Филип Пулман - Янтарный телескоп Страница 8

— Я полагаю, мы должны сообщить тебе то, что знаем. Так вот, Уилл, — почему мы искали тебя и почему должны доставить тебя к лорду Азриэлу. Мы открыли тайну царства… мира Властителя… и должны сообщить ему. Мы здесь в безопасности? — озираясь, добавил он. — Сюда нельзя проникнуть?

— Это другой мир, другая вселенная.

Песок под ногами был мягок, склон дюны по соседству так и манил прилечь. Ни души вокруг, безлюдный берег был виден при луне на много километров.

— Так расскажите. Расскажите о Метатроне и что это за тайна. Почему ангел называл его регентом? И кто такой этот Властитель? Бог?

Он сел, и оба ангела, лучше различимые при луне, чем когда-либо прежде, сели с ним рядом. Бальтамос тихо заговорил:

— Властитель, Бог, Творец, Господь, Яхве, Эл, Адонаи, Царь, Отец, Всемогущий — все эти имена он дал себе сам. Он не был создателем, он был ангелом, как мы, — да, первым ангелом, самым могучим, но образовался из Пыли, как и мы, а Пыль — это просто название того, что происходит, когда материя начинает сознавать себя. Материя любит материю. Она хочет познать себя, и так рождается Пыль. Первые ангелы образовались из Пыли, и Властитель был самым первым. Он сказал тем, кто появился после, что он их создал, но это была ложь. Одна из тех, кто появился позже, была мудрее его и узнала правду — и тогда он ее изгнал. Мы ей по-прежнему служим. А Властитель по-прежнему царствует, и Метатрон — его регент. Но самого главного, что мы узнали на Заоблачной горе, мы сказать тебе не можем. Мы поклялись друг другу, что первым услышит об этом сам лорд Азриэл.

— Тогда скажите, что можете. Я не хочу блуждать в потемках.

— Мы нашли дорогу к Заоблачной горе, — сказал Барух и продолжал: — Прости, мы слишком легко бросаемся этими названиями. Иногда ее называют Колесницей. У нее нет постоянного местоположения, она передвигается с места на место. Там, где она находится сейчас, там и есть его престол, его цитадель, его дворец. Когда Властитель был молодым, она не была скрыта облаками, но со временем он стал окружать себя ими все более и более плотно. Тысячи лет уже никто не видел эту вершину. Поэтому цитадель и зовется теперь Заоблачной горой.

— Что вы там нашли?

— Сам Властитель занимает покои в глубине горы. Мы не могли приблизиться, но видели его. Его власть…

— Значительную долю власти, как я уже говорил, он передал Метатрону, — вмешался Бальтамос. — Ты видел, каков он. Мы уходили от него прежде, а теперь он опять нас увидел — больше того, он увидел тебя и увидел нож. Я же говорил…

— Бальтамос, — мягко перебил его Барух, — не ругай Уилла. Мы нуждаемся в его помощи, и если он не знал того, что мы сами так долго не могли выяснить, это не его вина.

Бальтамос отвел взгляд. Уилл сказал:

— Так вы мне не откроете эту вашу тайну? Ладно. Тогда скажите мне: что происходит, когда мы умираем?

Бальтамос с удивлением повернулся к нему. Барух сказал:

— Ну, есть мир мертвых. Где он и что там происходит, никому не известно. Мой дух, благодаря Бальтамосу, туда не отправился; я — то, что было некогда духом Баруха. Мир мертвых нам неведом.

— Это каторжный лагерь, — сказал Бальтамос. — Властитель основал его на заре веков. Зачем тебе знать? В свое время увидишь.

— Только что умер мой отец, вот зачем. Он бы рассказал мне все, что знает, если бы его не убили. Ты говоришь, это — мир, то есть такой, как этот, другая вселенная?

Бальтамос посмотрел на Баруха, тот пожал плечами.

— А что происходит в мире мертвых? — не отставал Уилл.

— Невозможно сказать, — ответил Барух. — Все, что касается его, — тайна. Даже церковь не знает; она говорит верующим, что они будут жить на Небесах, но это неправда. Если бы люди действительно знали…

— И дух моего отца отправился туда?

— Без сомнения, так же, как бесчисленные миллионы умерших до него.

Уилл был потрясен.

— Почему же вы прямо не отправились к лорду Азриэлу со своей великой тайной? — спросил он. — А стали искать меня?

— Мы сомневались, что он нам поверит, — сказал Бальтамос. — Если мы не представим ему доказательства наших добрых намерений. Два ангела невысокого чина среди могущественных, с которыми общается он, — воспримет ли он нас серьезно? Но если мы доставим ему нож и самого носителя, он, может быть, прислушается. Нож — могучее оружие, и лорд Азриэл будет рад, если ты станешь на его сторону.

— Что ж, жаль, — сказал Уилл, — но меня это не убедило. Если бы вы действительно верили в свою тайну, вам не нужно было бы повода для того, чтобы встретиться с лордом Азриэлом.

— Есть и другая причина, — сказал Барух. — Мы знали, что Метатрон будет преследовать нас, и не хотели допустить, чтобы нож попал ему в руки. Если бы мы убедили тебя сначала отправиться к лорду Азриэлу, тогда, по крайней мере…

— Нет, этому не бывать, — сказал Уилл. — Вы только мешаете мне найти Лиру, а не помогаете. Она важнее всего остального, и вы о ней совершенно забываете. Ну а я — нет. Отправляйтесь-ка к лорду Азриэлу и оставьте меня в покое. Заставьте его слушать. Вы долетите до него гораздо быстрее, чем я дойду. Я намерен первым делом найти Лиру, а там будет видно. Давайте же, отправляйтесь. Оставьте меня.

— Но я тебе нужен, — возразил Бальтамос, — потому что могу притвориться твоим деймоном, иначе в ее мире ты будешь выделяться.

Уилл не мог говорить от злости. Он встал и прошел двадцать шагов по рыхлому песку, потом остановился — влажная жара была невыносима.

Он обернулся и увидел, что ангелы разговаривают, сблизив головы; потом они подошли к нему, смирные и смущенные, и все же гордые. Барух сказал:

— Извини. Я сам отправлюсь к лорду Азриэлу, сообщу ему наши сведения и попрошу его прислать тебе помощь для поисков его дочери. Это два дня полета, если правильно выберу курс.

— А я останусь с тобой, Уилл, — сказал Бальтамос.

— Хорошо, — сказал Уилл, — спасибо. Ангелы обнялись. Потом Барух обнял Уилла и поцеловал в обе щеки. Поцелуй был легкий и прохладный, как руки Бальтамоса.

— Если мы будем двигаться к Лире, ты найдешь нас? — спросил Уилл.

— Я никогда не потеряю Бальтамоса, — сказал Барух и отступил на шаг. Потом он оторвался от земли, взмыл в небо и пропал среди звезд.

Бальтамос с тоской смотрел ему вслед.

— Заночуем здесь или двинемся дальше? — сказал он наконец, обернувшись к Уиллу.

— Заночуем здесь.

— Тогда спи, а я постою на страже. Уилл, я был резок с тобой и был неправ. На тебе самое большое бремя, и я должен тебе помогать, а не попрекать тебя. С этой минуты я постараюсь быть добрее.

И Уилл улегся на теплый песок, зная, что где-то рядом сторожит ангел, но это его не очень утешало.