Пастушья корона - Пратчетт Терри Страница 8

Она вздохнула. Как печально, когда традиции забываются. В старые недобрые времена бросание ведьмы в пруд было любимым развлечением Константанции Тик. Она столько к нему готовилась. Все эти уроки плавания и изучение узлов в Щеботанском колледже для юных барышень…

Она могла бы, если потребуется, одолеть множество врагов прямо под водой. Или хотя бы побить собственный рекорд по скорости развязывания простых узлов, которые, как все почему-то думали, должны были лишить злую ведьму возможности пошевелиться.

А теперь ей только и оставалось, что нырять в пруды и омуты для собственного удовольствия. И у мисс Тик было нехорошее подозрение, что жители деревень, где она проходила, стали брать с неё пример. Она даже слышала, что в одной деревушке в окрестностях городка Хэма-на-Ржи образовался кружок любителей плавания[14].

Взяв полотенце, чтобы вытереться, мисс Тик направилась к своему маленькому лагерю, повесила Джозефу на шею торбу с кормом, пристроила над огнём чайник и уселась под деревом, чтобы перекусить.

На завтрак у неё был хлеб, намазанный застывшим жиром, – подарок от фермерской жены в благодарность за вчерашний урок чтения. Покидая тот дом, мисс Тик улыбалась, потому что глаза немолодой уже хозяйки сверкали. «Теперь-то, – сказала жена фермера, – я разберусь, что там, во всех этих письмах, которые приходят Альберту. Особенно в тех, которые пахнут лавандой». Пожалуй, не стоит здесь задерживаться, подумала ведьма. Во всяком случае, лучше уехать, прежде чем Альберт получит очередное письмо.

Насытившись и тем самым подготовившись к долгому дню, мисс Тик ощутила некое напряжение в воздухе и поняла: придётся сплести путанку.

Путанка – это средство, которое помогает ведьме сосредоточить мысли. Путанку всегда надо плести там и тогда, когда она понадобилась, чтобы поймать дух момента. Сделать её можно практически из чего угодно, но в путанке обязательно должно быть что-то живое.

Подойдёт и свежее яйцо, хотя большинство ведьм предпочитает оставить яйцо на обед, а то ещё вдруг лопнет и забрызгает платье. Мисс Тик порылась в карманах.

Там нашлись: мокрица, грязный носовой платок, старый носок, ещё более старый конский каштан, камешек с дыркой и гриб, в съедобности которого мисс Тик несколько сомневалась. Натренированными ловкими движениями она связала всё это воедино при помощи обрывка потрёпанной верёвочки и резинки от трусов.

Когда всё было готово, она потянула конструкцию за верёвочки. Но что-то пошло не так. С громким звоном лопнувшей струны, который ещё долго гулял эхом по поляне, путанка сорвалась с пальцев ведьмы и закружилась в воздухе, причудливо извиваясь.

– О нет! – простонала мисс Тик. – Теперь всё так усложнится!

А тем временем нянюшка Ягг, чей домик стоял по другую сторону леса от домика матушки Ветровоск, чуть не уронила бутыль лучшего домашнего сидра на своего кота Грибо. Она держала бутыли с сидром в ручье, протекавшем неподалёку, выбрав место потенистее. Котяра вознамерился было возмущённо заорать, но, глянув на лицо хозяйки, быстро передумал и постарался прикинуться паинькой. Потому что лицо нянюшки Ягг, обычно улыбчивое и дружелюбное, сделалось чернее тучи.

И кот услышал, как она пробормотала:

– Лучше б это была я…

Королева Маграт Ланкрская, бывшая ведьма, и её муж король Веренс пребывали с визитом в Орлее. Тем утром королева обнаружила, что, сколько бы она ни говорила себе, будто оставила магию в прошлом, сама магия и не думала её оставлять. Маграт содрогнулась, почувствовав, как по миру прокатилась невидимая волна, будто цунами, – волна, означавшая, что теперь всё будет… не так, как прежде.

В Анк-Морпорке, в «Магазине полезных мелочей и увеселительных товаров Боффо» все подушки-пердушки вдруг по собственной воле протрубили скорбную ноту. А в Щеботане Агнесса Нитт, певица и ведьма, проснулась с ощущением (многим людям хорошо знакомым), что она натворила глупостей на вчерашнем банкете в честь премьеры[15]. Ей казалось, что попойка продолжается у неё под черепом. А потом она услышала плач Пердиты у себя в голове.

А в Незримом Университете, расположенном в великом городе Анк-Морпорк, волшебник Думминг Тупс, покончив наконец с затяжным завтраком, спустился в подвал факультета высокоэнергетической магии и застыл в изумлении. Гекс работал.

И не просто работал, а что-то с бешеной скоростью вычислял. А ведь Думминг даже не ввёл в него никакого вопроса! И не потянул Главный Большой Рычаг! Муравьи в трубках носились с такой скоростью, что в глазах рябило. Неужели… неужели муравейник посыпался?!

Думминг торопливо отстучал на клавиатуре вопрос:

– Гекс, что ты знаешь такого, чего не знаю я? Пожалуйста, ответь мне!

В муравейниках завязались короткие потасовки, и Гекс выплюнул ответ:

Практически всё.

Тогда Думминг сформулировал вопрос иначе, аккуратно расставив все необходимые оговорки, ЕСЛИ и ПРЕЖДЕ ЧЕМ.

Фраза получилась длинной и запутанной, составить её было поистине героическим делом для волшебника, который сегодня питался всего один раз. Но Думминг справился и, хотя никто другой ничего не понял бы из его вопроса, Гекс, немного поикав муравьями, выдал ответ:

Мы столкнулись с проблемой смерти матушки Ветровоск.

И Думминг кинулся искать аркканцлера Университета, Наверна Чудакулли, потому что знал: аркканцлер должен услышать эту новость как можно скорее.

Патриций Анк-Морпорка, лорд Витинари, сидел у себя в кабинете и с интересом наблюдал, как кроссворд в «Правде» решается сам собой, словно невидимая рука вписывает буквы в клеточки…

В монастыре исторических монахов Ой-Донг, стоящем у самых вершин Овцепикских гор, настоятель лизнул свой загадочный карандаш и сделал пометку…

Кошечка Эй мурлыкала как заведённая.

А в передвижном настоящем Эскарина, женщина, которая когда-то была волшебником, стиснула руку своего сына и ощутила горе…

Но в мерцающем мире по ту сторону Диска, в мире, где сны могут обернуться явью, в мире, чьи обитатели любят проскальзывать в другие миры, чтобы причинять боль, разрушать, грабить и отравлять, – в этом мире эльф по имени Душистый Горошек[16] почувствовал прокатившуюся по реальности дрожь, как паук улавливает трепыхания жертвы, попавшейся в его сети.

Душистый Горошек радостно потёр руки. «Преграда исчезла, – сказал он себе. – Теперь они уязвимы…»

А на Меловых холмах кельда клана Нак-мак-Фиглей смотрела в мерцающее пламя своего костра и думала: «Ведьма из ведьм покинула наш мир».

– Доброго тебе путю, всекарга! Нам будет тебя ой как не хватать…

Джинни вздохнула и позвала мужа, Большого Человека клана.

– Явор, мне страшно за нашую мал-мал громазду каргу. Ты будешь нужон ей вскорости. Ступай к ней, Явор. Возьми малу ватагу и ступай.

Сама Джинни направилась в свои покои, чтобы взять котёл. Она понимала: границы мира уже никогда не будут так крепки, как прежде. Ей необходимо было знать, что может явиться в него.

А далеко-далеко, в месте за пределами разума и воображения, некто в чёрном и с косой расседлал белую лошадь. И надо сказать, ему было при этом немного грустно.

Глава 3. Мир вверх тормашками

Это был маленький домик в маленькой деревушке посреди зелёных волн Меловых холмов. Тиффани, закатав рукава по локоть, вспотела не меньше, чем роженица, которую она поддерживала, – совсем молоденькая, всего несколькими годами старше её самой. К этому дню Тиффани уже помогла появиться на свет доброй полусотне младенцев, не говоря уже о бессчётном множестве ягнят, так что большинство людей считали её опытной и знающей повитухой.