Андрэ Нортон - Мастер зверей. Бог грома. Бархатные тени Страница 74

Сторм не был поэтом, но слова эти были настоящими, они несли в себе власть и силу и пробуждали в его душе что-то глубоко скрытое.

Сторм вздрогнул и очнулся. Прямо перед ним было лицо; колдуна. Теперь он словно не замечал странного грима, просто мудрый старец смотрел на него темными, глубоко посаженными глазами. И в глазах этих светилось то же чувство, которое испытывал сейчас Сторм. Но контакт тут же исчез, и Остин снова стал самим собой — обычным колонистом, стоящим посреди большой палатки, приложив свои ладони к ладоням колдуна норби. Наконец колдун убрал руки.

— Мое имя Укурти, — просигналил он, — А ты из тех, кто может собирать тучи… младший брат.

— Нет, — резко ответил Сторм, всегда старавшийся держаться подальше от колдовства. — Ты ошибся, у меня нет дара. Но очень давно, в другом мире мой дед был Вызывающим Дождь, как и ты. Может, какая-то часть его дара перешла ко мне.

Укурти понимающе кивнул.

— Так и должно быть. Только так. Кому по силам такая ноша, тот берет на себя это бремя, и дело это добровольное. В хорошие времена нельзя ни на кого взваливать это без его согласия. Но сейчас надвигаются плохие времена. Тот, кто ушел отсюда на воздушной дороге, нарушил законы и моего и твоего народа. Он полетел в священную страну… даже я не могу сказать, сколько зла это может принести. Придется тебе взять на себя эту ношу, юный брат.

Остин склонил голову.

— Я принимаю эту ношу, ибо в том, что случилось, есть и моя вина. Я показал ему дорогу на Пики, хоть и не думал, что он решится на такое святотатство.

— Этот человек сам выбрал путь, с которого не возвращаются, — вмешался в разговор Кротаг. Он смотрел на Сторма удивленно и недовольно, словно обнаружил в нем что-то новое для себя.

— Это будем решать не мы, — спокойно уточнил Укурти.

— Если он останется в живых, ты, мой юный брат, должен будешь представить его старшим из твоего народа. Это мы возлагаем на тебя.

— Принимаю, — поклонился Сторм.

И тут из приемника на столе раздалось странное потрескивание. Логан схватил микрофон.

— Отвечайте! Прием! Отвечайте! Базовый лагерь на связи.

Сторм через всю комнату рванулся к столу и выхватил микрофон у Логана.

— Сторм слушает!..

— … видим спасательную шлюпку… Спускаемся… склоне горы, — прорвался сквозь разряды атмосферного электричества голос Вайдерса.

Сторм показал Логану глазами, тот кивнул и включил пеленгатор. Если Вайдерс не прервет связь, можно будет локализовать коптер.

— Это спасательная шлюпка! Она цела! Идем на посадку.

— Вайдерс!.. Вайдерс, не надо! — закричал Сторм, хоть прекрасно понимал, что теперь этого упрямца ничем не остановишь.

Логан знаками объяснил норби, что произошло.

— Значит, он нашел то, что искал, — задумчиво сказав Барабанщик. — Похоже, Обитатели Горных Вершин сжалились над ним. Посмотрим, что будет дальше.

Сторм не выпускал из рук микрофон и время от времени повторял вызов, но в приемнике слышался только треск помех. Неожиданно прорвалась четкая передача, и голос Вайдерса заполнил весь домик.

— Смотри, люк открыт! Значит они выжили! Смотри! — вдруг голос сорвался на высокий, резкий, как у норби, свист, в котором звучало и удивление и растущая тревога.

— Не может быть! Огонь стекает прямо с горы, а за ним… Смотри, смотри, вон они! Сторм, вы слышите?

— Слышу! — отозвался Сторм, пытаясь представить, что там сейчас происходит.

— Стреляй, стреляй же, черт возьми! Сними вон того!

— Вайдерс, на вас напали? Кто?..

— Слушайте, Сторм… нам не удержаться. Огонь подходит к коптеру… мы уходим. Попробуем укрыться в пещерах.

— Кто на вас напал? Что случилось?

Но из приемника больше не прозвучало ни слова.

— Небесный Барабанщик сказал свое слово, — просигналил Кротаг. — Нам больше не надо думать о том, который причинил зло.

— Но, может, они еще живы! — запротестовал Сторм. — Мы же не можем просто бросить их.

— Все уже решилось. — Ответ Кротага был так категоричен, что Сторм не решился настаивать.

— Укурти, — обратился он к колдуну, — ты сказал, что это моя ноша, и я ее принял. Как же я могу не удостовериться точно, чем все это кончилось?

И снова человек и норби смотрели в глаза друг другу, словно были одни в целом мире. И снова Сторм ощутил какой-то странный контакт, какого у него не бывало ни с людьми, ни даже со своей командой.

— Ты понял правильно: ноша эта твоя и ты еще не избавлен от нее. Инопланетникам нечего было делать на Священной земле, вот они и понесли наказание. Но я боюсь, что для тебя это не конец, а только начало дел. Дорога перед тобой открыта, ступай смело…

— Если мой брат пойдет по этой дороге, значит, и я должен идти с ним, — вмешался Логан.

Укурти повернулся и с явным уважением посмотрел на юношу.

— Не зря говорят, — просигналил он, — что когда боевые стрелы наложены на натянутую тетиву луков, брат должен встать плечом к плечу с братом. Если ты так решишь, то эта дорога будет и твоей, и никто, кроме Обитателей Высот, не может запретить тебе это.

— А что говорит твой барабан, — спросил Кротаг знаковой речью, чтобы колонисты тоже поняли его вопрос.

— Позволь им идти и делать что предназначено. Путь их долог и никто не предскажет, что их там ожидает. Пусть свершится то, что должно свершиться.

Колдун начал тихонько постукивать пальцами по туго натянутой коже барабана — странный властный ритм, от которого у Сторма по спине побежал неприятный холодок.

В темноте дверного проема показалась Сурра с горящими глазами и прижатыми к черепу ушами. Она чуть ли не на брюхе подползла к Сторму. А за ней — распушивший перья, негодующе клекочущий Баку. Последним в палатку вошел Горгол, медленно, словно полусонный, с широко открытыми застывшими глазами. Барабанщик ударил еще пару раз и оборвал заклинание.

— Вы все позваны и выбраны. Ноша этого долга возложена на вас. Идите. В добрый путь!

— Мы принимаем эту ношу, — согласился Сторм от имени своего разношерстного отряда.

8

— Мираж? — изумленно спросил Логан, оглядев исхудавших, тяжело бредущих товарищей и весь мир вокруг.

После долгого пути пешком по каменной трубе ущелья, по дороге, едва проходимой для лошадей, нелегко было поверить в реальность того, что открылось их глазам. Склон вел вниз, в довольно широкую долину, ограниченную на западе очередной скальной стеной. И вся долина была заполнена буйной и свежей желто-зеленой растительностью, словно речные земли во влажный сезон. Невозможное явление во время Великой Засухи, до золы сжигавшей все. А в самом низу блестела вода — озеро или широкий речной плес.