Музыка для Повелителя (СИ) - Потёмкин Сергей Страница 8

У Глеба отвисла челюсть. Но удивиться вслух он не успел — Азарин встал:

— Мы не знаем, почему — возможно, это узнаешь ты… Если не боишься встретиться со старым знакомым.

Проход перегораживала круглая дверь из металла.

Её створки разошлись вертикально, втянувшись в пол и потолок. Глеб видел такое в кино, где герои попали в бункер, но тот бункер сейчас сошёл бы за шалаш.

Он не удивился, узнав, что тюрьма для чернотворцев скрыта под штабом: раз тут есть тюрьма для спиритусов (куда однажды попал Баюн), то почему бы и обычные казематы не построить?

Хотя вряд ли здешние камеры сойдут за обычные — ничего обычного в штабе нет.

За проёмом ждал коридор: пол и стены из камня, флуоресцентные лампы едва горят.

— Тюрьма поделена на уровни, — сообщил Азарин, — а те разбиты на сектора. Лаэндо держат в секторе «Икс».

— Сектор «Икс»? — повторил Глеб. — Он что, для опасных преступников?

— Для тех, кто в одиночку может спалить город, — Азарин шагнул в проём. — Лаэндо там единственный заключённый.

Глеб въехал за магом. Баюна сюда не взяли (амулеты мешали спиритусам попасть на этаж, где держали зеркальника), а Хромов уже с минуту пыхтел сзади — много ходить сбазовец явно не привык.

В конце коридора был лифт с решёткой. Азарин на что-то нажал, и та поднялась.

На пути вниз он наставлял Глеба:

— К Лаэндо въедешь один — это его условие. Что бы ни случилось, не паникуй: он тебя не тронет.

— Ему дают античар? — нервно спросил Глеб.

— Нет, — Азарин с досадой поморщился, — от античара не будет никакого толку: в крови Лаэндо бактерии, пожирающие любой препарат. Но сектор набит амулетами, так что прибегнуть к магии здесь могу только я. У охраны огнестрельное оружие.

Лифт остановился. Глеб ощутил себя дайвером, решившим заснять акулу.

Новый проход, круглый зал — опять полутёмный. И запах, как в больнице.

— Тут оформляют заключённых, — пояснил Азарин, — а затем распределяют по секторам.

Глеб озирался: живописным зал не назовёшь…

Всего одна лампа — свет тускло-жёлтый, как гной. Шнур вместе с потолком скрыла тьма. Под лампой пентаграмма, в ней стул — железный, с ремнями… На них пятна, природу которых выяснять не хотелось.

Взгляд Глеба не укрылся от Азарина, и тот снисходительно заметил:

— Это для устрашения. На ремнях обыкновенная краска.

— Неужели?.. — буркнул Глеб.

— Не хочешь — не верь, — маг уже шагал дальше. — Мы не варвары, но в таком кресле даже чернотворец теряет спесь.

За столом справа сидел охранник — при виде вошедших он вскочил и взял под козырёк. Поверх его формы темнела кобура. Глеб задержал на ней взгляд, впервые видя волшебника с пистолетом.

Он недоумевал: куда ехать? — дверей-то нет… Но Азарин подошёл к стене и коснулся её.

Раздался скрежет, и пол завертелся; задвигались стены, будто декорации из картона… А когда встали на место, вокруг был уже не зал, а незнакомая комната.

— Недурно… — оценил Хромов. — Я уже бывал здесь, но так и не понял, в ч-чём секрет. Тюрьма меняет конструкцию, реагируя на вашу ауру?

— Плюс магия искажения пространства, — отозвался Азарин. — Часть стен перестраивается, часть примещается вместе с полом и потолком. Это делается трижды в день независимо от моих визитов: из тюрьмы, где нет постоянной планировки, сбежать нельзя.

Глеб был впечатлён: «Не мы прибыли в сектор "Икс", а сектор "Икс" прибыл к нам!»

Он вертел головой. Комната из камня, впереди дверь (опять бункерная), в стене скульптура в виде зеркального лица. Прижав к ней ладонь, Азарин предупредил:

— Приготовьтесь к неприятному запаху.

Створки разъехались, и Глеб закрыл рукой нос:

— Что это?!

— Флогрид — газ из лабораторий. Для человека безвреден.

— Безвреден?! — Глеба даже затошнило. — Да от такой вони помереть можно!

Азарин с усмешкой обернулся — в полутьме это выглядело зловеще:

— Флогрид нужен, чтобы усмирить химер.

Уточнять, о ком речь, не пришлось — химеры лежали вдоль прохода: морды крокодилов, панцири на спинах, шипастые лапы. Глаза — узкие, с жёлтой радужкой — смотрели лениво… Будто чудища решали, что лучше: отведать человечины или продолжать спать.

К ужасу Глеба, Азарин вошёл в коридор:

— Химер создают наши алхимики, используя ДНК животных. Очень капризные твари — не выносят яркого света.

— Поэтому здесь так темно? — смекнул Глеб.

Въезжать следом он не спешил. Заметив это, Азарин поторопил его:

— Не тяни резину. Химеры сейчас не опасны — флогрид снизил их агрессию.

Глеб въехал за ним, почти жалея, что спустился сюда.

— А если газ перестанет поступать?..

— Не перестанет, — Азарин не сбавлял шагу. — Здесь особая вентиляция: газ перекроют лишь в том случае, если объявят тревогу.

— И химеры разозлятся? — Глебу стало не по себе. — А как же охрана?

— Покинет сектор, — а кто не успеет, признается в профнепригодности… Посмертно.

Глеб пожалел, что открыл рот.

В конце коридора ждала новая дверь, сбоку блестело лицо из зеркала — как сканер на секретном объекте. Как и минутой раньше, Азарин нажал на него.

— К Лаэндо ведут пять буферных зон, — голос мага потонул в скрипе створок. — Это была первая.

Глеб выдохнул: опять коридор! И химеры дышат у стен.

Сзади хрипло чихнул Хромов.

— П-простите, — сбазовец шмыгнул носом, — эта вонь невыносима…

Он взял в рот таблетку, другую выронил. Глеб его даже пожалел. Азарин же шёл, как часовой — прямой, непоколебимый… Посмотришь — и не поверишь, что он способен на подлость.

Они пересекли пять коридоров. У шестой двери Азарин сказал:

— Дальше едешь сам.

Мандраж Глеба возрос. Конечно, Лаэндо — просто калека… Слепец, чью силу сдерживают амулеты. Но после битв с ним не верилось, что его можно сдержать.

Будто прочтя мысли Глеба, Хромов приободрил его:

— Между тобой и Лаэндо б-будет решётка — её и таран не пробьёт!

«Смотря какой таран», — подумал Глеб.

Азарин извлёк что-то из кармана:

— Светокомпенсатор, — он протянул Глебу круглые, с толстыми стёклами очки. — Действуют как прибор ночного видения, только эффективнее.

Глеб вспомнил, что Лаэндо не выносит света… выходит, в камере темно.

— А это передатчик, — Азарин вручил ему микрочип, похожий на бусину: крошечный зеркальный шарик. — Ваш разговор будет записан. И отсюда мы всё услышим; если что-то пойдёт не так, Лаэндо тут же обезвредят.

— Главное, — напутственно вставил Хромов, — узнай, что ему известно о Кали.

— И не дай себя запугать, — дополнил Азарин. — Что бы ты ни услышал, сохраняй невозмутимость.

— Как на ЭНПД? — уточнил Глеб.

Азарин отвёл взгляд. Вряд ли он притворялся — похоже, совесть его и впрямь кольнула… Или хотя бы её остатки.

— Ладно, я всё понял, — Глеб надел очки, — открывайте уже…

Створки расползлись, сзади фыркнула химера. Въехав в камеру, Глеб услышал пение:

У окошка не сиди,

Ты на небо погляди.

(тяжёлый лязг: за спиной закрылась дверь)

Ворон крыльями взмахнёт,

Твою душу украдёт.

Вспышка — светокомпенсатор «приспособился» к тьме. Глеб увидел комнату, благодаря очкам казавшуюся освещённой. Стены, пол и потолок стерильно белые. Впереди решётка, за ней «апартаменты» Лаэндо: кровать, умывальник, унитаз, стол со стулом. На нём зеркальник и сидел — лицом к двери.

Сидел и пел:

Душа в пепел превратится

И уже не возвратится.

Пепел ветер разнесёт,

Дьявол песню допоёт.

Глеб оцепенел. В Лесовье он Лаэндо едва видел — была ведь ночь… Зато теперь рассмотрел.

Тот был раздет до пояса и бос: скелет, обтянутый кожей… причём снежно-белой. Рёбра выпирают, вместо глаз — провалы без век. Волосы длинные, прямые. Грудь в язвах; некоторые сочатся гноем — почему-то зелёным.