Не скрыть (СИ) - "BornToRuin" Страница 8

В жалких попытка отцепиться от изголовья кровати, Стеф лишь вызвал звонкий смех у ведьмы.

— Что? Не терпится стать частью меня?

Несмотря на то, что звучало это не так соблазнительно, как должно быть на практике, брюнету и правда не терпелось. Но колдунье знать об этом не следовало.

Она какое-то время помедлила прежде, чем продолжить. Так или иначе, долго ждать себя не заставила. Тоненькая ткань алого нижнего белья, благодаря худеньким длинным пальчикам сместилась в сторону, прямиком за большие половые губы. Выглядело это настолько непристойно, что кружилась голова. Дана, подразнивая своего изнывающего от желания пленника, слегка насадилась на кончик, не пуская его глубже. Стефан испытал странное ощущение: смешное с удовольствие и чем-то…непонятным.

Как только рыжеволосая выследила реакцию молодого человека, резким движением полностью взяла в себя его затвердевший член. Громкий стон последовал одновременно с обеих сторон. Однако, теперь Стеф понял, чем было вызвано странное чувство.

Когда его детородный орган вошёл, не без помощи ведьмы, в её лоно, тот почувствовал сильнейших холод, такой, если бы он вышел без порток в лютейший февральский мороз. Боль заставила стиснуть зубы. Одновременное наслаждение и неприятное ощущение вызывали диссонанс. Вводили в замешательство. Хотя в этом было что-то притягательное…да и привыкнуть можно.

Даниэла же, судя по запрокинутой голове и не сдерживающимся вскрикам, в основном, наслаждалась. Она принимала внутри всё его тепло, будто этого могло хватить, чтобы согреться. С каждым разом она интенсивнее двигала бёдрами, шлёпаясь ягодицами об нижнее тело молодого человека. Как же хотелось ударить по ним, оставить красный, залитый кровью, отпечаток ладони. Наказать рыжую бестию за всё, что она с ним сделала, насадив на свой член ещё глубже. И останавливала лишь туго завязанная верёвка.

Их ложе ходило ходуном, а комнату наполняли "ахи" и вздохи. Дана не сдерживалась, когда из её горла вырывался протяжный стон, она будто не думала о последствиях из-за разведённого ими шума. После того, как постель с новой силой заскрипела, Стефан представил, что было, если бы на гул примчались сёстры. Какова была их реакция на то, что творилось в спальне? А реакция Госпожи? Что она сделала бы, увидев, как её дочка бесстыдно обкатывает свою новую игрушку? Понятно одно — Стефу оторвали бы всё, что можно и что нельзя.

Веселье кончилось, когда Даниэла задрожала, а парень спустил в неё своё горячее семя. Они оба долго не могли перевести дыхание. Брюнет не отрывал взгляд от белого, словно мрамор, лица девушки, к которому прилипли огненные локоны. Приоткрытым ртом она ловила воздух, а бюст вздымался и опускался. Всё ещё не верилось, что это произошло. Молодой человек, до попадания в эту комнату, ожидал всякого: пытки, голодание, всякого рода рабство, да случайная смерть, в конце концов! Но секс…

Рыжая первой нарушила некое оцепенение, прильнув к грудной клетке парня всем телом. Она, подобно голодной бешеной собачонке, оскалив кафельные зубы, вцепилась ему в горло. Мучительная боль тут же подступила к месту укуса.

— А-А-А Б-Б-Л-Л-Л-Я!…

От такого нежданного нападения, брюнет закричал, что есть мочи. Но вопить долго не получилось. Боль настолько сильна, что язык онемел, а глотку заполонили комки. Слёзы самопроизвольно ливанули из глаз. «А вот и подвох»

Её челюсть была такой мощной, что могла, чуть дёрнув голову назад, оторвать внушительный такой кусок плоти. И тогда это стало бы мгновенной смертью. Но делать этого колдунья не намеревалась. Она присосалась к, сделанному самолично, надкусу на горле, вылизывая и всасывая кончиком языка вытекающую из ран багровую кровь.

— А-А-а-а…

Поскулив ещё, брюнет попытался остановить наглую вампиршу, обхватив её ногами. Дана, будучи в неистовым экстазе, с большей неохотой отпрянула от горячей, с сочившейся из неё алой жидкости, шеи и вытерла рот руками. Стеф ослабил хватку, и рыжеволосая прилегла рядом, как ни в чём не бывало.

— М-м-м, — протянула она от удовольствия. — Как вкусно!

Парень не был уверен, что стоит расценивать это как комплимент. Однако, лежащая и улыбающаяся под боком девушка демонстрировала обратное. Ей, несомненно, импонировал Стефан и нравилась вся эта затейливая игра. Но вот его в восторг это не вводило.

— Эй, поцелуешь меня? — колдунья сказала это таким игривым и довольным тоном, что парня окутала ярость.

— Да пош… — он хотел нагрубить ей, высказаться.

Но Даниэла, опять же, не позволила. Без разрешения схватила лицо молодого человека руками и впилась измазанными, в его собственной крови, устами. Парень не отвечал на поцелуй, противился, только ведьме не было до этого дела. Она силой протолкнула язык в закрытый рот Стефа и насладилась моментом. Брюнет почувствовал вкус родной крови. Какая же мерзость.

Пару раз простонав ему в губы, вампирша всё же пощадила пленника и отпустила его лицо. Стеф, освободившись от нагло рыскующигося в полости рта язычка, скривился от отвращения, чем только позабавил Даниэлу.

Полежав с ним некоторое время, рыжеволосая встала с кровати, поправила задранное, подобно портовой девке, платье, натянула с талии его верх обратно на плечи, спрятав грудь, и накинула капюшон. Вновь она предстала в таком устрашающем обличии, что в первую встречу.

Когда Дана подошла к двери, собираясь покинуть спальню, Стефан нарушил молчанье.

— Стой! — крикнул ей вслед. — А как же я?

Его положение оставляло желать лучшего: привязанный к кровати голый мужчина, на котором была надета лишь рубаха, и та полностью, расстёгнута, весь испачканный в своей же крови.

— Ой! — наигранное удивление вырвалось с театральным вздохом. — Чуть не забыла.

Колдунья приблизилась к кровати и зачем-то нагнулась. Молодой человек не видел, чего она искала на полу, взор закрывало изножье постели. В её руках, как по велению волшебной палочки, возникли брюки Стефа. Рыжая тут же швырнула их в обездвиженного парня. Подобным жестом, надо думать, решила поиздеваться.

— Отдыхай, милый. — она засмеялась и ушла прочь, оставляя брюнета наедине с самим собой, связанного и униженного.

В покоях стояла мёртвая тишина и лишь тяжёлое мужское дыхание нарушало её. Стефан погрузился в свои мысли. Кто бы мог подумать, что кровожадная ведьма лишит его невинности. Обычно, по бабушкиным страшилкам, после такого соития на свет рождаются уродливые дети: хвостатые, рогатые, горбатые и прочие нелюдимые. Стало ещё более отвратительно осознав, что жизнью-то он её наполнил. Но вот способно ли её ледяное чрево воспроизвести что-то живое. Стоило только подумать об этом, как вспомнилось холодное ощущение в области паха. «И как меня угораздило вообще?» — задался вопросом сам у себя парень. «Решил построить из себя героя, значит. Теперь лежу голый и привязанный к кровати, вдобавок ко всему — изнасилованный. Хотя…можно ли считать это изнасилованием? Мне же нравилось, отчасти.»

Пребывав ещё какое-то время в думах, брюнет уснул. Он потратил слишком много сил на одни только сутки. Что будет дальше не знал никто, а набраться энергии лишним не будет. В любом случае, и выбора-то особо не много. Вряд ли парень мог бы что-то предпринять, будучи повязанным. Так или иначе, сон ему был просто необходим, а думать о последствиях уже слишком поздно.

***

Громкий хлопок дверью спугнул четвёртое сновидение. Стефан резко открыл глаза и собрался было вскочить с кровати, но верёвка нарушила все планы.

— Я тебя разбудила? — раздался откуда-то из центра приятный голосок. Стефан узнал его обладателя мгновенно.

Блондинка подошла к комоду и положила какой-то большой сверток прямо поверх него. Несмотря на то, что ведьма пока в сторону парня не глядела, он попытался прикрыться, скрещивая свободные ноги. И, когда она одарила его взглядом, неуверенно произнёс:

— Я…я могу объяснить.

— Нет нужды. — равнодушно бросила она. — Я и без объяснений знаю, что младшая сестрица делает со своими игрушками. Ты не первый смертный в её койке.