Крысиный бег lll - А.Морале Страница 8

— Я в порядке.

— Точно? Ну смотри, я приглядываю за тобой, нам тут дохляки в камере не нужны.

Блядь! Даже ночью здесь нет покоя. Интересно, он правда переживал за меня или хотел что-то сделать? Любой из них может быть полицейской сукой или просто шутником, пожелавшим опустить новенького. А судя по рассказам Бороды, в камере всегда нужно спать с одним открытым глазом, несмотря на напускное дружелюбие и хорошее отношение. Иначе можно проснуться с чужим хером во рту или пером в боку. Здесь не санаторий.

Больше я свой Взор не использовал в этой мутной, но весёлой компании. А через три дня меня снова повели на допрос. Снова всё те же лица, тот же кабинет, и те же дурацкие вопросы. Словно и не было этих трёх суток…

— Ладно, подпиши протокол и можешь идти. — Спустя пару часов сдался Боров. — Тебя уже ждут на выходе.

Следующие десять минут я пытался вникнуть в мысли Карпова, которые он изложил от моего лица на бумаге. Количество ошибок в тексте поражало, как будто писал пятиклассник. Хотелось в некоторых местах взять ручку и начать исправлять, но я сдержался. И это видел даже я! Уверен, ошибок было раза в два больше.

— Прочитал? — Донесся до меня уставший голос майора Буревестника.

— Да.

— Пиши «С моих слов записано верно и мною прочитано», дата, фамилия, подпись.

— Готово. — Я выполнил этот простой алгоритм и вернул бумаги.

— Отлично. Держи. — Он протянул мне мой, не подающий признаков жизни, телефон. — Стань к двери, нам нужно сделать несколько фото.

— Это зачем?

— Чтобы всякие умники потом не подавали жалобы, будто мы их тут пытаем, избиваем и мучаем. Выходят потом на улицу, просят друзей разукрасить их, и через пять минут возвращаются с адвокатом, предъявляя претензии нам.

Несколько фото на память, и я снова свободный человек. Что, интересно, произошло на воле за это время? «На воле» — блядь! Успел же набраться тюремного жаргона за какие-то три дня! Лучше бы какие-то нормальные знания так хорошо ложились в мою дурную голову, чем тюремная феня. Да уж…

Дверь в кабинет бесшумно распахнулась, и в воздухе сразу повисло какое-то напряжение. Вся тройка легавых (так! пора прекращать это!) разом выпрямилась, словно по струнке, и следаки загадочно переглянулись между собой.

— Ладно, пойдём покурим, парни! — Произнес Боров, едва заметно кивнул гостю, стоящему в дверном проёме, и, аккуратно протиснувшись между ним и дверным косяком, первым выскользнул из кабинета. Исходя из габаритов Борова — смотрелось это немного комично.

Через десять секунд мы остались в кабинете вдвоём. Я и незнакомый мне молодой щеголеватый мужик.

Он не спеша зашёл в кабинет, осмотрелся, провёл рукой по столешнице стола Карпова, посмотрел на свои пальцы, недовольно поморщился и вздохнул. Облокотился на стол и внимательно посмотрел на меня.

— Радимир. — Представился незнакомец и протянул мне свою руку для рукопожатия.

— Майкл. — Я встал, пожал протянутую руку и вернулся на своё место.

Передо мной стоял молодой, черноволосый парень, лет тридцати, с тонкими ухоженными усиками и холёным лицом. Едва уловимый запах мужских духов, резал глаза, а зачёсанные назад волосы и гладко выбритый подбородок немного меня нервировали. Не люблю я таких.

На парне был дорогой деловой костюм чёрного цвета, дорогие часы, изысканные золотые запонки с витиевато выгравированной буквой «Р». Если бы не знакомство с Орловыми, не тесное общение с Николь, вряд ли я мог бы отличить дорогой костюм от дешёвого. Но с недавних пор я стал немного разбираться в этом. Хотя, тут и не нужно быть специалистом, всё говорило о том, что мой новый знакомый не простой человек.

Это ведь не тот Демон, про которого несколько дней назад говорили следаки? Вроде, нет. Тогда он называли другое имя, да и возраст у Демона должен быть слегка за пятьдесят. Тогда кто это?

— На почве чего у Вас произошел конфликт с Орловым? — Без долгих прелюдий задал прямой вопрос Радимир. — Только честно. Сейчас я спрашиваю не для протокола, и эти, — он кивнул в сторону покинувших кабинет легавых, — о сути нашего разговора ничего не узнают.

Понятно. Очередной допрос. Какой-то специалист узкого профиля или смежной структуры? Скорее всего, второе. Ещё одна заинтересованная сторона. Насколько я могу быть с ним вообще откровенным? Ладно, дам ему то, что можно и так узнать.

— На почве критических разногласий. — Хмыкнул я для начала.

— Каких?

— Он считал, что мне нужно умереть — я считал по-другому.

— Я знаю, что он первый начал… — Радимир на секунду замялся, подбирая подходящее слово, — …войну. С этой стороны к тебе претензий нет. Почему он хотел твоей смерти?

— Откуда я знаю?

— Насколько мне известно, ты хорошо ладил с его семьёй?

— Да. Хорошо.

— И с Марией Орловой?

— И с ней тоже.

— Вы были любовниками?

— Это не твоё дело...

— Ошибаешься. — Он снова помолчал. — Но я тебя понимаю. Ты ещё молод и играешь в благородство. Да и Мария горячая штучка…

Слабенька провокация, рассчитана как раз на восемнадцатилетнего юношу. Знал бы он, насколько я «молод» на самом деле. Ещё бы покраснеть, но на это моего актёрского таланта точно не хватит. И так достаточно закрылся, пора чуть дать слабину.

— Мы переспали разок с Орловой, может два. Просто дружественный перепих, ничего серьёзного. Макар узнал об этом, не понял, и решил меня устранить. Неудачно. — Выдал я самую правдоподобную версию. — В ответ, я вскрыл его почту, увёл несколько компрометирующих его документов, и опустошил его тайные счета. Всё в разумных пределах и просто прикрывая свой зад в дальнейших переговорах.

Радимир хмыкнул и удобнее сел на столе, продолжая внимательно слушать мою ересь.

— Наш конфликт с Орловым длился не первый месяц. В нашу последнюю встречу я хотел пойти на мировую, но Макар решил просто избавиться от меня, и немного не рассчитал свои силы в прямом столкновении. — Я закончил и внимательно посмотрел на своего собеседника. — Вот и всё.

— Хм… Забавная история.. Но, судя по всему, ты не лжёшь. Пока все твои слова сходятся с тем, что мы узнали.

Он встал и походил по комнате взад вперёд.

— Хорошо. Я услышал твои слова. В моём отчёте, который я отправлю наверх, будет сказано о войне между вами, которая началась три месяца назад. Поводом к войне… поводом будем считать твой роман с