Вера Петрук - Последний Исход Страница 74

Джаль-Баракат и Азатхан не придали значения его танцу и спокойно ожидали окончания вальса, пристально следя за каждым его жестом и рассеянно слушая болтовню Джавада. Им действительно было не о чем беспокоиться. Спасительный выход находился за их спинами — на расстоянии вечности для Регарди.

Пусть музыка звучит бесконечно. Вступить с ними в поединок? Закричать, что это враги Сикелии? Позвать на помощь? Устроить драку-свалку и затеряться среди толпы? Как же терпко пахли духи его дамы. Возможно, она добавила в них журависное масло, иначе от чего у него так кружилась голова? Вальс не будет длиться долго. Скоро все закончится, а он по-прежнему ничего не придумал. Полагаться на интуицию и импровизировать не хотелось. А может, не стоило ничего предпринимать? Позволить Джаль-Баракату и Азатхану продолжить их игру, а самому постараться не проиграть?

Регарди почувствовал, как женщина прильнула теснее. Осознав, что он почти забыл о ней, Арлинг смутился. Ведь он использовал ее в своих целях, а она, вероятно, вообразила, что интересна ему. Аромат ее духов по-прежнему раздражал Арлинга, но это была самая меньшая неприятность вечера. У женщины были удивительно сильные руки — или вернее рука, потому что она по-прежнему держала вторую в стороне, нелепо помахивая ей в такт музыки. Регарди хотел было сказать ей, что в согдианском вальсе нет такого движения, но, подумав, промолчал. Если ей так нравилось, почему бы и нет?

Вальс нарастал в бешеном вихре, пробуждая в нем странные чувства. Неожиданно он понял, что ему нравилось вот так кружиться по залу, отдаваясь звукам музыки и ни о чем не думая. Арлинг уже перестал пытаться отыскать спасительный выход. Сейчас в его мире остался лишь танец. Кучеярка оказалась понятливой и, подхватив незатейливые движения, кружилась с изяществом, которой могла позавидовать любая гранд-дама, с детства танцующая вальсы.

Желая подбодрить партнершу, Арлинг ей улыбнулся. А может, он сделал это потому, что поймал тот момент счастья, который приходит внезапно и кажется бесконечно долгим. И прекрасным.

Магда улыбнулась в ответ и мотнула головой, обдавая его волной длинных, черных волос, пахнущих лесом, дождем и васильками. Это был их первый вальс. Там, в Согдиане они танцевали редко, избегая шумных деревенских веселий. Классические же танцы Магде были не знакомы и не нравились. Она засмеялась, и звук ее голоса был самым божественным звуком, который Арлинг слышал в стране песка и солнца. Чувствуя, как она льнет к нему, он крепче обнял ее и сбавил темп, чтобы иметь возможность прижать ее теснее. Ему стало жарко. Захотелось сбросить дурацкую маску, сорвать маску с нее и взять в ладони ее лицо.

Вопреки его надеждам музыка стала утихать. Очнувшись, он понял, что на танцполе не осталось никого кроме них. У кромки площадки стоял Джаль-Баракат и медленно ударял ладонью о ладонь. Арлинг не понял, аплодировал ли он или почесывал руки от удовольствия. Азатхан сторожил у противоположной стены зала, откуда манило свежестью распахнутое окно. Серкет лениво полуприсел на широкий подоконник, намекая, что этот выход для Арлинга закрыт тоже.

Видя, что Регарди с дамой еще продолжали танцевать, музыканты вяло дотягивали мелодию, но было ясно, что вальс затянулся, а скучающая публика хочет привычных танцев.

Женщина попыталась что-то сказать, но Арлинг приложил палец к ее губам. Никаких слов. Несколько волшебных минут она была его Магдой, и ему не хотелось портить чудо звуком чужого голоса.

И тогда случилось неожиданное. Дама вложила ему в ладонь свою вторую руку и остановилась, желая насладиться выражением его лица. Наверное, оно было глупым, потому что она от души рассмеялась. Сюрприз удался. Арлинг почти простил себе внезапное появление слуг Подобного, но быть застигнутым врасплох второй раз оказалось подлым ударом.

Рука дамы была гладкой, твердой и хорошо отполированной. Несомненно, над ней потрудились лучшие плотники Самрии. Каждый палец, складки на коже и ногти были вырезаны в мельчайших подробностях. Издалека нельзя была догадаться, что рука женщины — искусная поделка, заменяющая ту, которая когда-то была отрублена Арлингом.

— Ты сдержал слово, — прошептала Хамна, даже не думая отодвинуться от него. Со стороны они казались влюбленной парой, которая никак не может насладиться друг другом. Теперь Регарди понял, отчего его партнерша так тесно прижималась к нему. Хамна лишь хотела убедиться, что он безоружный. Что ж, за время танца у нее была прекрасная возможность ощупать его карманы, пояс, всю одежду и то, что под ней.

— Хамна! — выдохнул он в ответ ее имя и крепко обнял кучеярку, согнувшись и положив подбородок ей на макушку. С одной стороны, Арлинг собирался выяснить, что с собой принесла на бал етобар, а с другой не хотел выходить из роли влюбленного, потому что она позволяла ему не покидать танцпол и оттянуть время встречи с другими нежеланными гостями Джавада.

Хамна поняла, что он обыскивает ее, но сопротивляться не стала. Короткий взмах рукой по ее телу, и у него испортилось настроение еще больше. Наемница была во всеоружии. В ее шароварах скрывался чехол с метательными снарядами, пара метательных ножей и шелковая удавка, с которой етобары никогда не расставались. Напрашивались неутешительные выводы о том, что некоторые привычки прошлого, от которых он отказался в более зрелом возрасте, все же были полезными. В молодости Арлинг непременно потрогал бы свою партнершу везде, где ему хотелось, и тогда, возможно, сюрприз обнаружился бы раньше.

— Молодец, что сдержал слово, — довольно произнесла Хамна, отстраняя его от себя. — Ровно три месяца, как и договаривались. Я уже боялась, что Джавад доберется до тебя раньше, но ты, наконец, появился. Итак, время и место? Назначишь сам или предоставишь право выбора даме? Мы можем начать здесь, но боюсь, Джавад помешает. Ты для него сейчас дороже золота.

Хамна, конечно, говорила о дуэли, которую Регарди пообещал ей после ритуала джаган-джаган на склонах Восточного Такыра. Уговор был странный, но тогда казался единственным верным способом сохранить жизнь молодого Аджухама. Хамна, которую нанял дядя Сейфуллаха для убийства племянника, пообещала Арлингу не трогать последнего представителя рода Аджухамов до тех пор, пока жив Регарди. И судя по всему, она свое слово сдержала. В отличие от Арлинга, который беспечно забыл о дуэли и меньше всего думал о драке с етобаром, когда въезжал в Самрию.

— Джавад? — удивленно поднял брови Регарди. — Однажды я спас его от керхов, и он хочет отблагодарить меня. Ничего больше.

Арлинг вцепился в ее слова, как неизлечимо больной в руку лекаря. Пусть она говорит. Пусть болтает, что угодно. Пусть упивается ожидаемой победой. Только не требует от него то, что он ей дать не способен — дуэль с единственным победителем в итоге.