Джо Аберкромби - Полмира Страница 75

Во дворе под древним кедром тренировались парни. Тренировались в квадрате, так же как и Колючка когда-то. Их мастер над оружием рявкал приказы, а они бестолково собирались в шаткую стену щитов. Теперь они казались такими юными. Такими медленными и неуклюжими. Колл вел ее мимо них, а она едва могла поверить, что и сама была когда-то одной из них.

— Ты Колючка Бату?

В углу квадрата сидел старик, замотанный в толстый черный мех, несмотря на тепло. На руках он баюкал обнаженный меч. Он выглядел таким иссохшим, сгорбленным, бледным, что Колючке понадобилось время, чтобы узнать его, даже несмотря на золотой обруч на его лбу.

Она опустилась на одно колено рядом с Коллом, глядя на траву.

— Да, мой король.

Король Утил прокашлялся.

— Слышал, ты без оружия убила семерых и заключила союз с императрицей Юга. Я в это не поверил. — Он прищурил свои слезящиеся глаза и осмотрел ее сверху донизу. — Теперь начинаю верить.

Колючка сглотнула.

— Мой король, я убила лишь пятерых.

— Она говорит, лишь пятерых! — И он издал горловой смешок, глянув на воинов вокруг себя. Пара из них скупо улыбнулась. Лица остальных становились все более суровыми с каждым словом. Ни один подвиг никогда не будет для них достаточно великим, чтобы поднять ее в их глазах: она как всегда была объектом презрения. — Ты мне нравишься, девочка! — сказал король. — Нам стоит потренироваться вместе.

Так значит, ей можно с ним потренироваться, если только она не претендует на то, чтобы сражаться за него. Колючка опустила взгляд, чтобы не показать гнев и не оказаться в подземельях цитадели во второй раз.

— Это было бы большой честью, — выдавила она.

Утил зашелся в кашле и плотнее натянул накидку на плечи.

— Когда сработают лекарства моего министра, и у меня кончится это недомогание. Клянусь, это варево со вкусом навоза лишь ослабляет меня.

— Отец Ярви весьма хитроумный человек, мой король, — сказала Колючка. — Я бы умерла, если бы не его мудрость.

— Ага, — прошелестел Утил, уставившись вдаль. — Надеюсь, его мудрость сработает вскоре и для меня. Я должен отправиться на север и преподать этим ванстерам урок. У Ломателя Мечей есть к нам вопрос. — Его голос усох до надломленного хрипа. — Каков будет наш ответ?

— Сталь! — прошипела Колючка, и остальные воины вокруг короля как один прошептали это слово.

Бледная рука Утила дрожала, когда он крепко вцепился в обнаженный меч, и Колючка сомневалась, что в ближайшее время будет тренироваться с королем.

— Сталь, — выдохнул он, медленно заворачиваясь в свои меха, влажные глаза сосредоточились на парнях в квадрате, словно он забыл, что здесь есть Колючка.

— Отец Ярви ждет, — прошептал Колл. Он повел ее прочь по траве, в темный коридор и вверх по длинному лестничному пролету. Шарканье их сапог эхом отдавалось в темноте, крики тренирующихся парней затихали позади.

— Бренд в порядке?

— Черт возьми, откуда мне знать? — отрезала Колючка и тотчас почувствовала вину. — Прости. Надеюсь, что в порядке.

— Ты и он… — Колл смотрел вбок. — Ну, ты понимаешь.

— Я не знаю, как там я и он, — отрезала она, поддавшись очередной волне гнева, и тут же накатила очередная волна вины. — Прости.

— Тебе скучно.

— Я бездельничаю, — прорычала она, — пока свершаются достойные деяния.

Ее настроение уже несколько дней было отвратительным, и презрение воинов Утила не способствовало его улучшению. Ей нечего было делать, только волноваться. Волноваться, что Бренд не захочет ее, когда вернется, или что она не захочет его, или что он вообще не вернется. Сомнений и разочарований, крутящихся в ее голове, теперь стало больше, чем было до того, как она разделила с ним постель, и она ничего не могла поделать ни с одним из них.

— Чертовы мужики, — пробормотала она. — Было бы намного лучше без них.

— Что я такого сделал? — спросил Колл.

— Ты не в счет. — Ухмыльнулась она и потрепала его волосы. — Пока.

Тяжелая дверь со скрипом открылась в пещеру чудес. Круглая комната, слабо освещенная мерцающими лампами, запах специй и сырости, и множество полок на стенах. Полок, уставленных книгами, банками с сушеными листьями и цветной пылью, черепами животных и сломанными веточками, связками растений и камнями, в которых блестели кристаллы.

Там стояла Сафрит, которая поманила Колючку вверх по ступеням к другому арочному проходу. Она наклонилась и прошептала:

— Не волнуйся.

— Э?

— Все пройдет хорошо, что бы ты ни решила.

Колючка уставилась на нее.

— Теперь я волнуюсь.

Отец Ярви сидел на стуле у очага в дальней комнате, на посохе из эльфийского металла, прислоненном к стене около него, отражались отблески огня.

Сафрит на пороге встала на колени и поклонилась так низко, что чуть не стукнулась об пол, но Колючка фыркнула и важно прошла вперед.

— Заставляете добрых людей вставать перед вами на колени, Отец Ярви? Я думала, вы отказались быть королем… — В поле зрения попала остальная часть комнаты, и Колючка увидела Королеву Лаитлин, сидящую по другую сторону от огня. Ее халат был развязан, одно бледное плечо оголено, и она прижимала к груди меховой узел. Принц Друин, поняла Колючка, наследник Черного Стула.

— Боги. — На каждом углу Колючку поджидали члены королевской семьи. Она с трудом встала на колено, задела локтем банку на полке, выбросила руку, чтобы поймать ее и сдвинула другую, и наконец неуклюже прижала к груди всю эту позвякивающую кучу. — Простите, моя королева. Никогда не умела вставать на колени. — Она вспомнила, что сказала то же самое, когда они встречались в прошлый раз, в доках Торлби перед отплытием Южного Ветра, и почувствовала, что ее лицо зарделось в точности, как тогда.

Но Лаитлин, казалось, этого не заметила.

— Самые достойные люди не умеют. — Она указала на еще один стол перед очагом. — Лучше сядь.

Колючка села, но это было не намного удобнее. Королева и министр вскинули головы и смотрели на нее, прищурив свои серые глаза. Между ними было удивительное сходство. Все еще мать и сын, какие бы клятвы он не принес, чтобы отказаться от любой семьи, кроме Министерства. Оба смотрели на нее в спокойной тишине. Двойное оценивание, отчего Колючка чувствовала себя маленькой, как булавочная головка. И все это время принц младенец сосал, сосал и сосал; маленькая ручка вылезла из мехов и потянула за прядь светлых волос.

— В последний раз, когда мы встречались, — в конце концов сказала Лаитлин, — я сказала тебе, что дураки похваляются тем, что сделают, а герои делают. Похоже, ты приняла мои слова к сердцу.