное там, где его нет.

— Двоих подозреваемых мы пока что не нашли.

— Один — плотогон, ушёл в горы к лесорубам, вернётся наверняка через пару недель, второй — гужевой ямщик. Про него вообще неизвестно, когда назад заявится. По-моему, у них вполне веские причины отсутствовать, и ничего подозрительного я в этом не вижу.

— Дербитто, я думаю так же. И мне это начинает надоедать… Сорок четыре дела — суть у всех одна, но при этом мы не нашли в них ничего общего. Эти девицы живут, радуются жизни, потом в один чудесный день попросту исчезают. Бесследно. Я не сомневаюсь, что все они как-то связаны между собой… Это действуют одни люди — и действуют профессионально, не оставляя улик. Схватить профессионала в этом деле можно, лишь используя метод больших чисел. Профессионал тоже ошибается — редко, но ошибается. Кроме того, против него может сыграть случай. Я думаю, если мы тщательно изучим все дела за пару лет, то обязательно найдём какие-нибудь следы. Но я не представляю, как мы это сделаем: это огромная работа. Но другого пути пока не вижу — только давить количеством. Но свихнёмся же…

— Верно: я уже в этих сорока четырёх делах начал путать детали. Но кое в чём вы неправы.

— В чём же?

— В том, что между пропавшими девицами не было ничего общего. Все они, по отзывам родственников, были красивы. Да это и можно понять, прочитав описания внешности в делах: родственник может преувеличить, а вот бумага этого не сделает. Среди них ни одной хромоножки, заики, толстухи или болезненно худой. У всех отменное здоровье. Никто из них не был замужем, ни у одной не имелось детей.

— Да, ты прав, кое-что, конечно, у них есть общее. Но, к сожалению, это нам не поможет обнаружить преступников.

— Да нам и не надо ловить — мы за другим посланы. Пропавшая принцесса как раз из таких была. Ни мужа, ни любовника, ни детей, отличное здоровье и хорошая наследственность. Род Шани дарил миру полководцев, поэтов, архитекторов, но не было при этом дураков, предателей, уродов физических или моральных.

— Ну последними нас успешно снабжает старая имперская аристократия, а Шани всё же хабрийцы, должны чем-то отличаться, так почему бы не в лучшую сторону?

— К нынешним хабрийцам Шани не имеют ни малейшего отношения: они — один из последних родов старой аристократии. Всех остальных, кто не успел унести ноги, современные хабрийцы как раз в своё время и вырезали. Шани успели… частично. При этом уцелели немногие, и большую часть богатств род тоже потерял, не говоря уж о родовых замках.

— Дербитто, давайте без экскурсов в историю. Вечер на носу — я предлагаю позавтракать.