Седьмой округ (СИ) - Далинская Олеся Страница 8

— Уроды…паршивые уроды, — прохрипела с горящей, багровой ненавистью в глазах, и тихо, словно безумная, скрипуче рассмеялась, — вирусные выблядки…

Лекс склонил голову в сторону и, прищурившись, сосредоточенно рассматривал ее глаза. После очередного броска хрипящей девушки, раздраженно поморщился, и видимо, решив, что увидел и услышал достаточно, уже сильнее саданул ее головой о кирпичи. Зои медленно осела на мокрый пол, где-то далеко витеевато матерился Гарт, завалилась на бок. Последнее, что она видела и слышала перед тем, как потерять сознание — маленький водоворот из пены, к которому примешивалась струйка крови и голос, четкий, без эмоций:

— В изолятор.

Очнулась уже вечером, в одиночестве, в незнакомой комнате. Дощатые грубые стены, шершавый, нетесаный пол, на котором лежала Зои, под ней потрепанный матрас, на ней старенькое, почти ветхое, одеяло. В углу металлический монстр, видимо служивший тут унитазом — и все. Поворачивая голову, что бы посмотреть на зарешеченное небольшое окно, застонала. Схватилась за затылок, на котором огромная шишка — резкой вспышкой мелькнули воспоминания.

Лежа в полумраке и уставившись в потолок, Зои прокручивала все, что произошло днем в душевой. Она заражена? Ведь то, как она себя ощущала, то желание крови и острая потребность рвать, рвать кожу и мясо на их лицах, чтобы все вокруг окрасилось в красный, наводило на единственную мысль. Зои отчетливо помнила, как погружалась в сладкую бездну безумия, где не нужны оправдания, рамки и условности, плевать на все. Лишь откровенная ненависть, каждая клетка тела вибрировала, требовала излить в окружающий мир эту чистейшую ярость. Вытащила из-под шершавого одеяла руки, осмотрела в поиске посеревших вен. Щелчки открывающейся двери прервали ее встревоженные раздумья. Дверь открылась, и в комнату вошел незнакомец. Его она раньше не видела: длинные темно-русые волосы, собранные в хвост, немного щетины и спокойный, даже мягкий взгляд карих глаз, невысокий и коренастый.

— С добрым утром…вернее вечер, добрый,? сказал вошедший и подошел ближе. Присел на корточки возле Зои, пощупал сухой ладонью лоб. Достав из нагрудного кармана темной футболки фонарик, посвятил в глаза. Зои зажмурилась, но когда почувствовала, что сдернули одеяло, дернулась. Черные майка и трусы мало чего прикрывали, а после пережитого любой намек на интерес к ней, как женщине, вызывал безотчетный страх.

— Я просто осмотрю кожу, — успокаивал кареглазый, и, пробегая глазами по скрюченной фигуре, продолжил, — как ты уже поняла, твое состояние вызывает ммм…некоторые вопросы. Ты в изоляторе. Думаю, что трех дней будет достаточно.

Удостоверившись, что кожа чистая, вернул одеяло на место и уставился на лицо Зои. Вся ее застывшая поза выдавала настороженность и Тетч, зная, что предшествовало приступу, старался вызвать доверие.

— Тэтч. Приятно познакомится, — приветливо улыбнулся и замер, в ожидании главного вопроса, который без труда можно было прочесть в взволнованном, бегающем взгляде Зои, — я здесь что-то типа лекаря.

— Зои.

— Ну так вот что, Зои. Пока все в порядке, хотя прошло только несколько часов, — он понимающе улыбнулся, увидел выдох облегчения у девушки, — но я хочу задать тебе несколько вопросов, и ты мне пообещаешь, что честно ответишь.

— Да, — поторопилась ответить Зои, это была не большая цена за то, что обнадежил.

— И я отстану от тебя. — Сел прямо на пол и продолжил:

— Контакт был? Кусали, царапали?

— А…разве то, что я укусила Гарта — не контакт? — спрашивать, давая понять, что считает их зараженными, было неловко.

— Нет. Мы, скажем так, лишь носители…как бы по — понятнее объяснить, — Тэтч жестикулировал, пытаясь подобрать слово, — у нас не активная форма, причем еще и мутированная.

— Нет. Тогда нет.

— Хорошо. Родители — не мутирующие, ну или хотя бы один из них?

В это время в комнату нагрянул еще один «посетитель» — Лекс. Смотрел только на Тэтча, а тот кивнув ему, снова повернулся к Зои в ожидании ответа. Та молчала, она не отводила взгляд от лица главного, села плотнее в угол и, подобрав колени натянула одеяло до подбородка. От Лекса не укрылась ее попытка увеличить расстояние между ними. Усмехнувшись, присел на корточки возле Тэтча, который напомнил о вопросе Зои

— Зои?

— Нет. Мои родители? люди. — Плюнула на то, как это звучит — здесь был Лекс и ей хотелось подчеркнуть разницу в их происхождении.

— Они живы? — деловито продолжил ккареглазый.

— Да…вернее мать жива, а отец давно…

— Ты его видела? — она поняла, на что он намекает, возмущенно сверкнула глазами в сторону Тэтча, тот слегка смутился. На Лекса реакция Зои впечатления не произвела.

— Да, — нервничая, повысила тон, но поймала в следующую секунду ледяной, колючий взгляд Лекса и добавила уже ровнее, — он однозначно был не зараженным. Гаки видела, последний раз семнадцать лет назад, но тогда и потом контактов не было…никаких не было.

— Откуда ты? — резкий вопрос заставил ее вздрогнуть. Лекс смотрел ей прямо в глаза и от жуткого сочетания черного с серым, по спине прокатилась волна.

— Из Азамаса.

— Врешь. — Ровно прокомментировал ее ответ, на пару секунд задумался, потирая ладонью жесткий подбородок, — всегда там жила?

Зои молчала, лихорадочно думая, что ответить: «Не просто так Пауль меня сюда закинул, он что-то говорил про вакцины, лаборатории и отца. Надо вспомнить, вспомнить жизнь за стеной, но так давно!..Трудно».

— Да. Всю жизнь, родилась в Азамасе, — соврала и старалась прямо смотреть ему в глаза. Прочитать что — либо в этом холодном, изучающем взгляде было не возможно. Лекс был для нее полностью закрыт и непонятен. Он встал и, положив руки на пояс, несколько секунд смотрел в сторону окна, видимо, думал, что делать с Зои. Тэтч тоже молчал. Она расстерянно кидала взгляд то на лекаря, то вверх? на Лекса, застывшего как статуя — запаниковала: убьют, сделают подопытным кроликом, выгонят в лес к «своим»? Зрение поплыло из-за предательских слез, участившееся дыхание заставило руки беспорядочно метаться: то к краю одеяла, то к волосам, то к горлу, в котором засел, казалось, огромный ком.

— Психические заболевания были? — спросил Тэтч, исподлобья наблюдая за готовым расплакаться, лицом Зои. Лекс тоже уже смотрел вниз, на нее.

— Что? — вопрос выдернул из видений, в которых она бродила по лесу, с голодным оскалом и издавала нечленораздельные звуки, и, запинаясь, ответила:

— Н-незнаю. Отец погиб, мама рассказывала. — Затеплилась небольшая надежда, может и правда с головой не в порядке. Лекс, как-будто уже принявший решение, опустил руку на плечо Тэтча и бросив: «Продолжай дальше сам. Позже подойду»,? ушел, оставив Зои с лекарем дальше искать причины странного приступа.

Шли третьи сутки ее вынужденной изоляции. После двух дней отвратительной погоды, наконец стало солнечно и земля уже к обеду почти подсохла. С Зои общался только Тэтч. Приходил три — четыре раза в день: осматривал ее на наличие признаков вируса, давал сменную одежду, вернее чистые трусы и майку да отводил в соседнюю комнату, с умывальником и старым зеркалом на стене, — умыться и почистить зубы. Вчера вечером, когда она свернувшись в позу эмбриона, спала? зашел Лекс. Открыла глаза и первыми увидела берцы, почувствовала запах дождя и медленно, спросонья, подняла взгляд вверх. Стоял и только смотрел, но Зои пересела в угол. Комментировать ее поведение он не посчитал нужным и просто усмехнулся, глядя, как она поджимает колени и, прижимаясь к ним подбородком, исподлобья тоже уставилась на него. Так ничего и не сказав, он ушел, а Зои оставалось лишь восстановить, сбившееся от страха дыхание.

Единственным развлечением теперь был вид из окна. Обзор здесь явно лучше, чем из хозблока. Медпункт, где она находилась, располагался между колизеем и административным зданием. «Как удобно, — мрачно размышляла Зои, — избитых из колизея и измученных пытками из главного корпуса сразу в медпункт». В том, что Лекс пытает неугодных у себя в кабинете, на первом этаже, она все-таки сомневалась. А вот в его жестокости и быстрой расправе с врагами — нет… а стать его врагом было не трудно, всего лишь хватит того, что ты не вписываешься в его грандиозные планы.