Олег Борисов - Палач Страница 8

– Кого желает господин? Пухленькую, худенькую или маленький «горячий перчик»? Могу всех свободных девушек показать. Или выбор доверите мне? Не пожалеете.

– Я ищу Клару. – Посетитель аккуратно убрал шлем с тускло блеснувшими очками в карман и растер замерзшие на ветру начисто выбритые щеки.

– Извини, сладкий, но она больше у нас не работает.

Хозяйка борделя облокотилась на стойку, водрузив сверху бесчисленные жировые складки, едва прикрытые подобием ночной рубашки. За дежурной улыбкой скрывался безошибочный арифмометр, который успел уже оценить высокого мужчину до последнего медяка в кармане: одет добротно и тепло, но не шикует, украшений нет, зато на руке неплохой хронометр. Явно из заводских мастеров, забежал перед возвращением домой спустить нежданно выплаченную премию.

Клаккер на секунду задумался, потом попытался навести справки:

– А где найти? Может, к соседям перебралась? Мы с ней неплохо ладили, – на стойку лег серебряный четвертной.

Мадам потянула было руку к монете, но все же победила жадность и со вздохом подвинула кругляш хозяину:

– Без понятия. Умотала куда-то, даже барахло свое не собрала. А была на хорошем счету, клиентам нравилась. Ну, да ты и сам в курсе: хохотушка, никого проблемами не грузила… Но – работу бросила и исчезла. Можешь к Самоссу заглянуть, она с подругами в том клоповнике угол снимала. Три квартала отсюда и налево к базару.

– Я знаю, где это. Спасибо, может, и загляну туда. – Охотник за нечистью напялил обратно шлем и ткнул пальцем в четвертной: – «Перчикам» сластей купи за меня. Считай, что жертвую на удачу.

– На удачу? – Пухлая рука смахнула монету, в глазах женщины мелькнуло удивление. – Слушай, парень, а ты кто вообще-то? Заводские в жизни грош на судьбу не поставят.

Уже открывая дверь, посетитель ответил:

– Палач я в местном районе, с Тенями бодаюсь.

– А… Слушай, погоди! Ты вечером заходи, слышишь? Вечером! Заодно дом осмотришь, чтобы никакая зараза не завелась! Я тебе скидку дам, на половине договоримся!

Последние слова успели вырваться на улицу, где их тут же разметал холодный ветер. Хлопнула дверь, и лишь мутное пятно мелькнуло в крохотном окне, затерявшись в серых сумерках. На улицах замерзшего Города царил первый месяц зимы.

– И кавалькада мчит, прум-пум, пурум… – взобравшись на газету, заботливо постеленную посреди стола, господин обер-крейз протирал мокрой тряпкой люстру, напевая при этом что-то из парадных гимнов Имперской конницы. За два с лишним месяца с начала работы нового истребителя порождений Тени в кабинете прибавилось несколько дорогих безделушек. Шольц держал данное слово – ровно треть звонкой монеты заворачивала к нему в карман. Правда, из этих же средств начальник отделения Сыска и Дознания доплачивал личным информаторам, сборщикам слухов, журналистам в мелких газетах и прочим полезным людям. Но то, что оставалось, с лихвой покрывало мелкие радости жизни, начиная от нового модного кожаного кресла и заканчивая газовой люстрой, которая дарила яркий свет темными вечерами и нахально собирала пыль и паутину со всей комнаты.

Постучав, в кабинет ввалился Клаккер. Свободное время палач предпочитал проводить в многочисленных забегаловках по всему району, общаясь с разнообразной публикой и дегустируя крепкие напитки. Стопочка-другая не могла повредить могучему организму охотника, но вполне скрашивала трудовые будни. Тем более, что за светлое время он успевал прочесать улицы не по одному разу, выискивая следы любой гадины, посмевшей сунуться на его участок. В казенном доме если и появлялся, то лишь ранним утром пару раз в неделю: обменяться сплетнями с дежурным унтером и выслушать краткие наставления от руководства.

– Прум-пум… Какие люди, да… Из ратуши вчера письмо прислали. Мы с тобой сэкономили им кучу денег. Первый раз за двадцать лет – ни одного вызова Имперских чистильщиков. И ни одного нападения на людей за весь месяц… Отлично работаешь, убивец, просто отлично. Благодарность получили.

Здоровяк задрал голову, полюбовался влажно блестящей люстрой и полюбопытствовал:

– Если сэкономили, то чего благодарностью решили отделаться? Премию бы лучше выдали.

– Ну, тебе благодарность, а мне премию. Еще раз расщедрятся, и с тобой поделюсь… С чем пожаловал? – Полицейский, похожий на раздутый до критических размеров воздушный шар, кряхтя, слез со стола и устроился в безразмерном кресле. – Стряслось что? Почему не знаю?

Клаккер занял единственный свободный стул и начал выгружать на край стола смятые бумажки, выкладывая их по очереди то из одного, то из другого кармана.

– Не, тихо пока. Вообще до странного тихо. Мелочь под ноги попадается, да на той неделе змею у пивоваров гонял. Первый раз такую дрянь видел – башка с кирпич, по спине шипы, словно у ежа, а хвост на лезвие похож. Еле голову отстрелил, заразе.

– Помню… Тушку у нас Университет выкупил, для коллекции… А что попрятались все, так твоя заслуга. Каждый день патрулируешь, разве что от соседей кто заглянет. И хорошо, чтобы так и дальше было. До весны продержимся, меня точно повысят… Но пришел-то ты за другим, Клаккер. Что морда такая кислая?

Палач помялся, потом пожаловался:

– Девушку найти не могу. У мамаши Кью работала. Хорошая девушка, спокойная, без тараканов в голове. Я к ней изредка заходил, на старые доходы не пошикуешь. Но – нравилась мне.

– Жениться решил? – удивился Шольц, раскрыв коробку с дорогими цигариллами. – На проститутке?

– Не, просто пообщаться хотел. Легко с ней было. Думал, может, постоянным клиентом стану. Или еще что…

– Дело хорошее, – окутался клубами дыма полицейский. – Свой дом, своя подруга… Вид на жительство Солнечной Стороны ей вряд ли удастся выбить, но вот гнездышко здесь обставить и вечерами от трудов праведных отдохнуть – самое то… И что, съехала? С заезжим гастролером каким умотала?

Охотник пошуршал бумажками, потом достал коряво написанный список и показал собеседнику:

– Да непонятно пока. Я тут новости из газет набрал да поговорил с местными… Понимаешь, за полгода уже несколько девушек спешно уехали. И все до одной – полненькие, низенькие, светловолосые. Кто-то из них записку оставил, что другую работу нашла. Кто-то просто исчез. Девять душ.

Шольц выпустил цепочку дымных колец и хмыкнул:

– В Городе каждый день по десятку теряют. Это же Изнанка, убивец. Каждый день… А тут – девушки. Одна задолжала, другая любовь всей жизни нашла. Что, хочешь патент сыщика заработать и на мое место, как на пенсию пойду?