Галина Гончарова - Тайяна. Вырваться на свободу Страница 8

Как‑то не получалось у Тайяны влюбиться.

Все ее подруги то искали себе парней, то искали способ от них отделаться, крутили романы, влюблялись и страдали из‑за разбитых сердец, а Тайяне всегда и все было безразлично. Бабушка говорила — не созрела.

Девушки, они ведь как ягода, каждая — в свой сезон вызревает.

Бабушка… вот уж кого жаль. Но старая нархи — ро еще два года назад отбыла в края Вечнозеленой Рощи. Да сомкнется Лес над ее головой, да обретет она крылья в новом рождении.

Может, от нее у Тайяны и появились такие мысли — что можно бежать, пытаться что‑то изменить… остальные‑то живут и счастливы?

Тайяна шла вперед и вперед, размышляя о том, как несправедливо устроена жизнь.

Кому‑то того и надо! Вот, как Мари. А достается — ей. В то время, как у Тайяны совсем другие мечты и желания. Жить бы спокойно, читать книги, обучать волков — и ничего больше не надо.

Может, ее дети и смогут когда‑нибудь стать крылатыми, так ведь их не от птицы небесной рожать надо будет. Это постель с Шетом… бэээ…

Лучше уж в Разлом.

Левой — правой, левой — правой. Шаг — другой, третий — десятый.

Куда‑нибудь она да придет.

Сумерки сгущались все сильнее. Скоро ночь, а это не слишком хорошо. Таййяна отлично знала, что ночь в лесу — врремя хищников. А Разлом — кто сказал, что здесь иначе?

Найти бы, где переночевать.

Но пока ничего не подворачивалось. Выйти и переждать вне Разлома?

Тайяна искренне сомневалась, что у нее хватит храбрости вернуться. И что ее не найдут — тоже. Сейчас уже должна подняться суматоха, должны начаться поиски, скоро сообщат родителям. Будут ли те волноваться? Горевать?

Наверное, будут.

Но если она вернется, ее либо выдадут замуж, либо она станет опозорившей Род. И то, и другое Тайяне не нравилось, а значит — вперед.

Пейзаж вокруг медленно менялся.

Появилась трава под ногами, появились редкие кусты, похожие на кабанью щетину. Тайяна подошла к одному из них, коснулась рукой, растерла листок между пальцами.

Он пах странно и пряно. Словно смесь ванили и корицы. И чего‑то еще такого странного, островатого и горьковатого. Но приятно.

Тайяна задумалась и решила задержаться на пару минут.

Такое растение было ей неизвестно.

Ей! Нархи ро! Частичке души Леса.

Так что девушка достала небольшой холщовый мешочек и принялась обирать листья. А потом еще и корешок подкопала.

Может, пересадит когда‑нибудь?

Рано или поздно она найдет свой дом — и там обязательно будет сад. Хотя бы маленький. Она разведет там лекарственные травы, будет готовить отвары и настои…

И она посадит там эти кустики, почему бы и нет?

Нархи — ро умеют договориться с растениями. Сейчас она споет корешку колыбельную — и тот заснет. А проснется, когда она решит доверить его земле.

Тонкие пальцы погладили кисет.

Спи, и пусть тебе приснятся сладкие сны, спи, чтоб рано или поздно дождаться весны, спи…

Ааша рыкнула, торопя хозяйку — и Тайяна двинулась вперед.

Равнина сменилась холмистой поверхностью и Тайяна теперь мало что видела. Холмы слева, холмы справа. Когда Ааша рыкнула и вцепилась зубами в ее рукав, девушка дернулась, но тут же доверилась волчице.

— Куда, Ааша?

Волчица уверенно потащила девушку куда‑то влево. Тайяна следовала за подругой — и даже не сильно удивилась, когда впереди замаячило нечто вроде строения.

Только пригляделась.

Квадратное, из грубых камней, цвет не разберешь в такой темноте, но вроде как зеленовато — белый? Невысокое, с одним входом… открытым.

И к нему‑то и тянула девушку Ааша.

— Ты уверена?

Тайяне совершенно не хотелось лезть невесть куда и неясно зачем. Но…

— думаешь, мы здесь безопасно переночуем?

Волчица тихо рыкнула. Опасностью из строения не пахло — и это было хорошо.

С другой стороны — почему бы и не зайти? Светилочка у нее есть, без света она не останется. А под крышей в Разломе, наверное, безопаснее?

Ааша шагнула первой, не выпуская рукава из зубов. Тайяна последовала за ней, на ходу доставая из сумки светилочку — маленький стеклянный фиал со светлячками внутри.

Зеленоватое тусклое свечение скорее подчеркивало, чем разгоняло мрак, но Тайяне хватало. Она видит, что под ногами, а уж что вокруг….

Стены.

Рисунки — и достаточно интересные. Ссввет выхватывал то вскинутые в прихотливом жесте руки, то большие, нечеловеческие глаза, то клыки, то хвосты…

Листэрр.

Нархи — ро знают о них. Жрецы больше, Тайяна знала меньше. Книги — это хорошо, но мало, так мало.

Древняя раса, которая когда‑то жила в мире Амальдеи, а потом стала слишком опасной. Тайяна не знала — чем. То ли возросла их сила, то ли они сделали что‑то непростительное, но листэрр пришлось покинуть свою родину.

Так возник Разлом.

По сей день глупые люди ищут сокровища листэрр, не догадываясь, что главное — знания. Змеехвостых не волновало золото, не интересовали алмазы. А вот книги, рукописи…

Тайяна и сама не отказалась бы полистать свитки листэрр. Язык она знала.

А вдруг тут есть что‑нибудь такое?

Коридор извивался, как змеиный хвост, то вправо, то влево. Тайяна шла за волчицей, даже не глядя под ноги — Ааша не даст ей влезть в ловушку. Это человек слеп. Нархи — ро сильнее, но с волчьим чутьем ничего не сравнится.

И вот, наконец…

Это была одна большая комната. Тайяна оглядывалась по сторонам. Ааша терлась у ее бедра.

Невысокая зала была семиугольной формы, углы тонули во мраке, роспись по стенам разглядеть было сложно, свет едва рассеивал сумрак.

Но статуя в центре зала была видна четко, несмотря на полумрак.

Тайяна подошла к ней — и замерла в изумлении.

Изумительно точно из прозрачного камня были изваяны две статуи.

Мужчины — их черного полупрозрачного камня — и женщины, из белого. Обе — со змеиными хвостами, обе — явные листэрр. И сделаны так…

Каждую чешуйку видно, каждую морщинку…

Видно, что это изваяно с живых существ. Даже сейчас в этих статуях больше жизни, чем в некоторых нархи — ро. Кажется, еще секунда — и они расцепят руки, расплетут хвосты и соскользнут с невысокого пьедестала. Тот и сделан так… покатый, невысокий — удобно для передвижения змеехвостых.

По обе стороны от пьедестала стоит нечто вроде курильниц. А прямо перед статуями — невысокая и не слишком глубокая чаша.

Тайяна понимала, что пожалеет об этом. Но…

Кремень и огниво словно бы сами прыгнули в руки. Ааша зарычала, но останавливать подругу не стала. Взметнулось облачко голубоватого дыма. Сначала одно, потом другое… статуи… ей — ей, они словно задвигались. Лица стали живыми, яркими, женщина, кажется, даже улыбнулась. Мужчина смотрел строго и сурово, словно спрашивая, что здесь делает женщина чужой расы.